Владимир Поселягин - Колонист

Планы у меня были такие, добраться до столицы, добыть средств на покупку дома сельского типа, где-нибудь на окраине, в годы войны своё хозяйство ох как пригодится. К моменту начала войны подготовится. Простым пехотным Юрой я быть не хотел, значит, нужно иметь специальность, причём достаточно уважаемую, чтобы использовать её как на войне, так и в мирное время. Я долго всё обдумывал и решил идти по примеру брата, в лётчики. Только не в военные, ещё не хватало, а в гражданские, стать пилотом «Аэрофлота». Выучиться в аэроклубе, пойти на курсы повышения квалификации, то есть обучиться летать на двухмоторных самолётах и устроится в «Аэрофлот». Пройти обучение ночных полётов. Ну и к началу войны я буду летать в транспортной авиации, возможно ночью на территорию противника сбрасывать грузы или людей. По ночам это для меня безопасно. Вообще, война опасная штука, но я надеялся её пережить таким вот образом. Поэтому уже год как делал вид, что как и Олег брежу небом и подкладывал родственникам мысль, что скоро уеду, пока те не смирились с этим. Тем более замена для виденья хозяйства ко мне прибыла. Сестра старшая приехала с мужем. Та устроилась в столовую колхоза, муж водителем, молоко на молокозаводе возил. На него и ляжет вся тяжёлая работа. Да и привык тот уже за год. Это у них ребёнок родился полгода назад. Дочка, Машей назвали.

Вот такие планы были. А сейчас, подкатив к дому, я задумчиво посмотрел на председательскую машину, чего это он у нас делает? Открыл калитку и завёл велосипед во двор. Добычу отдал младшей сестре, та только из школы, на школьном участке что-то сажали, почистит, пару рыбёшек кинул котам что меня ждали как постовые, а сам помыв руки под дворовым рукомойником у летней кухни, прошёл в дом, где кроме родителей и деда сидел председатель, а рядом стоял наш участковый с хмурым видом. В руках председатель держал мой комсомольский билет и аттестат. Рядом распотрошённый вещмешок, который я собирал, готовясь через два дня отправится в путь. Билет я купил, через наше село проходила железнодорожная ветка на Фастов. Там куплю билет до Киева, ну и до столицы. Посмотрев на меня, тот сказал, убирая документы во внутренний карман.

- Вот что, Юра, никуда ты не поедешь. И билет сдай, ни к чему он тебе.

- Вам не кажется это произволом? - приподнял я правую бровь. Долго тренировался перед зеркалом, пока не начало получаться идеально.

- Не кажется. У меня посевная на носу, люди нужны.

- А мне какое дело до вашей посевной? - с искренним недоумением поинтересовался я. - Это ваши проблемы, а не мои.

- Ну уж нет, это дело всего села. Нам партия поручила вырастить урожай в полтора раза выше нормы, и мы это сделаем.

- И как вам чувствовать себя местным феодалом? Рабовладельцем?

- Ах ты?!.. - вскочил на ноги председатель, злой как чёрт, аж лицо покраснело, я же продолжил.

- Ну забрали вы эти бумажки и что? Уеду столицу и получу новые. Поплачу как меня в поезде обокрали, сдам экзамены в школе, и всё получу.

- Покинешь село, оформлю дело за нарушение паспортного контроля. По первости штраф, а потом срок, - сказал участковый.

- Ясно, уговорили, остаюсь.

Участковый несколько секунд пристально меня разглядывал, ему явно не понравился мой изменившийся взгляд. Я действительно не хотел доходить до крайностей, но если уж вынудили, сомнений у меня нет и не будет. Те не прощаясь ушли, а я, посмотрев на подавленных родственников, разве что мать с трудом скрывала радость, сын никуда не едет, даже жаль её расстраивать, спросил:

- Кормить меня будут?

Поев, я занялся делами, проверил как там в бочке рыбный засол, достал с десяток и стал замачивать в ведре, придавив их тяжёлым грузом, перед отъездом развешу на чердаке, чтобы сестрицы, большие любительницы вяленной рыбы, но до меня им далеко, порадовались. А сам как стемнело, побежал к одной из своих любовниц. Ну да, у меня три постоянных, и две временных, когда как, когда захотят, зовут намёками. Посещаю по ночам, это моё время. Эти пять все из тех кто и раньше с дурачком секс крутил, а тут просто помогал женщинам, природа-то требует, ну не было у них мужиков. И старался не компрометировать их. Так что закончив, если что та подтвердит, что я у неё был, только если вынудят, а сам пробежался по делам. А пока шёл обдумывал свою ночную жизнь. Девчат в селе было множество, и ни одна не заинтересовалась Юркой-дурачком, официальной девушки у меня своей не было, прозвище у меня осталось, как мне пояснили во время откровенного разговора, может разум ко мне и вернулся, даже сверхразум, раз школу за два года заканчиваю, но память о моей сопливой и слюнявой роже осталась, противно им целоваться со мной и всё такое. Между прочим, такое же предубеждение было и у любовниц. Трахать можно, а вот целовать ни-ни, противно. Только одна, ей побарабану, отводил душеньку. А так я мстительно подсадил тех на анальный секс, силой брал, а дальше уже сами распробовали. Любовницы нивелировали все неприятности с женским полом, секса у меня было много, так что наплевать, тем более я знал, что скоро уеду.

Сначала участкового навестил, но его не оказалось дома, недоумевая где тот может быть, решил навестить председателя. Тут и обнаружил участкового, в засаде, тот следил за домом, охранял председателя. Ага, понял гад, что я решил сделать, и вот на всякий случай охраняет, мало ли. Времени у меня мало, этой или следующей ночью приду, тот меня правильно просчитал. Вырубив его, взвалил на загривок и добежав до его дома, положил на землю у калитки и подняв голову с силой опустил на верхушку камня, втоптанного в землю, раскроив тому висок. Проверил пульс и довольно кивнул. Готов. А теперь председателем займёмся. Жил тот сейчас один, жена уехала в Киев неделю назад, дочку навестить, которая училась на первом курсе сельскохозяйственного университета. Поправив форму у участкового, как будто тот споткнулся и раскроил голову, сам упав, и побежал к дому председателя. Тут даже не закрыто было, что и позволил мне проникнуть внутрь, вырубить его так, чтобы не остались следы, и накрыть лицо подушкой. Дождавшись, когда тело перестанет дёргаться, вернул подушку на место, поработал руками по лицу, распрямляя, и положил его левую руку на сердце, а у тумбочки рассыпал по полу таблетки. Тот на сердце часто жалуется, так что никто не удивится смерти от сердечного приступа. Поискав свои документы, нашёл их во внутреннем кармане пиджака на вешалке. Тот похоже их и не доставал. Переложив в свой карман, я аккуратно покинул дом, смерть должна быть естественной, так что обыскивать дом на предмет трофеев не стал, а председатель перешёл у меня в стан врагов, а с врагов принято получать трофеи. Я пробежал до своего дома, вскоре разделся и уже спал в своей кровати сном праведника. Совесть меня совсем не мучила. А не за что тут мучить.