Владислав Савин - Красные камни [litres]

Мотороллер лежал на боку. Девушка пыталась встать. Василь Кузьмич поспешил выйти, подошел, чувствуя себя обязанным помочь. Спросил:

– Что с вами? Подняться можете? Боже мой, вам ногу придавило!

– Я была бы вам благодарна, если поможете мотороллер приподнять, – ответила девушка (Василь Кузьмич отметил, что у нее мелодичный голос, как у певицы). – Ногу я подобрать успела, а вот платье – нет.

Поднатужившись, Василь Кузмич приподнял мотороллер. Девушка освободила край платья и встала.

– Третий день езжу, – сказала она, – думала, что хорошо научилась. И вот… Вы простите меня.

А она красивая. Косынку потеряла, темные волосы по плечам рассыпались. Тонкие черты узкого лица, синие глаза. Платье стыдливо одернула, чтобы даже коленей не показать. Но держится хорошо, не впадая в истерику. Или не понимает, что повезло ей, могла бы и шею сломать?

– Так, граждане, нарушаем! – подошел наконец милиционер. – Старшина Зимин! Кто шофер «победы», документики попрошу! Ай-яй-яй, гражданин, как же вы так, девушку сбили? Видели, что обгоняет, так пропустили бы ее, зачем боком прижимать?

И в самом деле бывало, что водители не пропускали вперед слишком наглых мотоциклистов, отжимая их назад при попытке обгона. Случившееся сейчас со стороны выглядело именно так – «победа» влево взяла, и девушка (по ее признанию, совсем неопытный водитель), испугавшись, не справилась с управлением. Гоша, конечно, возмутился, доказывая свою правоту, так что разговор пошел на повышенных тонах.

– Я виновата, товарищ старшина, – вмешалась в разговор незнакомка, – недавно совсем права получила. И движение тут в Москве более оживленное, чем у нас в Ленинграде, непривычно. Обгоняла вот, и зацепилась…

И добавила, обращаясь к Василию Кузьмичу:

– Товарищ, мой плащ верните, если вас не затруднит.

Василь Кузьмич сходил за накидкой, что все еще свисала с зеркала «победы». Галантно подал, как пальто даме: уж позвольте тогда за вами поухаживать, если такое случилось. Милиционер тем временем достал бланк протокола, сначала вписал данные шофера «победы», затем спросил права у девушки.

– Так, гражданка Лазарева Ирина Михайловна, тридцать четвертого года, Ленинград. В Москве прописаны?

– Пока у отца живу, – ответила незнакомка, – собиралась поступать в МВТУ Баумана, но не получилось.

– То есть не трудоустроенная пока? А кто ваш отец?

– Адмирал Лазарев. Михаил Петрович.

– Врешь, – изумился милиционер, – я в сорок третьем на СФ служил и товарища Лазарева, нашего Адмирала Победы, даже видел однажды. И слышал, что женился он тогда же, в августе, и не было у него никаких детей!

Девушка достала фотографию. Пожелтевшая, но можно различить – военный моряк на набережной, возле памятника, вдали шпиль Адмиралтейства виден. И надпись на обороте – «любимой Иришке». Только вместо даты – чернильное смазанное пятно.

– Я от первого брака дочь. Лишь недавно он меня нашел. А мама… нет ее больше.

– Он, – сказал старшина, разглядывая фото. Затем вытянулся и отдал честь. – Ну, раз пострадавших нет и матчасть тоже в порядке, то не вижу нужды в протоколе. Счастливой дороги, товарищ Лазарева, только впредь ездите осторожней и одевайтесь соответственно. А вдруг бы не расстегнулось – и знаете, что было с Айседорой Дункан?

– Папа меня убьет, – произнесла девушка, когда милиционер отошел. – Он добрый, но строгий. Если узнает, что я чуть не убилась, ездить запретит и мотороллер запрет в гараж. Спасибо вам, товарищ, что претензий не предъявили.

Улыбнулась и направилась к своему мотороллеру. Сейчас сядет на него и исчезнет навсегда.

– Ира, постойте, – вдруг сказал Василь Кузьмич, – если желаете, я бы мог посодействовать с вашим трудоустройством. Вы не против встретиться сегодня вечером, ну, скажем, в «Арагви», в семь?

Анна Лазарева.

Через два часа

– Что ж Инна, хвалю – сыграла блестяще. Мне из ЗИМа сам момент хорошо был виден – страшно даже, как ты на скорости и валишься на бок.

– Так, Анна Петровна, в армии этому приему моторазведчиков учат. При попадании под внезапный огонь, если нет времени и возможности развернуться, вот так в динамике затормозить, и на бок. На мотороллере даже проще, меньше риск, что ногу придавит. А у меня под юбкой наколенник из «чертовой кожи» был надет, так что я даже не оцарапалась. Только платье порвала.

– Ну, платье мы тебе возместим. И не страшно было?

– Немного совсем испугалась, что не успею накидку у горла расстегнуть, уже когда зацепила. Хотя пуговицы на живую нитку были пришиты – но совсем ослаблять нельзя, а то бы плащ могло еще до того ветром сорвать.

– И по психологии вышло очень убедительно. Сыграла ровно на грани – особу независимую, но в то же время нуждающуюся в поддержке. Помощь принимала, но сама не требовала.

– Так я подумала, какой бы у товарища Лазарева могла настоящая дочка быть, моих лет. Уж точно не кисейная барышня, не мямля – но и не грубая. Мне фотографию вам вернуть?

– Оставь пока – вдруг еще пригодится. Операция ведь не завершена.

– Если не секрет – а кто та Ириша, кому он писал? Вы ее знали?

– Нет. Это было давно, когда мы с Михаилом Петровичем не были знакомы. И что с ней сейчас, не знаю. Только фотография… завалялась!

– А еще я боялась, что засмеюсь. Глядя, как Ваня играет такого грозного милиционера, служаку, лицо кирпичом. Потому старалась, взгляд вниз, будто виноватая.

– Положим, смех – это нормальная реакция для той, кто только что чудом осталась жива. Но и так неплохо – он ведь тебя пригласил. А сегодня днем еще и узнает о повышении – и значит, вечером будет в отличном настроении и внутренне расслаблен.

– Ну, а если он захочет…

– На первом свидании? Инна, ну тут тебе даже играть не потребуется – ты советская девушка или какая-то, кто хоть за шведа замуж?

– Нет, вы что! А почему «за шведа»?

– Забудь. Одна давняя история.

– Ну, а если он еще после? Мы же с ним еще встретимся.

– А не будет никакого после через несколько дней. Или ты этому Бакланову боишься сердце разбить – так он уже тридцать лет так, мимолетные романы с дурочками крутит, как Казанова. «Дочь адмирала Лазарева» исчезнет, уедет обратно в Ленинград – так он назавтра новую кандидатуру найдет. Это если окажется непричастен – иначе, сама понимаешь…

– Ой, а что мне надеть? Чтоб покрасивше… И прическу, и украшения…

– В РИМ поезжай, там Люся тебя уже ждет. Доверься ее вкусу.

– А все-таки мне его жалко… Чем-то он на папу моего похож.

Василь Кузьмич Бакланов

Назначен замминистра! Кто там сказал, что понедельник – день тяжелый?

Официальный приказ еще не вышел, но на самом верху сказали, дело абсолютно решенное. Бакланов принимал поздравления и даже ходил смотреть новый кабинет. День пролетел быстро, и в шесть Василь Кузьмич уже вызвал к подъезду «победу». Когда он примет новую должность, ему будет положен ЗИМ.