Александр Афанасьев - Врата скорби. Идем на Восток

Пришел еще один караван, с ним оружие и шестнадцать добровольцев: Велехов взял в свой отряд только двоих. С ним же — пришли еще два крупнокалиберных пулемета, две автоматические противотанковые пушки Мадсена на колесной тяге, большое количество боеприпасов. Обоз усилили автоматической пушкой, все остальное оставили на месте.

Еще два дня тренировок. Один погибший — тренировались в полную силу, рисковали, несколько раненых и пострадавших. Всех — оставили на месте. Наконец, через два дня — караван, с закупленными на базаре тканями, обувью, одеждой — тронулся на юго-восток…

Здесь — я немного отступлю от художественного повествования и как автор — проведу параллель между этим миром и миром нашим, реальным, в котором мы вынуждены жить и в котором жить становится все опаснее и опаснее…

Описываемый мною период — одна тысяча девятьсот сорок девятый год от Рождества Христова уникален тем, что в мире быстро идет прогресс и полным ходом готовятся испытания атомного оружия (в этом мире оно будет испытано как раз в 1949 году). И в то же время — структура экономики и производимый общественный продукт таков, что ни государство, ни общество не могут взяться за такие от «медвежьи углы», подобно югу Аравийского полуострова, и вытащить их в цивилизацию. Просто надо выбирать — или строить железную дорогу или атомное оружие. Проигрыш в атомной гонке сулит… понятно, что он сулит. И получилось так, что в одном месте делают атомное оружие, а в другом, в той же самой стране — грабят караваны.

Вопрос — что потом. После атомного оружия.

Если брать наш мир и попытаться его проанализировать — то получается удивительная картина. До Первой мировой главное бремя модернизации несла на себе Британская Империя. Именно она — строила дома, дороги, города на половине земного шарика, навязывая, иногда силой цивилизацию отсталым племенам. В промежутке между мировыми войнами и во время Второй Мировой — главным модернизатором был Рейх. Пока он модернизировал сам себя, но после достижения поставленных целей — модернизация бы коснулась и завоеванных территорий. Например, проект стратегической железной дороги, который я описываю в этой серии — это проект Третьего Рейха. Проект Третьего Рейха — и каскады электростанций на русских реках, дабы обеспечить Рейх дешевой энергией. Но Третий Рейх проиграл войну — и после войны, до 1991 года главное бремя цивилизаторства и модернизации принял на себя Союз Советских Социалистических Республик. Добровольно, мы взяли на себя это бремя и выложили, по последним, вполне научным подсчетам, семь триллионов долларов, оторвав их от себя. Пока Америка обеспечивала себя домами и дорогами — мы обеспечивали ими других. Строили больницы, школы, электростанции, заводы, часто за одно обещание пойти по пути социализма. Мы были дураками? Наверное, но такова была цена за прогресс, за то, чтобы не творилось происходящее в мире сейчас.

Посмотрите на отношения СССР и типичных его сателлитов. Например, типичное пакетное соглашение включало в себя полет представителя страны третьего мира в космос. Это надо? Это так важно? Я утверждаю — да, важно. Это и есть — прогресс. Прогресс — это не строить мечети и падать на колени по пять раз в день. Это полет в космос, это больница и врачи, обученные в СССР вместо знахарей, это местные пацаны и девчонки с одухотворенными лицами. Да, молодые коммунисты, мечтающие о лучшем будущем — а почему нет? Или может — лучше то, что делается сейчас, когда этим же парням и девчонкам разъясняют в медресе, как и почему они должны стать шахидами на пути Аллаха?

Проигрывая СССР цивилизационную гонку — США и западный мир пошли на страшное преступление. Преступление даже не по каким-то законам — преступление перед историей, преступление перед Богом. Стремясь остановить СССР, они стали помогать и поддерживать те силы, которые противились модернизации. Силы дикости, убогости, реакции. Впервые, наверное, за всю историю — цивилизованные, вместо того, чтобы нести цивилизацию — стали поддерживать дикарей, чтобы те наносили улары по другим цивилизованным. Это страшное, немыслимое преступление — обернулось событиями 9/11 и тем, что творится сейчас. Кровавыми катастрофами в Афганистане, Ираке, Сирии, Ливии, взрывами на Бостонском марафоне. Есть некая высшая историческая справедливость в том, что Америка истекает сейчас кровью в Афганистане, что она потратила на войны последнего десятилетия уже намного больше, чем на Вторую мировую — и ничего в итоге не добилась. Во Второй Мировой она приобрела статус мирового гегемона — сейчас она его утратила, дикари уже не боятся американских солдат, они их взрывают и убивают. Сорок лет назад — Збигнев Бжезинский говорил муджахедам — ваше дело правое, вы победите. Сорок лет назад — американский конгрессмен Чарли Уилсон поставлял моджахедам технику и оружие на сотни миллионов долларов, именно он добился того, чтобы моджахедам передали ракетные комплексы Стингер и ПТРК Милан — новейшее оружие против советской армии. Что ж, теперь пришла расплата. СССР больше нет — а Америка истекает кровью, вместо дорог в Мичигане строя дороги в Афганистане — и получая в ответ ненависть и взрывы. То, что происходит сейчас с Америкой и с западным миром — это еще не все наказание, какое им предстоит претерпеть, это еще цветочки. Ягодки будут, когда активизируются исламисты внутри, когда зверское убийство солдата в центре столицы, как был зарезан Ли Ригби станет страшной обыденностью, когда начнут захватывать детские сады и взрывать автобусные остановки. Будет и это, дай только срок.

Запад сбился с магистрального пути, пути, по которому он должен был идти, сделав одну ключевую ошибку. Все то, что происходит сейчас — началось тогда, когда дикость и убогость назвали своеобразием и разнообразием. Культурными особенностями, твою мать! А тех, кто пытался привить дикарям настоящую культуру — назвали фашистами и прокляли. Толерантность — вот настоящее проклятье наших дней, вот тот отравленный шип, на который мы наступили — и он сидит в нашей ноге и болит все сильнее и сильнее.

Когда американцы освободили рабов — они сделали это не для того, чтобы те вернулись к африканскому, к первобытному состоянию. Они дали им нормальные, английские имена и заставили их жить по правилам своего общества, а не по правилам африканского племени. И представьте, чем бы была сейчас Америка, если бы они в свое время начали защищать этническое своеобразие бывших рабов и умиленно пускали слюни, глядя на пляски с копьями у костра под завывание шамана?

Сейчас же запад — Европа в большей степени, Америка в меньшей — культивирует именно дикость и «культурные особенности» вместо цивилизации. Европа принимает у себя сотни тысяч беженцев каждый год — и, наверное, это хорошо. Но плохо то, что вместо того, чтобы насильно заставить их закончить хотя бы примитивную школу, выучить язык, дать другое имя и заставить работать — она бесплатно кормит их, дает жилье, пособия, пестует их культурные особенности. Которые заключаются в том, что сомалийский мигрант отрезает своей дочери клитор кухонным ножом на кухонном столе — а британский водитель такси родом из Пакистана — получив отпуск, едет в Сирию, присоединяется там к бандитам, делает джихад, снимает фото и видео, размещает в Интернете — а потом возвращается. И попадает не в тюрьму — а снова за баранку такси. Замечу — до поры, до времени…