Михаил Нестеров - Комбриг [litres]

Олегу удалось проститься с Эйприл, девушка была расстроена, но призналась, что ее тоже переводят, она уезжает в Иран. Летчица дала Северову свой домашний адрес, просила писать.

В последний день февраля пять С-47 с закончившими африканскую командировку советскими бойцами и командирами ушли на восток, их ждал длинный, с двумя промежуточными посадками, перелет до Москвы. Самолет, на борту которого находились Булочкин, Аверин, Северов и его пилоты, имел нормальные пассажирские сиденья, на одном из них сразу устроился Валера, а щенок, названный Рексом, всю дорогу просидел у хозяина за пазухой.

По прилете в Москву Северов для начала хорошенько выспался, потом написал последний отчет. Все остальные уже давно были переправлены и наверняка внимательнейшим образом изучены. Теперь оставалось только ждать дальнейших распоряжений, хотя Олег подозревал, что может последовать вызов в Кремль.

Самолеты еще находились в Сталинграде, летчики отдыхали после перелета, когда в Москве завершилось заседание Ставки. В кабинете Сталина остались только военные, члены Ставки, кроме больного Шапошникова и находящегося на фронте Тимошенко, и приглашенные – нарком внутренних дел Берия, начальник Генштаба Василевский, заместитель наркома обороны по авиации генерал Новиков, нарком ВМФ адмирал Кузнецов и, конечно, начальник ГлавПУра Мехлис.

– И последний на сегодня вопрос, товарищи. Из Африки возвращается часть нашего контингента, бойцы и командиры, которые прибыли туда первыми. Вы ознакомились со справкой, подготовленной Генеральным штабом по результатам боевых действий за четыре месяца.

Возникла пауза, Сталин то ли хотел услышать чье-то мнение, то ли просто собирался продолжить. Наконец он проговорил:

– Задачи, стоявшие перед нашими войсками в Египте, вам известны. Необходимо дать оценку, определить, насколько они выполнены товарищем Бобровым и другими командирами. Попрошу кратко высказаться по этому вопросу. Товарищи Василевский и Жуков, попрошу вас высказать свое мнение первыми.

Перебивать друг друга генералы не стали, хотя Жуков был старше по званию, он жестом предоставил первое слово начальнику Генштаба.

– Товарищ Сталин, материалы, которыми располагает Генштаб, позволяют сделать следующие выводы. С военной точки зрения участию бригады, а затем контингента в боевых действиях следует дать самую высокую оценку. С минимальными потерями противнику нанесен значительный урон. Уничтожено 407 самолетов в воздухе и на земле, около 250 единиц вражеской техники, как в ходе проведения наземных операций, так и воздушных ударов. С другой стороны, наша техника произвела очень большое впечатление на командование силами Среднего Востока. В своих письмах и докладных записках руководству генерал Александер прямо об этом говорит. О том, какой резонанс получило пленение фельдмаршала Роммеля, я и говорить не стану. Только ради этого стоило их туда послать.

– Товарищ Сталин, – продолжил Жуков, – я присоединяюсь к мнению товарища Василевского и хочу отметить, что руководство Третьего Рейха направляло на этот, прямо скажем, второстепенный театр боевых действий силы, которые могли быть направлены на Восточный фронт.

Ворошилов ограничился коротким одобрением, он был не особенно в курсе дела. Семен Михайлович Буденный расправил знаменитые усы.

– А что, я помню командира бригады, Шестакова. Прекрасный летчик и командир, жаль, что ранен. Да и его заместителя Северова тоже встречал, шустрый малый. Молодцы!

Новиков был не в курсе задач особой миссии, но говорить об этом не стал, а высказался по действиям бригады, а затем дивизии в воздухе, дал положительную оценку.

Кузнецов вообще не понял, что от него хотят:

– Товарищ Сталин, я не в курсе работы миссии, справку изучил, но я мало разбираюсь в сухопутной тактике. Могу сказать только одно – жаль, что 7 ГИАП еще не скоро вернется к выполнению задач флота!

– Специальные задачи также были отработаны, – кивнул Берия, уточнять никто не стал, хотя мало кто был в курсе. Раз Лаврентий Павлович доволен, так оно и есть.

– Спасибо, товарищи! Есть мнение наградить товарища Боброва орденом Ленина. Товарищи Шестаков и Забалуев заслужили Звезды Героев и повышение в званиях. Несколько летчиков-истребителей еще не имеют звания Героя Советского Союза. По количеству сбитых они, безусловно, этого достойны. Все летчики бомбардировочной и штурмовых эскадрилий также должны получить награды. Не забудьте летчиков АСС и экипаж товарища Баранова. Разумеется, заместителя командира бригады, начальника штаба и комиссара. Товарищ Новиков, вам дается два дня на подготовку, изучите еще раз материалы и подготовьте предложения. Товарищ Василевский, вы в тот же срок должны подготовить обоснованные предложения по награждению разведчиков. Также с вас предложения по награждению наземного персонала базы, батальона охраны. Что ж, на этом и завершим вопрос, на сегодня все, товарищи.

4 марта Северов был вызван на 23 часа в Кремль. О чем пойдет разговор, было понятно, хотя нутром вещий Олег чувствовал какой-то подвох. Вежливо поздоровавшись с Поскребышевым, летчик уселся на диван и стал ожидать вызова. Вскоре дверь кабинета открылась, стали выходить люди, все они были что называется «при высоком положении», поэтому майор встал. Наконец Поскребышев сделал приглашающий жест, и авиатор шагнул в кабинет.

– Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий! Гвардии майор Северов по вашему приказанию прибыл!

– Здравствуйте, товарищ Северов! Мы пригласили вас, чтобы задать ряд вопросов. Как зарекомендовала себя наша новая техника, чем вы объясните такие высокие потери врага при низком уровне собственных потерь?

– Факторы следующие. Очень высокий уровень подготовки летного состава, пилотов такого класса, собранных в одном подразделении, у противника просто не было. Существенно более высокие характеристики боевой техники, ничего похожего у немцев, и особенно итальянцев, просто нет. Правильное планирование и управление, наличие радиолокатора, качественных разведданных.

– Вы ставите свое тактическое мастерство на последнее место?

– Это просто в порядке перечисления, что более важно, а что менее, мне однозначно сказать трудно.

– Перед отправкой в Египет вы говорили о том, что необходимо произвести должное впечатление на союзников. По вашему мнению, это удалось сделать?

– Я могу судить только по реакции Александера, Окинлека и Монтгомери, которую наблюдал сам. Да, они впечатлились, очень впечатлились. Тем более что мы им продемонстрировали не только нашу технику, но и результат ее работы по врагу.

– А как восприняли ваше появление в Египте английские солдаты и офицеры?