Оксана Щербатая - Светлое прошлое, или Полный Назад!

— Одним словом, наш разговор с вами, Николай Иванович, не закончен, как я надеюсь! — Казбеков, несмотря на уклончивый настрой своего собеседника, был доволен состоявшейся беседой. — Осмелюсь спросить: каким образом вы получили приглашение на состоявшуюся сегодня в Тушино встречу? Простите за неуместный вопрос, но мне крайне важно и интересно получить ответ, — это поможет мне понять, каким образом действует эта неведомая организация.

— Значит, в моем окружении есть "подсадная утка", да не одна? — Николай Иванович усмехнулся с сожалением и некоторым небрежением к таким методам получения информации со стороны "своих" же, советских граждан. — Давно об этом догадывался, а тут вы сами мне подсказали, что следует ужесточить контроль ко всем уже работающим на меня и новым людям… Возможно, эти же доносчики работают и на другие структуры, вы не подумали, Керим Рустамович? Приятно получать одновременно несколько зарплат, если совесть отличается крайней гибкостью…

Вы получили сведения о готовящейся встрече, но информатор не смог объяснить, откуда именно я получил известие об этом? Это случилось потому, что не было ни телефонного звонка, ни сообщения по факсу, никто из близких мне людей не получил доступа к этой информации. Потому что о предстоящем свидании в Тушино мне сообщили, — только не смейтесь! — во сне.

— Как? — оторопел собеседник. — Вы шутите, Николай Иванович.

— Ничуть не бывало. Несколько ночей подряд мне являлся один и тот же сон, убедительный и яркий. В сновидении, во всех детальных подробностях, мне представлялось место, на которое я должен, просто обязан прибыть в такой-то день, в такое-то время; достаточно смутно виделся и персонаж, который передаст мне некую информацию. Смутно, но вполне узнаваемо. Сон повторялся из ночи в ночь, и, когда я шутя спросил у своей самой доверенной женщины: что делать в случае, если во сне пытаются дать некий совет или побудить к действию, — она ответила: снам нужно доверять! Нередко через них высшие силы пытаются вывести нас на верный путь или предупредить об опасности. Я посмеялся. Но странное однообразное видение повторилось на вторую ночь, и на третью, во всех подробностях. Пытался я отмахнуться от этих видений, сочтя результатом элементарного переутомления перед выборами. Голова болела невероятно, когда я мысленно убеждал себя в невозможности реализации увиденного. Наконец, в воскресное это утро принял решение: съезжу туда, чтобы лишний раз убедиться в том, что сны — лишь продукт переутомленного мозга. Однако, все моменты, виденные мною во сне, сбылись в точности. И она стояла точно на том же месте, где и должна была стоять. Признаться, я удивился, даже более того. Однако, решил посмотреть, что дальше будет. В итоге получил кое-что, ну, вы и сами знаете, непонятно откуда, какая именно информация была мною получена. Но каким образом вы, Керим Рустамович, стали обладателем некоего возможного знания или блестящего футурологического прогноза? Вам тоже приснился сон, подобный моему?

— Отнюдь, — Керим Рустамович не был лгуном. — Мои люди должны были, по моему приказу, всего лишь проследить, куда далее отправится информатор, но, как часто бывает по выходным, когда рядовые сотрудники действуют без постоянного совета руководства, они переусердствовали. Похитили этого человека, в результате чего я получил возможность лично переговорить с ним. Понимаете, о ком я говорю… нет, не смотрите на меня так! Никакого насилия над личностью: всего лишь один кон в нарды, в ходе которого мой партнер вообразил, что играет в "поддавки", — и откровенная беседа, инициированная лично моим нежданным собеседником. Признаться, я был шокирован ее яростью и искренней убежденностью в каждом произнесенном слове. Я ей поверил. Николай Иванович. В противном случае, меня бы тут не было.

Русоволосый собеседник Керима Рустамовича нисколько не удивился применению по отношению к девушке подобных методов, удивился лишь тому, что Казбеков сам признался в этом. Похоже было, что тот чувствует свою вину, как ни странно! Все-таки, время Горбачева несколько облагородило души иных народных избранников, для некоторых из которых те самые "права человека", из-за которых сломано столько копий, — явились не пустым звуком.

— Кончилось тем, что она просто исчезла, и отыскать ее не представляется возможным. Так как я не располагаю возможностями для организации всесоюзного розыска. Возможно, она больше и не смогла бы принести никакой пользы, ввиду молодости лет и чрезмерной живости характера. Однако, к делу: осмелюсь попросить вас показать мне те листы, которые вы с нею изучали в автомобиле. Или они уже приказали долго жить? Не сочтите мое поведение за наглость: прошу отнюдь не из своекорыстных целей. Так что скажете?

— Вы очень скромны и ничуть не любопытны, Керим Рустамович, — Рыжков иронизировал, обдумывая ответ. — Хорошо, я покажу вам некоторые страницы, подтверждающие те факты, что нами уже были рассмотрены. В целом, там представлена краткая хронология событий включительно до конца 1999 года. Думаю, это крайний, наиболее негативный футурологический прогноз развития страны. Я просмотрел список с начала, а потом заглянул в конец. Поверьте, моя реакция была так сильна, что совершенно расхотелось принимать какое-либо последующее участие в политической жизни России. Возникло ощущение отчуждения от страны, в том виде, который она вскоре должна принять. Одну минуту: Николай Иванович залез в широкий потайной карман своего тонкого летнего пиджака, извлёк оттуда несколько тончайших листов бумаги. Протянул их Казбекову со словами:

— Вот, изучайте! Еще недавно я считал вас оппонентом, но вскоре все наши разногласия утратят всякое значение в связи с грядущими изменениями.

Керим Рустамович бережно взялся за первый лист и принялся за чтение. Но через пару минут произошло нечто удивительное: чернила, которыми был отпечатан текст на странице, начали бледнеть, и практически за несколько секунд исчезли совсем, а в руках у Казбекова остался чистый тонкий лист девственной белизны. Рыжков лишь поднял брови от удивления, но Казбеков сориентировался быстрее, и немедля всунул листы назад в руки Рыжкова.

— Николай Иванович, это — чудо, но объяснимое с точки зрения науки: бумаги рассчитаны исключительно на прикосновение ваших рук, как ни странно! Наверное, японская технология…

Не будем удивляться, поступим следующим образом: вы держите листы в руках, показывая мне их один за другим. Надеюсь, от ваших прикосновений буквы не выцветут! Видите: все в порядке…

Медленно и внимательно двое мужчин принялись изучать страницы текста, отпечатанного совершенно непонятным способом. Потом наступила очередь фотографий, под которыми были написаны лишь даты.