Михаил Нестеров - Комбриг [litres]

– За Валеру не переживайте, присмотрю за ним.

Олег засмеялся:

– Это он за тобой присмотрит, я ему поручил.

– Возвращайтесь, я буду ждать.

Северов неожиданно обнял девушку и крепко поцеловал в губы, после чего быстро пошел к самолету. Забравшись внутрь, он обнаружил улыбающихся Новоселова и Железнова. Пилотировал «Хадсон» Каменев. Арсений Арсеньевич сказал:

– Посмотрю, чего там и как. Нашим обскажу.

И запустил двигатели.

Сели через четыре часа на аэродроме в степи, где-то севернее Константиновска, недалеко от берега Северского Донца. ПВО аэродрома состояла из пары счетверенок Максима, народ был, как и трава, какой-то жухлый. Каменев заметно расстроился.

– Не переживайте, Арсений Арсеньевич. Просто мы отвыкли от такого. Люди здесь те же, просто воевать, видимо, еще не умеют.

– Смотри, не переусердствуй. Порядка, как я вижу, тут немного. Тот, кто его наводить будет, сильно рискует.

– Где наша не пропадала.

– Все шутишь. Смотри, Олежа, в следующий раз попадешь куда-нибудь на Дальний Восток или вообще на Камчатку! – засмеялся Каменев. – Все, я обратно.

Летчики и Новоселов направились искать командование полка. Полк располагался в основном в палатках. Штаб находился в саманном домике, в таких же проживало командование части. Никакой маскировки, охрана формальная, ходят несколько солдатиков с винтовками, самолетов нет вообще. Глубокий тыл?

Куда мы попали? Этот вопрос задали себе все трое. Впрочем, вряд ли их специально законопатили в самый отстойный полк во всех советских ВВС ВМФ, скоро все прояснится.

Командиром полка оказался небритый майор, который на приветствие не ответил, сам не представился, глянул мельком на документы и махнул рукой, идите, мол, занимайтесь. Заместителя командира полка не было в природе, начальник штаба убыл в дивизию, комиссар полка был на месте, но к нему пока не пошли, незачем. Направились к палаткам, где жили летчики.

Поскольку ни в какую эскадрилью их не определили, решили просто устроиться на любом свободном месте. На входе в большую палатку сидел дежурный, молоденький сержант, который и показал Северову и Железнову их койки, а Новоселова проводил к палатке технического состава. Летчики слонялись без дела, некоторые просто спали, не редкостью были пьяненькие. На вопрос Олега, где посреди степи народ выпивку берет, старший лейтенант, лежавший на соседней койке, буркнул, что свинья грязи найдет. Разговорить его не получилось, он просто повернулся на другой бок, спиной к Олегу и Владлену. Тогда Олег пошел к дежурному.

От него летчики узнали, что часть сформирована из остатков разных авиаподразделений и выпускников летных школ, ей недавно присвоили номер. Воевавших летчиков немного, но и те не могут похвастаться большим количеством сбитых. Больше всех у капитана Козевича, целых четыре. В общем, как понял Олег, на весь полк набирается десяток сбитых, меньше, чем у Влада. Летчиков, имеющих награды, считаные единицы. У Козевича «Концертный Зал», есть двое с медалями. Северов и Железнов награды в обычной обстановке не носили, здесь тоже светиться сразу не стали, решили осмотреться сначала. Техников с наградами нет вообще, такого чуда еще никто здесь не видел, поэтому появление степенного Михалыча с медалью «За отвагу» – целое событие. А технику должны начать пригонять завтра, вроде «ЛаГГи», хотя точно неизвестно.

Пошли пообедали, а может, поужинали. Кормежка довольно скверная, но ладно. Михалыч ушел к технарям, а Олег с Владом из пары бревен и куска трубы соорудили турник, после чего отправились спать.

Утром никто никого не будил, Северов и Железнов поднялись сами, сделали пробежку, размялись на турнике, после чего занялись рукопашным боем. Владлен неплохо освоил работу с ножом и без него, мог за себя постоять в схватке даже с серьезным, по нынешним меркам, противником. Когда закончили возиться, увидели удивленных зрителей. Правда, никто ничего не спросил.

Сразу после завтрака объявили построение, на посадку заходил ПС-84. На нем прилетел командующий 4-й воздушной армией Вершинин Константин Андреевич, сорокадвухлетний генерал-майор авиации с орденом Красного Знамени и медалью «ХХ лет РККА» на гимнастерке. Командир полка был выбрит до синевы, командовал толково и громко, докладывал тоже по делу, хотя особенно докладывать было нечего, списочный состав и все.

Буквально через полчаса стали прибывать новые самолеты. Олегу стало наконец понятно, что в полку насчитывается три эскадрильи по десять самолетов в каждой, т. е. по два четырехсамолетных звена и пара из комэска и его ведомого. Хуже было то, что самолеты в эскадрильях были разные. Первая будет летать на Як-1, вторая – на ЛаГГ-3, третья – на ЛаГГ-5. Олег с Владом попали в третью эскадрилью.

Константин Андреевич военачальником был опытным, суета с его прилетом ему глаз не замылила, так что командование полка он накрутил по полной, хотя всю меру царящего бардака не постиг. После чего дал неделю на освоение новой техники и улетел обратно. Перегонщики в течение трех часов доставили все машины и улетели обратно на ПС-84 в два приема.

Олег и Влад пошли выбирать себе самолеты. Оказалось, что Алексей Михайлович уже сделал две вещи. Во-первых, подобрал Владлену механика. Им оказался шустрый паренек лет двадцати двух, русоволосый и сероглазый, и, по мнению Северова, изрядно отощавший на тыловых харчах. Михалыч сказал, что пообщался с местными и выбрал его не просто так. У парня есть хорошие задатки и, что важно, желание учиться и работать на совесть. Во-вторых, самолеты он уже отобрал. Пока летчики перетирали всякие оргвопросы и возились с документами, он первым делом пошел на стоянку самолетов и выбрал машины для пары Северов – Железнов. Те, кто пытался помешать этому процессу, были посланы на хер. Возражать внушительному старшине с медалью никто не решился.

Выбору Михалыча можно было доверять безоговорочно, но Олег сам все посмотрел и остался доволен. Новоселов нисколько не обиделся на ползания своего командира, знал, что это не недоверие, характер и привычки такие.

– Неплохой аппарат, спасибо, Михалыч, что бы я без тебя делал!

Старшина довольно улыбнулся. Он успел привыкнуть к Олегу и не представлял себе другого летчика на своем самолете. Все время, пока Северова не было, он чувствовал себя несчастным. Хотя Алексей Михайлович был старым холостяком, холостяковал он не по убеждению, а по обстоятельствам. Иметь семью он очень хотел, но как-то не складывалось. Один раз чуть не женился, но опять не сложилось. Северов годился ему в сыновья, и Новоселов, мечтавший о детях, быстро привязался к нему, полюбил, как собственного сына. Гордился его успехами, переживал за него. Олег, который и так был достаточно чутким человеком, еще дедом был приучен к заботе о людях. Тот готовил из него не просто бойца, готовил командира, для которого забота о подчиненных была частью жизни. Олег тоже привязался к Михалычу, тоже часто вспоминал, когда служил в других частях. И когда они снова встретились, всегда находил время для общения по душам, рассказывал понемногу о своих делах.