Александр Руб - Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

Вот и получили волчат на улицы. Протест. Не могут заработать — делать нечего. И вот результат. Немного пока их. Но это только пока. Уж я-то знаю. Это ведь общественный протест — даже это хулиганство. Симптом-с. Больного общества. Ну не смог я пройти мимо… Не смог! Вот такой вот я дурак.

— Вы что сволота делаете? — заорал я. — Люди где от дождя укрываться будут?

На меня посмотрели без опаски. Один и не «качок».

— Пошел ты на хрен, дед! Пока и тебя не отрихтовали, как и эту остановку.

Без особой злобы послали. С ленцой, без опаски…

Ой, как зря. Мне ведь плевать. На все плевать. И на них и на свою жизнь. Мне все равно. Равнодушный давно я. Может и старый. Может… Но вот удар у меня поставлен — как надо. Навыки-то не пропьешь. Не врите. Мне не врите.

Первый купился на резкое движение левого плеча — привычно дернулся. И нарвался на мой кулак. Минут несколько он полежит. Я рванул к следующему. Рывок и короткий удар ногой в голень он пропустил. В его колене что-то явственно хрустнуло, и он взвыл. Я знаю — больно. Очень больно. Он ждал атаку в верхний уровень. Я ведь ему явственно показал, куда бить буду. А ударил по-другому, подлец.

Короткая растерянность и моя мнимая безобидность — сыграли скверную шутку с мальчиками. Они поначалу ждали, что я кричать буду, да в бессилье слюнями брызгать. Это ведь тоже развлечение. Когда на тебя кричат — и сделать ничего не могут. По слабости, страху или этой — «толерантности!». Вот и поплатились. Оставшиеся трое теперь бодро рванули — растоптать. Раздавить меня — гада. Ну вот мы и посмотрим. Ещё одного я уделаю, а уж там как бог даст. Арматура в их руках, сомнений в серьезности их намерений — не оставляла.

Вот тут-то мне и прилетело — сзади.

«Стар я стал. Видел я того кто сзади. Но уж больно далеко он стоял. Не должен он был успеть. Занят он был малой нуждой. Никак не должен он был успеть даже физически. Выходит, что метнул он арматурину… Больше ведь никак… и ведь попал, гаденыш», — последняя мысль была вялой и мягкой. Уже валясь в душную темноту беспамятства, успел я ощутить, как сквозь вату — удары по телу…

Значит — больница.

Стоит теперь следака ждать. И эта парочка «гоблинов», должна быть неподалеку. В «Хирургии» мы все. Один — точно в челюстно-лицевой, а второй — костылики подбирает или креслице примеряет. Я испытал удовлетворение. Посадят? Три раза — «ха»! Ну максимум — «условно». У нас государство гуманное. Есть у меня на край заначка — для большей гуманности. Судя по рожам, развлекались там явно не дети олигархов. Да если и дети — плевать. Достало меня все… Будет всерьез — задавлю гниду на очняке. Умений хватит. Надеюсь, меня там и положат — как особо опасного. Надоело все… скорей бы уж. Проскрипела входная дверь и по лицу мягкой лапой скользнул сквозняк, прервав мои размышления.

— Просыпаемся, товарищи больные! Просыпаемся! Доброе утро! — начала медсестра, тетка лет чуть за тридцать, вставшая на пороге. — Ну что — порошочки принимать будем? Выздороветь все хотят?

Её я разглядывал одним глазом, сквозь сомкнутые ресницы.

— Иванов… Сарксян… — она прошла и начала раздавать лекарства. — Ну что товарищ старший лейтенант, как вы себя чувствуете? — обратилась она ко мне.

Я с трудом, но открыл оба глаза — в удивлении.

«Это я-то — старший лейтенант? Я уж и забыл, когда им был…», — я молчал и смотрел.

«Лейтенант…? С моей-то рожей? Да я, даже на старлея запаса не потяну. Охренели они тут что ли? С кем меня можно тут перепутать…? С остановки, меня или всех нас — забрала «Скорая». Ну, в порядке бреда — можно предположить, что в ней мог лежать ещё какой-то старлей… Надеяться на то, что кто-то сердобольный мог отбуцканное и окровавленное тело отвезти на своей машине до больницы. Не-е… — это чушь. Сюжет из плохого сериала. Ну, еще меня могли перепутать в приемном покое. Могли? Бре-ед… Здорово меня по голове тюкнули», — все эти мысли моментально пролетели у меня в голове, пока я безучастно смотрел на медсестру. Молчал я, благоразумно. Молчание — оно того, известно что — золото. Медсестра продолжала ворковать.

— Во-от… глазки открылись — значит в сознание пришли. На поправку идете.

Сейчас микстурку выпьем… Сможете?

Я только глазами моргнул — соглашаясь. Она ловко приподняла мое тело и влила мне в рот какую-то горькую хрень. Я даже смог скривиться — отвратная микстурка сильно помогла.

— Теперь укольчик сделаем, — ласково проворила сестра. — И сразу тебе легче станет…

Она протерла мне сгиб локтя ваткой со спиртом, достала шприц и ловко вколола мне что-то. Руку кольнула комариная боль укуса, и по жилам рванул горячий огонь, основательно прочищающий мне мозги. На прощанье напоив меня сладковатым чаем — она удалилась.

У меня в мозгах просветление или наоборот сумбур — образовался… Раненые мужики в палате (судя по всему тяжелые) обсуждали какую-то аварию на каком-то комбинате. Ругали начальника цеха…

А я под их говорок и под свои размышления я и заснул. Сон, я точно знаю — «зело пользителен». Он того — лечит.

Следующее пробуждение было слегка шокирующим. Я окончательно проснулся… от явственно услышанного слова: «… допросить!». За дверью бубнили два голоса мужской и женский. О чем-то негромко спорили.

В дверь вошел с табуреткой в руках… — не ожидаемый мною мент… На неё присел… — не задерганный опер… На табуретку около моей кровати уселся милиционер. Реально — МИЛИЦИОНЕР!!! Как сошедший с экрана или старинной фотографии. В форме! Которая как максимум из пятидесятых годов. Форму я внимательно разглядел пока он ко мне шел. Сапоги — явно разношенные, но аккуратно начищены. Тоже самое касается ремня и портупеи — потертые и видно, что старые. Брюки армейского образца — зеленые, а вот гимнастерка — новая. Свежая, милицейская, синяя, с не обмятыми, блестящими погонами. То же и с фуражкой: новая, с голубым околышем и синим верхом, с блестящей кокардой. Планшет опять же на боку…

Ага. В простую больницу? Ко мне — милиционер? Не-е…

Вот тут-то я сразу понял, что рехнулся.

Сдвинули у меня в башке что-то той проклятой арматуриной. А глюк… — он реальный такой.

Поверить в то, что ко мне в больницу может прийти аутентично одетый участник военно-исторического фестиваля в форме милиционера и начнет допрашивать? Не, в это я поверить не мог. Даже если рядом проходит этот самый фестиваль. Нечего ролевику тут делать.

НЕ-ЧЕ-ГО…

Я оказывается как-то так — незаметно, оказался в дурдоме и видимо когда привезли, представился старшим лейтенантом. Только вот зачем? И почему — лейтенантом, если я майор? Тут в дурдоме меня уже и обкололи чем-то… Точно! Медсестра — вколола утром.