Максимилиан Раин - Внук Донского

— Холоп течный тей же рудый, яко Баламошка и схож вельми. Зрел его купно с отичем надысь. Дьяк доводный сказывал ми, иже именами такожде схожи. Димитрия обое. Холоп оный из поруба стёк, а с ним израдник вящий. Государь осерчал и самого боярина Единца с места сверзил, — заметил низкорослый чернявый паренёк, один из моих противников в драке, — Аще Баламошку князем владельным содеяли, то в разум он взошед. Несть требно его Баламошкой кликати.

— Рече, иже курей поече! — взорвался Иван, — Кой из него князь, аще библы чтит. Сие монахов радения. Людишек требно держати претно, в стразе. А он сам пристрашен лишче. Татаровей тако перепал, иже два лета из монастыря носа не ял. С теим князем вся от него истекут. Инда мышами буде володети. Под батюшкиным крылом он кречетом красным хожде, аще его не стане, в монастырь стече паки. А ты, Дорошка, поиде отзде к Баламошке и смокай его.

Малец принялся путанно оправдываться. Оказывается, не все среди этой компании подонки. Попадаются и вполне нормальные пацаны.

— После князя Юрия его старшим сынам Галич отыде, — заметил другой юнец.

— Не отыде. В обиде велий отец на тех сынов. Батюшко рече, иже нам Галич вращатеся, к истым володетелям сей земли. Юрий Дмитриевич сгонит отрока Василия с престола велия и сядет тамо. Брат мой Дмитрий на Вятке ныне княжит. Отичу нашему Борису Васильевичу в Галиче сидети по праву. После них два стола княжеских нашему роду имутеся.

— Ну, даждь Бог, яко Калитины сошед с Галича. Ноли теим боярином стану, — мечтательно проговорил другой юношеский голос.

Лихо закручен сюжет. У князя Бориса обнаружились далеко идущие амбиции, если не врёт его сынулька. Хочет вернуть себе княжество Галицкое. Почему батя меня об этом не предупредил? А куда тогда его друг детства Морозов со своим внучком пристроятся? С одной стороны хорошо, что Жеховской заинтересован в успехах моего отца. С другой стороны, в будущем он неизбежно станет моим лютейшим врагом. Ведь я оттяпал немалый кусок галицких земель.

По крайней мере, цели семейства Жеховских прояснились. Забавно, собрались на банкет в честь меня, пьют, гуляют и меня же поносят. Неприятно, конечно, узнавать, что молодёжная вятшая тусовка относится ко мне с таким негативом. Группка немалая такая получается.

На пиру в полупустом зале мои гудцы продолжали свой немудрящий концерт, хотя гости натанцевались, перепились и некоторой частью разбрелись неизвестно куда. Парни смотрели на остатки пиршественного изобилия голодными глазами, а Треня простецки шумно сглатывал слюну. Ребята, по-видимому, не успели перекусить перед выступлением. До пира никого ведь не кормили. Агафон сидел среди свитских вятших особ, окосевших от вина. Мордой в тарели пока не падали, но ситуация была близка к этому. Подсел к погруженным в глубокий анабиоз бородачам и помахал рукой гудцам, подзывая к себе. На столе оставалось ещё много всякой снеди, в основном, кусковое мясо. Разносчикам велел принести для ребят каши, а для себя вина. Было приятно наблюдать, как гудцы споро работали челюстями, жмурясь от удовольствия.

Голова шумела и зов природы понудил покинуть пиршество. Побрызгал на кустики у ограды, наслаждаясь сопутствующими ощущениями. Когда шёл, пошатываясь, в обратном направлении к своему месту, увидел в конце стола, где пировали дети боярские, двух подростков из группировки Ивка. Оба кидали на меня осторожные взгляды и о чём-то тихо спорили. С одним из них я уже был знаком более-менее, с Глебом Чешковым. Другого, невысокого и щупловатого черныша, узнал только что заочно. Он заступался за меня перед своими дружками. Кажется, его называли Дорошкой. Пора бы с ними сблизиться. Увидев, что я направляюсь к ним, парни неуклюже вскочили с лавки, низко поклонились и почти хором проговорили:

— Доброго здравия те, благий княжич Дмитрие!

Был бы потрезвее, не стал так словесно испражняться.

— На пирах и в нужниках не кланяются, тем более Баламошке. Хотя, какой я теперь Баламошка. Нет его больше, как и княжича. Растворились оба в тумане. Князем меня теперь нарекли, Волежским. Во, как! — поднял со значением указательный палец, — Тебя то я знаю, Данилыч. А с тобой давно хотел познакомиться и перетереть кое об чём.

Ребята переглянулись непонимающе.

— Дорошка я, Черняй, сын Глазунов, — назвался чернявый подросток.

— Мя Данилычем не рекли паки, — улыбнулся сын дипломата, — Глешкой рекоша, аль Балясом. Тя мы не зазрили Баламошкою николиже, княже Димитрей.

— Баляс и Черняй, готично! Меня можете Змеем прозывать. Имел в детстве такую погремуху из-за имечка. От Игоряна трансмутировало в Горыныча. Ну, а далее — понятно. Упс, я же Димоном тут должен числиться. Не берите в голову мои выражи…, выражу…, выражовывания. Блин, как же меня тут у вас растащило. Пойду-ка я, пока ноги носят, к своей кормухе.

Чего-то я действительно зарапортовался. Ребятишки на меня посматривали глазами приготовленного к кастрации кота. Глешик вдруг о чём-то вспомнил и колыхнулся задержать мой отход:

— Княже Дмитрие, отич рече ми, иже с тей в Вяцки пределы ехати нать. Егда починати наряжатися?

— Княже, возьми мя с сей в поход такожде. Войским детелям казан, — взялся упрашивать меня Дорофей.

— Завтра, пацаны, обо всём поговорим. Сейчас у меня в голове тараканы бастуют. Завтра приходите.

Попрощался с до нельзя удивлёнными бояричами рукопожатием. Догадались, что надо делать в ответ. А что? Пора хорошие традиции понемногу вводить в оборот.

Шумный пир близился к завершению. Знать понемногу стала разбредаться, если кто ещё мог шевелить конечностями. Душа уже ничего не воспринимала: ни вина, ни пищи, ни музыки, ни разговоров. Дико хотелось спать. Забрал сытых и довольных гудцов и побрёл в свою обитель.

Сны мне редко запоминались. Если же чего-то такое зацеплялось за остовы сознания, то только что-то порнушное. Возможно, если бы меня не разбудил Тренька со своей плутовской рожицей, то и этот сон тоже забылся. А приснились мне друзья — боевые собратья — оставленные в прежнем времени. В отряде каким-то боком затесались гудцы Мирон с Треней, необычно смотрящиеся в боевых камуфлягах. По сюжету сна мы все были оснащены почему-то луками со стрелами, мечами и дротиками, исторически правильно называющиеся "сулицами". Ожидали в засаде чехов, в смысле — чеченов. Внезапно пришло осознание, что я совершенно не умею пользоваться раритетным вооружением. Даже пОтом прошибло. Ещё больший шок сразил, когда у напавших врагов обнаружились обычные автоматы, гранатомёты и прочее вооружение моего времени. Сознание деловито спрогнозировало неизбежное пришествие полярного пушистого зверька. Оставалось только надеяться на чудо. Вовремя улыбчивая моська слуги вмешалась.