Александр Харников - Дунайские волны

– Так я в полевой госпиталь еду. Скорее всего, будем с войсками вместе.

– Ну и хорошо. Ты на меня не смотри так, кое-что я уже умею делать. К тому же я обещаю не капризничать и слушать тебя, как своего начальника.

– А может, тебе все же лучше здесь остаться? Я познакомлю тебя с доктором Пироговым. У него ты многому научишься, да и работы у него тоже невпроворот.

– Ну уж нет уж. Если я решила попасть на войну, значит, так тому и быть! А убьют – Александр себе другую найдет, можешь ему передать, я разрешаю.

Я тяжело вздохнул. С одной стороны, куда ни кинь, всюду клин. С другой, у нас все-таки некомплект младшего медперсонала, лишняя пара рук не помешает. А какова она в деле, скоро увидим.

– Ну, что с тобой поделаешь, – я устало махнул рукой, а про себя подумал – что за бабы нынче пошли… Ольга, Мейбел Ника Домбровского – все они на фронт рвутся. Впрочем… Тысячи наших бабушек и прабабушек служили санинструкторами в войну. Вот даже у моей прабабушки медаль «За отвагу» есть. Неудивительно, что и девушки из этого времени тоже хотят принести пользу отечеству. Только бы они все выжили…

Мне вспомнился мамин любимый фильм, «А зори здесь тихие», когда старшина Васков говорит: «А главное, детишек могла бы нарожать, а они бы внуков и правнуков, и не оборвалась бы ниточка. А они по этой ниточке ножом…» Вот и мне бы хотелось, чтобы ниточка не оборвалась ни у Оли, ни у Мейбел, ни у других наших героических девушек. И поклялся про себя, что сделаю все, чтобы их уберечь.

И – кто знает – может, и я найду свою половинку. Такую же славную и красивую, как Оля. Но первым делом, первым делом – хирургия, ну а девушки, а девушки – потом. После нашей победы.

Историческая справка

«И все биндюжники вставали…»

Биндюжники трудились не только в Одессе, но и в других черноморских портах. И профессия их была весьма уважаемой и нужной. Именно они обеспечивали работу этих самых портов, в отсутствие столь привычных в наши дни автопогрузчиков и большегрузных автомобилей.

О биндюжниках большинство знает по знаменитой песне из фильма «Два бойца». Главный герой, которого прекрасно сыграл Марк Бернес, поет про «шаланды, полные кефали». Из этой песни можно лишь понять, что биндюжники имеют отношение к морю и Одессе. А чем они занимались в свободное от просиживания в пивной время?

Прежде всего стоит пояснить, кто такой биндюжник. Заглянем в словарь Даля. Там написано: «Биндюх, биньдюх – рыдван, большая или троичная извозная телега, на которую валят до ста пудов». То есть проще говоря, биндюжник – это извозчик. Но от ломовых извозчиков, или тех, кого в Европе называли фурманами, биндюжники отличались тем, что они чаще всего работали по строго отведенным маршрутам.

Дело в том, что Одесский торговый порт в середине XIX века делил первое место по товарообороту с Санкт-Петербургским портом. А в конце века оборот Одесского порта уже превышал оборот Санкт-Петербургского в два раза. Все прибывшие или отправляющиеся торговые суда надо было как можно быстрее разгрузить или загрузить. И для того, чтобы справиться с непрерывным потоком грузов, понадобились специалисты.

С разгрузкой и погрузкой вполне справлялись грузчики. Но громоздящиеся горой на причалах и пирсах товары следовало доставить к месту назначения. Вот тут-то на помощь и приходили биндюжники. У них были самые сильные кони-тяжеловозы. Чаще всего это были першероны, отличавшиеся выносливостью и силой. Они спокойно и ровно тянули многопудовые платформы с колесами размером в рост человека.

Обычно в грузовую платформу запрягали пару широкогрудых мощных коней с крутыми шеями, огромными копытами и мохнатыми ногами. Количество грузов, перевезенных ими за день из порта и в порт, было огромным. С раннего утра до позднего вечера по городу тянулась бесконечная лента из нагруженных огромными ящиками и тюками повозок. Десятки тонн перевезенных биндюжниками грузов складывались в сотни, тысячи, миллионы.

Появление пароходного сообщения, режим беспошлинного ввоза и вывоза товаров (порто-франко), а также безудержный спрос на пшеницу обеспечивали в Одессе настоящий ажиотаж вокруг услуг транспортников. В сезон уборки урожая город начинало лихорадить. Над степью стоял непрерывный скрип колес – в город шли сотни тысяч телег, подвод и фур, груженных пшеницей.

У границы города их встречали посредники и торговые агенты. Если бы вся эта сухопутная армада вошла в город – жизнь в нем замерла бы, а сама Одесса утонула бы в море навоза. Именно поэтому заходили туда только биндюги – длинные, особо прочные фуры, намеренно сделанные узкими, чтобы легко проходить по городским улицам и помещаться по несколько в ряд на причалах. Остальные повозки оставались ждать одесских биндюжников, которые принимали товар – кто для складов и магазинов, а кто сразу для вывоза в порт.

Цены на услуги этих работников были просто невероятными – биндюжники запрашивали за то, чтобы довезти товар от склада до гавани, 75 копеек серебром за четверть пшеницы. На фуру помещалось до 20 четвертей (около 100 пудов). В XIX веке даже рассказывали легенду о серебряной биндюге на золотых колесах, которую биндюжники заказали в складчину для «короля биндюжников» – в качестве трона.

Хлебный сезон заканчивался в ноябре, и к началу декабря ажиотаж прекращался. Поэтому остальное время биндюжники возили обычные грузы по обычным расценкам, зачастую забираясь со своими биндюгами в Киев, Винницу и Крым. Так что биндюжников вполне можно назвать прообразом современных дальнобойщиков.

Само собой, не брезговали они и контрабандой. Целые вереницы биндюг с контрабандными российскими грузами тянулись на особый причал на Фонтане, где корабли приставали заправиться родниковой водой. Именно там долгое время происходил взаимовыгодный обмен «левым» товаром.

Не чурались биндюжники и того, чтобы при отсутствии контракта подрабатывать на погрузке в порту. Благодаря этому название «биндюжник» со временем распространилось и на грузчиков. А учитывая любовь и самих биндюжников и грузчиков к крепким выражениям, не вызывает удивления то, что слово «биндюжник» вскоре начало означать просто «грубиян». Однако произошло это уже в XX веке, когда биндюжники исчезли, уступив место грузовикам.

31 октября (11 ноября) 1854 года.

Санкт-Петербург Подполковник Смирнов Игорь Васильевич, заместитель начальника Службы безопасности Эскадры по контрразведке

– Ты уверен, что это Шендзеляж? – спросил меня Андрей Березин, рассматривая фотографию. Андрей – это начальник СБЭ, ответственный в первую очередь за внешнюю разведку, он же – советник Министерства иностранных дел и доверенное лицо императора. Прямо как Киса Воробьянинов у Ильфа и Петрова. Вот только, в отличие от «Двенадцати стульев», здесь все было по-настоящему.