Влад Молоков - Там, где ты нужен

Это он говорит уже не столько мне, сколько обращаясь к сидящему у развернутой карты подполковнику, — где Ваша дивизия? Без ее поддержки мы город не удержим. У меня всего 10 танков и 2 противотанковые батареи. Кстати капитан можешь связаться со своим штабом, будет авиационная поддержка?

— Даже точного места дислокации не знаю. Думал, сюда перебазировались.

— Ищи в Могилеве, там Шапошников со штабом, или в Смоленске — подает голос подполковник, и продолжает прерванный моим появлением разговор — наши передовые части, находятся под Оршей, дивизия на марше. Приказ штаба фронта о сосредоточение на восточном берегу не получен. Пока вперед выдвинули разведку на транспорте, по предварительным данным в 30–40 километрах от Борисова немцев нет.

Завели пленного, и я попросил разрешения уйти. Не чего мне делать на таких совещаниях, запросто могут повесить ответственность за отсутствие авиации — как же представитель штаба. Уже выходя, услышал просьбу подполковника дождаться его. Ну, я не гордый подожду, этот точно ни чего из имущества не попросит. Свежая кадровая мотострелковая дивизия второго эшелона, танковую армию надолго не остановит, но немцы наконец-то кровью умоются. Надо будет только подсказать тактику подвижной обороны. Местность этому способствует, есть три неширокие реки, на небольшом удалении друг от друга, как раз по ходу наступления на Смоленск. Используя, танковые и артиллерийские засады, диверсии в тылу — выбивать основную наступательную силу немцев, танки и автотранспорт. Действуя на фронте шириной несколько километров и заняв удобные рубежи, используя все наличные огневые средства дивизии, сдерживать продвижение танков противника, вынуждая его разворачиваться в боевые порядки и замедлять продвижение вперёд. Под прикрытием темноты используя автотранспорт основные силы отводить до нового удобного рубежа обороны. На старых позициях оставлять отряды прикрытия, имитирующие присутствие крупных сил, вынуждая немцев напрасно тратить снаряды и бомбы. Такая тактика позволит избежать непоправимых потерь, неизбежных на постоянных позициях при господстве вражеской авиации. Кроме того, стремительные и неожиданные манёвры и контратаки введут противника в заблуждение, не давая ему обойти порядки дивизии, что было излюбленной тактикой немецких военноначальников в начальный период войны.

Светлые мысли только сформировались в голове, как на крыльцо вышли два командира, полковник и подполковник, очевидно, они хорошо знали друг друга, так как в разговоре обращались по именам. Закурив, направились ко мне. Первым заговорил полковник.

— Вот лицо у тебя капитан открытое доброе, но чувствую, что жук ты еще тот. Не верю, что весь транспорт отослал. Поделился бы трофеями, очень уж надо.

Заранее зная, что просто так не отпустят, уже решил, что отдам трехосный броневик, тем более он штабной и корпусному комиссару пригодится больше, не на Эмке же ему позиции объезжать. Еще отдам мотоцикл и полуторку, которая похуже. Оружие трофейное, что не на руках, все отдадим и патроны к нему, гранаты нам в тылу не нужны тоже отдаем.

Озвучиваю, перечень имущества, с которым расстаюсь. Потом задаю вопрос:

— А какие проблемы с топливом, у вас же под боком в районе Жодино, километрах в пятнадцати нефтебаза имеется. Да и склады армейские там есть, а в близлежащих колхозах скотина, не немцам же их оставлять.

— Пришлю, капитана ему все передашь — говорит полковник, бросая сигарету и чуть не бегом направляясь в здание.

— Помочь транспортом? — кричу вслед.

— Сами, — раздается уже из дверей.

— Свежий взгляд со стороны, и сразу хороший результат — говорит подполковник, — расскажи, что по дороге сюда видел, где немец, какие примерно силы, когда здесь будет? Пленный много рассказал, но интересно твое мнение.

Проговорили почти час, выложил, что помнил из истории, перемежая информацией, полученной от пленных. Рассказал о тактике подвижной обороны. Когда рисовал на земле примерные схемы, вернулся довольный полковник и, прислушавшись, стал давать довольно точные советы, указывая привязку к реальной местности. Видно хорошо изучил окрестности. Вдвоем с подполковником они даже накидали план флангового удара по немецким войскам.

Попрощавшись, подозвал капитана, скромно стоящего в стороне с группой бойцов и мы, погрузившись в машину, поехали к заранее определенному с Сомовым месту, на берегу Березины.

Немного поплутав, выбрались к нашей колоне. Место мне понравилось, машины грамотно расставили и замаскировали. Посты выставлены, бойцы себя в порядок приводят, кто-то уже стирается, но оружие у всех под рукой. Сутки всего прошли, а уже совсем другими стали.

Объяснив Сомову, что отдаем и в какую машину грузим, решил искупаться. Когда снимал с себя пропотевшие обмундирование, подбежала девчушка лет четырнадцати.

— Товарищ командир, хотите форму вам постираем, — отчаянно краснея, спрашивает она, а сама косится на котел с кашей.

— Откуда, такая бойкая, — спрашиваю, продолжая раздеваться, — голодная, наверное?

— Да нет, — а сама слюну сглатывает, — беженцы мы с разбомбленного эшелона. Давайте я постираю, а вы мне хлеба дадите, сама не хочу, а малые проголодались.

— И много у тебя малых?

— Да они не мои, собрали с теткой, кого германцы не добили.

— Так сколько вас в конце то концов? — теряю терпение.

— Я четверых подобрала, тетка троих привела, две женщины к нам прибились у них на двоих десяток, да по берегу еще десяток беспризорных ходит. Мы картошки напекли, так и наелись, а малышня плачет, хлеба просит.

— Давай веди всех сюда, поделимся, чем бог послал. Сомов, кто у нас за кашевара пусть детей накормят.

Пока окунался в теплую, речную воду, пока с наслаждением мылся с мылом и брился, привели ребятню. Выйдя из воды, обнаружил, что по нашему лагерю бегает десятка полтора детей в возрасте от четырех до десяти лет. Чумазые, еще недавно одетые в нарядную, а теперь грязную помятую одежду, голодные, но уже спаянные в одну детскую стаю. Эти дети видели кровь, смерть возможно даже близких людей, испытали голод и страх обстрелов, да многое уже пришлось пережить на дорогах отступления, интуитивно они тянутся к таким же как они, вместе легче выжить, вместе не так страшно. Отдельно стояли четыре женщины и девчушка, которая по моей просьбе и устроила нам этот беспорядок. Выглядели они тоже устало и как-то подавленно, но старались держаться с достоинством. Да и не старые они просто измучились, вымотались неизвестностью, неопределенностью своей судьбы, страхом за детей.

— Вы, почему не ужинаете, — обращаюсь к ним, — давайте поедим, познакомимся, потом уже о делах наших скорбных поговорим.