Владислав Савин - Красные камни [litres]

– Ира, я не понимаю, вы что, всерьез беретесь править Ильича?

– Так, простите, вот слышала я, что в Китае принято, что творить новое и иметь свое мнение может лишь патриарх, глава Школы. А у нас, европейцев, еще от древних греков «состязательное» мышление, когда любой имеет право свое решение предложить. Ну и что стало с Китаем от такого подхода? Они ведь порох первыми изобрели – а пришли англичане и быстро их завоевали.

– Ну что ж, давайте тогда спорить. В чем, по-вашему, Ленин был неправ?

– Да хотя бы в «праве наций на самоопределение» – помните, что в Киеве было девять лет назад? Когда не только враги, бандеровцы, но и наш же первый секретарь себя «царем всеукраинским» вообразил! А Финляндия, Эстония, Латвия – никогда ведь самостоятельными государствами не были. И товарищ Сталин ведь тогда уже предлагал – только автономии, а так: Киевская область, Рижская область, и никаких союзных республик. Вот и разгребаем только сейчас…

– Ира, то, что вы описали, называется иначе: имперская политика. Кстати, мне одному кажется, что сейчас наш Советский Союз, первая в мире республика труда, стала на бывшую Российскую империю походить, и чем дальше, тем больше? Министерства, погоны, даже милиция как царские городовые стала на вид. И слышал я, вот не смейтесь, уже собираются и на штатской службе классные чины ввести, как Табель о рангах – секретари, советники, комиссары. Может, так оно и проще империей управлять. Да только тогда, при Ильиче, пролетарии даже капиталистических держав в нас свое подлинное отечество видели, и «руки прочь от Советской России». И мы тоже ждали, что будет Всемирный Советский Союз, «а может быть, к пятнадцати гербам – гербы добавятся другие». А теперь что мы можем предложить – идти под руку нового русского императора? Ладно, Монголия, которую ни одна страна в мире так и не признала, кроме нас. Или Словакия, которой товарищи из ГДР большую свинью подложили, по плебисциту Судеты себе признав, соседей-чехов обкорнав до нищеты. И вышло для словаков, или пытаться выплыть с балластом (причем оный балласт себя в связке главным считает – чехи и раньше на словаков смотрели как европейцы на азиатов), или выплывать самим (видя пример соседней Польши, где черт знает что творится), или идти под ГДР (так общей границы нет), или в СССР союзной республикой, вот и выбрали они… Теперь, я слышал, следующие кандидаты – Болгария, Маньчжурия, Корея, – что из этого выйдет, еще вопрос. Вам не кажется, что сидение на двух стульях получается – если мы империя, то это больше для обороны, для сохранения существующего порядка подходит, а если мы ведем экспансию вовне, то нам новоприобретенные товарищи, партнеры нужны, а не подданные? ГДР и Италия сейчас тихо сидят, потому что виноватыми себя чувствуют, а когда забудут? А в Польше уже бурлит, того и гляди новый бунт начнется: «Ограбили нас – и на западе отрезали, и на востоке». В Югославии черт знает что творится – хорваты и сербы друг друга режут и вместе требуют от болгар Македонию вернуть, снова югославской сделать. А с Германией – я понимаю, что «фашисты гады», однако в Австрии, Судетах, западных польских землях плебисцит, ну а в Кенигсберге о том и речи не было, мы себе взяли, без всякого обсуждения, даже не озаботясь придумать предлог, ну а населению – или принимай наше гражданство, или дранг нах фатерланд, а ведь вспомнят немцы эту обиду даже лет через сто. От Норвегии отобрали север – с имперской точки зрения, хорошо, а с более далекой – мы отношения со всей Европой испортили на века, теперь на нас до конца времен не как на освободителей, а как на агрессоров будут смотреть, и когда-нибудь этот счет еще предъявят.

– По-вашему, мы не должны были Нарвик брать? – спросил Веня Седлер.

– Если уж взяли, то не как новая империя! – ответил Андрей Иванович. – А как Всемирный Советский Союз! Германская ССР, Итальянская ССР, Норвежская ССР, Маньчжурская ССР, да хоть Китайская ССР. И никаких вопросов бы не возникло – все четко и ясно. Курсом на Всемирный СССР, лет через сто, двести. А что выйдет из того, что сейчас – не знаю. Ослабнет твердая рука в Москве, и развалится все с треском – не удивлюсь, если даже Украина захочет уйти. Мы выжить можем, только если внутри все в кулаке держать, а вовне идти вперед железной поступью – иначе погибнем. И без подлости, предательства – никогда не задумывались, что «свой интерес» очень часто с предательством соседствует, ну а правда, идея, напротив, нередко требует против своей выгоды поступить? А как назвать, что мы белогвардейцев простили – забыли белый террор, тотальные расстрелы, «баржи смерти»? Деникину дозволили вернуться и даже привлекали к написанию истории Гражданской войны – а дальше Колчака реабилитируем, который из сибирских мужиков ледяные статуи ставил верстовыми столбами? Сейчас в Маньчжурии, в Словакии, в Норвегии сынков белоэмигрантов, а то и их самих, к службе привлекаем, – а на КВЖД так вообще оружие им доверили в качестве так называемых «охранных батальонов», причем и комсоставом там часто тоже они. На офицерских должностях, в частях, считающихся принадлежащими Советской армии – то есть лет через десять, какой-то беляк может, до высоких погон дослужившись, нашими солдатами командовать? С Франко сейчас вроде как мир и дружба – против которого наши пятнадцать лет назад и с гранатой под танк, и на амбразуру, себя не жалея – вот представьте, как бы мы сегодня с недобитым Гитлером торговали? «Имперские» интересы – это предательство не только мировой революции, но и тех, кто жизни за нашу великую идею не жалел. И это все забыть, врага простить – потому что сегодня выгодно стало? Коммунизм на плюшки размениваем – да, какую-то сиюминутную выгоду получим. Вот только никогда больше мировой пролетарий не увидит в нас своих и за нас не вступится.

– А где этот пролетарий в сорок первом был, – спросил Яша Сугробов, – когда мы ему из окопа: «Эй, геноссе, я арбайтен, нихт шиссен», а он в ответ тебя из «шмайсера»: «Я-то арбайтен, а вы унтерменши и будете мои рабы!» Может, и правду сказал товарищ Сталин, что нет у СССР более верных союзников, чем собственная армия и флот?

– Во-первых, это первым сказал не товарищ Сталин, а император Александр Третий, который брата Ильича повесил. Во-вторых, своя армия – это, конечно, союзник, да только в оборонительной войне – или вы надеетесь весь мир завоевать? Ну и чем тогда это лучше Гитлера? В-третьих, касаемо вашего примера, а что ж вы забыли, как в двадцать третьем мы первыми предали германскую революцию, восставший Гамбург, в обмен на сотрудничество с германским капиталом, да, выгодное тогда для нас – вот только германский пролетарий этого не забыл.

– В двадцать третьем нам надо было через Польшу пройти, – вставил Мишка Мацевич, – а как бы это вышло, мы там в двадцатом уже получили. Вместо «даешь Варшаву, даешь Берлин».