Глеб Исаев - Лис Удача

Саня привычно, почти не вдумываясь, отвечал на стандартные вопросы. Однако когда дознаватель предложил рассказать все подробно и чистосердечно, озадаченно замолчал: «Интересное кино, а что я могу сказать, если ни сном, ни духом об этом олигархе и его коллекции?»

— Ты не крути, — следователь мгновенно скинул внешность простоватого исполнителя. — Тут тебе не проскочит. Взяли с доказухой, на сбыте, репутация у тебя хуже не придумаешь. Молчать вовсе глупо. Так можешь пятеркой отделаться, а будешь финтить, суд и на восьмерку расщедрится. Оно тебе надо?

«Молодой, да ранний» пристально взглянул на сидящего перед ним: — Тут ведь еще одно. Ты не просто у тети Маши с веревки портки стянул, должен понимать — эти ребята шутить не станут. Он за свой завод из тебя все жилы вытянет. И на любой зоне достанет. — Какой завод? — уже вовсе недоуменно уставился Александр на милиционера.

— Как это… какой? — глумливо оскалился следователь. — Вот, русским по белому написано. Похищена золотая монета достоинством один червонец и реестр акционеров ЗАО Нефтеперерабатывающего завода, на трех листах.

— Итак, монета есть, а где этот, реестр? У них как раз перевыборное собрание, что ли. А без этих бумажек завод враз конкуренты перехватят. Это тебе не паршивый золотник. Дело миллионное, и лучше тебе, друг, самому все отдать и с чистой совестью, а главное, без проблем, на лесосеку. Да и смысл? От тех реестров никому, кроме этого олигарха никакой выгоды.

Александр озадаченно поскреб затылок: — Гражданин начальник, ну а мне-то зачем? — понимая серьезность новой угрозы, попытался объясниться он.

— Может, случайно, или по глупости, мало ли? — отреагировал на готовность к диалогу доброй улыбкой волка следователь.

— Ты меня по имени-отчеству зови, Андреем Степановичем. Чего сразу гражданить? — вновь принялся наводить доверительные отношения доморощенный психолог.

«Похоже, попал. Влип, как говорится, на всю катушку, — осознал Лис. — Может, и не крал у него никто эти бумаги вовсе? Решили подсуетиться, раз такая возможность появилась. Свалят теперь все на меня. Хорошо, если убийство Кеннеди и золото партии не пришьют».

Александр загрустил и с тоской глянул в зарешеченное окно: «Метет, холодно». Прислушался к звучащим в коридоре шагам конвойных и посунулся к отечески улыбающемуся следователю. «А с другой, стороны, — возникла вдруг странная мысль, — если уж я самого великого инквизитора всея Руси развел, неужели с этим лопоухим не совладаю?»

— Андрей Степанович, — задушевно произнес Лис, искусно сыграв отчаяние. — Не помню. Тут, как в кино, с полки, не с полки, а так уж вышло, поцапался в одной компании, по голове и прилетело. Утром проснулся, на лбу шишка, а в голове туман, словно вышибло все. Да вы сами гляньте, — он показал слушателю заработанную при падении с лестницы травму. — Вы мне детали подскажите. А? Что, где, может, и вспомню?

Следователь недоверчиво уставился на подозреваемого. — Не врешь? — попытался проникнуть в замыслы Лиса он.

Однако не сумел и раскрыл папку: — А что там рассказывать? Коллекцию потерпевший, господин Сазонов, хранил в своем кабинете. Офис расположен в старом особняке, это бывший малый Александровский дворец.

— Чего ты так на меня уставился? — прервался рассказчик, заметив, как изменился в лице Саня. — Или вспомнил?

— А? Нет, — погасил Александр эмоции. — Просто удивительно показалось: офис, завод и вдруг во дворце.

— Да одно название было, что дворец, только стены. Олигарх его, этот остов, выкупил, отреставрировал, теперь там офис. Чего странного? Так вот, приблизительно в восемь часов вечера, третьего дня, в здании погас свет. Отсутствовал он недолго, минут пять, включился так же сам. И за эти пять минут, когда камеры в зале не работали, монета и пропала. А заодно и документы. Ну? Ничего не припоминаешь?

— Вот тут в деле фото витрины, смотри. Как раз в центре пустое место.

Он говорил, а Александр тупо глядел на большое цветное фото.

Милицейский чин, решив, что бывалый зек над ним издевается, разозлился: — Да все ты помнишь. Придуриваешься, под дурачка косишь. Не угадал. Такое дело спроворил, и забыл. Кого ты лечишь? — привычно перешел на жаргон следователь. — Колись, сука, иначе плохо будет, — долбанул по столу кулаком, видя, что урка не реагирует.

«Точно. В восемь, где-то, и загорелось. Темно было. И в отключке я был минут пять всего, — сложил два и два Лис. — И дворец, а самое главное — фото…»

Он просительно глянул на грозного уговорщика: — Простите, граж… Андрей Степанович, вроде вспоминаю. Там еще зал был большой и лестница…

— Ну, вот… можешь, ведь, — Слушатель пододвинул листок и приготовился записывать. — Давай, рассказывай. Что, как?

— Так а что тут рассказывать-то? — развел руками Лис. — Я, как освободился, в Москву рванул. Сам ведь москвич… был, правда, давно. Так попал случайно в те края. Смотрю, машина едет, грузовая во двор. Ну, ворота открылись, а охранник куда-то отошел, я за ней бочком и проскочил. Думал, чего-ничего гляну… Потихоньку в дом пробрался, через второй вход, куда мебель носили. Грузчиком прикинулся и проскочил. Затихарился в подсобке. Хотел подождать, когда народ разойдется, посмотреть. А утром и выйти. Прилег, дремаю, — Александр и сам живо представил, как могло бы выглядеть примитивное злодейство мелкого воришки.

Торопливо записывающий показания следователь перевернул лист и в ожидании уставился на кающегося грешника.

— Тут вдруг свет хлоп. Погас, — импровизировал на ходу Александр. — Я выбрался, проскочил в кабинет. Схватил, что под руку попалось, и ноги. Как раз успел обратно, когда свет включился. Присмотрелся — монета. И бумажки. Листки засунул в щель, а монету в карман. А утром, как рассвело, уборщицы пошли, слесаря какие-то. Наверное, выясняли, отчего свет пропал, под шумок и выбрался. Я ведь актером был, — пояснил он свое умение.

— Знаю, знаю, — закивал писатель. — Значит, бумаги в доме?

— Там были. Только, вот, как объяснить не знаю. Темно, да и в суете, много ли запомнишь.

Александр врал и лихорадочно прикидывал дальнейшее. «Ладно, там видно будет», — Решил он, заканчивая: — Ну а после в поезд и назад, сюда.

— Почему сюда? К приятелям? — заинтересованно вскинулся следователь.

— Да какое там… — понимая, конечно, что следствие докопается, кто рекомендовал продавца, однако, не желая подставлять ученого, отозвался Александр. — Само вышло, не думал, да и какая разница? Я везде чужой, а здесь, если с отсидкой, три года прошло. Вот, на ум и запало.

Удовлетворенный ответом милиционер потер ладони: — Что ж, молодец, сотрудничество со следствием тебе зачтется. Можешь надеяться на снисхождение… Готовься к этапу, — уже уходя, добавил он. Доложу, думаю, тебя в Москву дернут. На следственный эксперимент. Да и судить по месту совершения будут.