Владислав Савин - Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

План операции предусматривал нанесение мощного удара пикировщиками 2-й ВА по казармам японской пехоты, японским артиллерийским и минометным позициям; бомбардировщики-носители высокоточного оружия и пикировщики Особого авиакорпуса должны были заняться японским крейсером, – а если в Маоку придут и другие японские корабли, то и ими.

Под прикрытием артиллерийского огня и поддержке авиации два эсминца-«новика» должны были высадить передовую группу десанта, состоявшую из двух инженерно-штурмовых рот, прямо на причалы порта. За ними – остальные подразделения морской пехоты, и третьим эшелоном, когда береговая оборона будет полностью подавлена, с транспортов разгружается 113-я бригада. Затем плацдарм должен быть расширен до железнодорожных станций Томамай и Атакай, в направлении Тойохара (ныне Южно-Сахалинск). После этого, в развитие успеха, 113-я стрелковая бригада частью сил должна была наступать по побережью на Хонто (ныне – Невельск), 2-й полк морской пехоты (без 1-го батальона) должен был захватить важные железнодорожные станции Футомата [163] Ныне Чапланово. и Осака (ныне Пятиречье), наступая через Камышовый перевал; самая важная задача была поставлена 1-му полку морской пехоты – наступать вдоль железной дороги на Отомари (ныне Корсаков), на соединение с высаживавшимся в Отомари оперативным десантом.

Вечером 2 июня десантное соединение вышло из Советской Гавани, под мощным истребительным прикрытием – мы учитывали возможность того, что японцы могут попытаться ударить первыми по нашим десантным соединениям.

В 5.00 утра 3 июня пикировщики Пе-2И 202-й бомбардировочной дивизии 4-го бомбардировочного авиакорпуса 2-й ВА нанесли удары по казармам пехоты, артиллерийскому парку, ключевым оборонительным позициям. Одновременно над портом выходили на боевой курс До-217 из полка носителей высокоточного оружия Особого авиакорпуса – легкому крейсеру «Китаками» пришлось стать первым японским тяжелым кораблем, которому предстояло ответить за кровь наших дедов, пролитую в Порт-Артуре и Чемульпо, Желтом море и в Цусимском проливе. По отзывам летчиков, пришвартованный к причалу крейсер стал намного более легкой целью, чем маневрировавшие условные цели на Ладоге – впоследствии выяснилось, что «Китаками» получил два прямых попадания Х-1400, и еще пять близких разрывов гидродинамическими ударами разорвали обшивку корабля. Бомбы, рассчитанные на поражение линкоров и тяжелых авианосцев, вызвали на крейсере взрыв артиллерийских погребов – когда после войны ЭПРОН поднимал корабль, чтобы расчистить гавань Холмска, то обнаружили, что «Китаками» разломился на четыре части. Страховавшим «Дорнье» (все же высокоточное оружие тогда было не проверено в деле) пикировщикам пришлось бомбить запасные цели в городе, поскольку было понятно, что крейсеру и так конец.

В 5.30 в гавань ворвались два эсминца с передовой группой десанта. Это должно было стать их «лебединой песней» – старые «новики», постройки 1916 года, давно уже отплавали свое, что было установлено технической комиссией Штаба ТОФ, обследовавшей корабли на предмет их участия в войне и записавшей в акте, «корпусные конструкции пришли в ветхость». Но было решено, что переход до Маоки старики еще выдержат, не утонув по пути, зато их скорость, хоть и не тридцать пять узлов, как в молодости, но тридцать, как еще позволяли машины, равно как и отличная маневренность, малая осадка, и четыре 102-мм пушки на прямой наводке (стояли открыто, пришлось срочно щиты из противопульной брони делать), все это ценные качества для кораблей первого броска, которых к тому же не слишком жалко, и вполне возможно разменять на успех операции. Хотя «Сталин»… вот докладывать же мне придется, если его потопят? Да и все же очень заслуженный кораблик – прежде назывался «Самсон», и в ту самую ночь 25 октября стоял на Неве рядом с «Авророй», а в тридцать пятом перешел по Севморпути на ТОФ. Что ж, если уцелеет – буду просить, чтобы его не на иголки разделывали, а поставили на вечную стоянку во Владивостоке, заслужил!

Однако же авиация отработала безупречно! И самой большой трудностью для эсминцев стала швартовка с ходу – разрозненный огонь растерявшихся немногочисленных японцев был подавлен меньше чем за минуту огнем бивших прямой наводкой корабельных орудий (а также нештатных пулеметов, установленных силами экипажа и десанта). Менее чем через двадцать минут причалы и примыкавшие к ним портовые сооружения были захвачены – и был передан сигнал: порт к приему первого эшелона десанта готов!

К чести японских солдат и офицеров из гарнизона Маоки, надо заметить, что они не дрогнули в том огненном аду, который мы им устроили. Больше половины личного состава кадровых частей погибли в первые минуты войны, под бомбами наших пикировщиков, а из уцелевших многие были ранены или контужены, – но они сумели организоваться, занять не до конца разрушенные позиции и, более того, удерживать город почти два часа. Это очень много – если учесть то, что они дрались неполным батальоном, поддержанным ополченцами, против почти двух полков наших «морских дьяволов», имеющих артиллерию, самоходки, и две роты Т-54. По ним продолжала работать наша авиация (авианаводчики были, как отработано на учениях, на КП батальонов, как и корректировщики артиллерии с кораблей), но японцы держались, пока не были полностью перебиты.

К 8.30 утра город был взят – и наши войска начали развивать успех. Строго говоря, в течение 3–4 июня мы наступали в оперативной пустоте – гарнизон Маоки был уничтожен почти полностью, а японские части, находившиеся в глубине острова, далеко не сразу смогли занять оборону на пути наших наступавших войск.

Наступление 113-й бригады на небольшой, но хорошо оборудованный порт Хонто (первый из незамерзающих портов Сахалина) проходило без особых сложностей – дорога вдоль побережья не была прикрыта японскими частями, а сам город оборонялся ротой регулярной пехоты, ополченцами и курсантами-старшекурсниками местного кадетского училища, почти не имевшими тяжелого вооружения. Поэтому импровизированная оборона японцев на этом направлении легко была подавлена артиллеристами 113-й бригады и, с минимальными потерями с нашей стороны, прорвана пехотой. Хонто был взят 4 июня.

Иначе складывалась обстановка в глубине Сахалина – уже утром 4 июня кто-то из японских командиров осознал масштаб катастрофы, правильно поняв, что побережье уже потеряно, и решил удержать ключевые позиции хотя бы в центральных районах острова. Решение было условно правильное – транспортная связность Южного Сахалина, за счет построенной японцами густой сети автомобильных и железных дорог, была весьма высока, так что японские части, удерживающие ключевые позиций в глубине острова, могли стать источником изрядных хлопот для наших войск, даже при небольшой численности. Другое дело, что этот японский генерал даже приблизительно не знал состава наших сил и средств – иначе бы он сообразил, что его войска обречены в любом случае, и от него зависит лишь продлить агонию на двое-трое суток. Хотя, возможно, японец рассчитывал выиграть время для организации авиационного наступления на Сахалин, или даже для высадки контрдесанта – тогда он все сделал правильно. Но итог зависел уже не от него.