Игорь Аббакумов - Мы - Николай Кровавый! [СИ]

— Это мысль! — оживился престарелый Ромео, — но ради бога, не говорите им про нефть! Пусть это до поры до времени останется нашей маленькой тайной.

— Даю слово! Впрочем, я ещё не всё сказал. Обратите своё внимание на часть ваших владений, которое туземцы называли Королевство Йеке. Насколько я помню, это королевство не входит в состав Свободного Государства Конго и не имеет в данный момент короля. И что мешает этому королевству иметь пусть не короля, но хотя бы королеву? Не думаю, что при наличии там войск Кавказского Легиона, проведение свободных демократических выборов будет невозможным.

— Значит, королева Йеке и графиня Кабинда? — задумался Леопольд, — мысль неплохая. В Европе никого не шокирует то, что где то в Африке появилась ещё одна королева. А кстати, ваши агенты что-нибудь знают о Катанге такого, чего неизвестно нам?

Я не стал ломаться и заявил, что нам о Катанге известно значительно больше, чем его администрации. Я даже согласился передать эти сведения будущей королеве Йеке после того, как она взойдёт на престол. Но у меня встречное условие: совместные гарантии суверенитета королевства и графства. Гарантами естественно является сам Леопольд и ваш покорный слуга. Причем, в качестве дополнительной меры по обеспечению суверенитета, можно кроме Кавказского Легиона сформировать и Туркестанский Легион. Но не стоит забывать и о том, что королеве нужен свой двор и своя аристократия. Мало кто из европейцев согласится быть графом или бароном в африканской стране. Но ведь и тут есть выход! Князья Дудаев, Радуев, Басаев… Ведь неплохо звучит! И это я так, на вскидку. На самом деле на их месте может оказаться кто то другой. Например, графы Назарбаев или Алиев с Акаевым. Впрочем, не только доблестные азиаты способны украсить двор Серафимы Первой. Бароны Чубайс — тоже звучит неплохо. Главное — все эти люди заинтересованы будут в том, чтобы Свободное Конго не стало добычей бельгийской плутократии.

Вторая Мировая война, если она произойдет, будет выглядеть совсем не так, как в моём времени. Одна из причин этого: Германия только что потеряла Адольфа Алоизовича Гитлера. Вот только не следует думать, что я запачкал руки убийством невинного ещё ребенка. Ребёнок жив и здоров и прекрасно себя чувствует. Хотя, я не знаю, как он переносит морскую качку. Да и знать не хочу. Потому что мне это неважно. А важно то, что будущие германские реваншисты будут вынуждены довольствоваться совсем иным фюрером. Таким, у которого и труба пониже, и дым пожиже. А Адольфа, его сестру Паулу как и их родителей ждёт Америка.

О том, как поступить с этим семейством, я задумался ещё в первый год своей жизни в этом времени. Проще всего было дать задание команде ликвидаторов из наёмной сволочи. Нет человека — нет проблемы. Решил так не поступать. Потому что: нет человека — нет возможности его использовать. А Адольф со своими незаурядными способностями ещё пригодится. Не мне. Нашим здешним потомкам.

Была мысль: организовать переселение его вместе с семьёй в Россию. А что тут такого? Найти человека, который углядит в юном даровании талант художника или архитектора, для меня несложно. Устроить учиться на казённый кошт, воспитать в нужном духе… А вот в том, что получится воспитать так, как это нужно нам, у меня возникли сомнения. Как говорится: «Кровь сильнее паспорта». Среди гитлеровцев ведь были и выходцы из России, например — Розенберг. Нет уж ребята! Коль оставляем этого типа живым, то пусть он живёт подальше от Старого Света! Америка для таких как он — самое то! Страна больших возможностей. Главное — помочь ему эти возможности приобрести.

Именно поэтому в один прекрасный день, его папаша получил письмо из Америки о том, что у него там недавно умер дальний родственник, о котором он может быть даже и слышал, но в глаза никогда не видел. И этот таинственный родственник сумел сколотить небольшое состояние размером в тридцать тысяч долларов. А дальше, будучи бездетным, в качестве наследника своего состояния указал Алоиса Гитлера.

Конечно, упомянутый в завещании Алоис, долго не мог поверить в то, что это не проделки мошенников, но бумаги были выправлены правильно и заверены нужными подписями и печатями. В конце концов, старый зануда решился на переселение за океан. Вряд ли он долго ещё протянет. Здоровье у человека уже не то. Мне главное, чтобы он успел унаследовать указанную в завещании сумму и устроиться жить на новом месте. И вряд ли Адольф, который несмотря на беспрерывные споры и натянутые отношения, всё-таки любил своего отца, захочет покидать Америку, где вскоре к одной могиле, добавится могила другого, дорогого для него человека.

Что будет с ним дальше? Не могу знать и вряд ли узнаю. Вряд ли он пропадёт. Наверняка постарается реализовать себя в полной мере. Возможно, что всей душой возненавидит всех, кто не принадлежит к нордической расе. Знаю одно: в Америке таких как он полно, но к высшим должностям в государстве их не допускают. Возможно, что он сумеет создать и возглавить движение местных нацистов. Но президентом ему не быть. Зато слегка пошатать Америку он сможет. Что в принципе меня устраивает.

Но некоторое уменьшение размера угрозы в будущем, вовсе не значило, что уменьшилась угроза войны с Германией в настоящем. «Польский буфер» — это слишком ненадёжно. Французы всё равно не хотели выпускать нас из своих цепких объятий. А именно в этом союзе, я видел наибольшую угрозу. И на всякий случай готовился к худшему. Следовало предусмотреть вариант «Великого отступления». И если оно случится и в моей реальности, то потерянные территории не должны усилить военные возможности врага. А тут были свои сложности. Местность от границы до линии Западной Двины и Днепра была густо заселена, но плохо развита во всех отношениях. Казалось бы: вот она та самая полоса обеспечения, захват которой врагу ничего не даёт, кроме растянутых коммуникаций и существенной нагрузки на его экономику. Оставь всё как есть и дело в шляпе. Но не выйдет. В моём времени так поступили поляки, которые владея «Всходными Кресами» старались их не развивать. В результате, в 1939 году, в спину польским солдатам дружно стреляли все: и коммунисты, и сионисты, и бандеровцы, и даже беспартийные. Поэтому, хорошенько подумав, я решил эти территории развивать так, чтобы качество жизни населения менялось к лучшему, но серьёзного производства по-прежнему не было. Что это означало на деле?

А на деле это означало развитие в основном предприятий местной промышленности. И этот процесс я всячески подстёгивал при помощи административного кнута.

— Стыдно, господа! Гордитесь близостью к Европе, а в городах ваших грязь и убожество! Разве наш мужик перестал платить подати? Ведь целая четверть сбора идёт в местные бюджеты! Этого достаточно для того чтобы в каждой избушке стоял ватерклозет! Только не стоит меня уверять в том, что в западных губерниях отсутствуют песок и глина. Не поверю! И не забывайте про то, что ваше бездействие, если оно приведет к бунту, может быть расценено как преступное! — объяснял я представителям земств и городских управ, которые прибыли меня встречать, когда я посетил Минск.