Владислав Савин - Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

Сообщение с моря – отряда легких сил больше нет. В этой истории советский ВМФ имел большие одномоментные потери лишь в Таллиннском переходе сорок первого. Но и японцам досталось качественно. Однако их крейсер, предположительно поврежденный, все же ушел к Маоке, и нам нечем его ни перехватить, ни встретить там.

Авиация старалась. После того, как зевнула японцев в самом начале. Не только постоянно сопровождали противника в радиолокационном дозоре, но сумели даже атаковать – пара Ту-2Р, нырнув под облака, в мизерной видимости, у самой воды, как Чкалов под мостом, проштурмовала «Миоко» пушечно-пулеметным огнем. Вернулись целыми и получили взыскание от своего командира: «на кой черт напрасно рисковали, что крейсеру ваши пулеметы?». После чего Раков тут же устроил накачку командиру 5-й мтад – значит, и торпедоносцы, пусть самыми лучшими экипажами, могут работать? И топмачтовики, и штурмовики? Немедленно организовать авиаудар! А разведчиков к награде, я подпишу!

Уже поднятые самолеты пришлось срочно возвращать, пока они не ударили по своим. Я с облегчением читал донесение из Маоки – в порту разрушений нет, транспорта и грузы не пострадали. Небывалое бывает – полк самоходчиков против тяжелого крейсера, и ведь выстояли, не дали порт обстрелять! Командиру – охотно подпишу представление на орден Нахимова, равно как и командирам «Метели» и «Сталина». Ну а какая мне «награда» последует за столь плодотворное командование флотом, страшно представить! Ведь это я виноват в гибели свыше тысячи наших моряков, не придав должное значение отработке планов против набегов японских надводных кораблей! Находясь как под гипнозом опыта «той» истории, где японцы сунуться в наши воды так и не посмели. Умом понимал, что Императорский Флот здесь пока еще гораздо сильнее – но только умом. Или же, что еще хуже, считал, что излишнюю осторожность «там» следует компенсировать столь же избыточной активностью здесь. Вот и огреб – к тому же переоценивая роль авиации: привык подсознательно, что в моем времени она была всепогодной. И как мне обо всем докладывать в Москву?!

– По правде и доложим, – сказал Зозуля, – наши потери – один крейсер, один эсминец. Еще один крейсер и три эсминца в ремонте, и один японский эсминец захвачен – инженеры рапортуют, что его можно восстановить, и в строй. Потери противника – один крейсер и шесть эсминцев, причем один – наш трофей. И стратегически победа наша – сорвать высадку десанта и нарушить коммуникацию японцам не удалось. Победили мы, хотя и дорогой ценой!

Слишком дорогой! В составе флота остались всего шесть эсминцев и два старых «новика». Не считая Северо-Тихоокеанской флотилии, которая пока занята на Курильском фронте. Хотя часть подлодок не помешает перебазировать на юг – вот не имею я все же флотоводческого опыта, решив максимально усилить именно Камчатский фланг, где авиация слабее, зато выход в океан, ну так пусть подплав поработает. Теперь вижу, нечего там делать всей дюжине «двадцать первых», а как бы они пригодились здесь? Придется Котельникова попросить поделиться. Поскольку Владивостокская бригада подлодок, оказалась… у меня слов нет!! Абсолютно никакого сравнения со знакомым мне североморским подплавом! Хотя «тихоокеанский» дивизион там, Л-15, Л-16 (в этой истории не погибшая), С-51, С-54, С-55, С-56, проявили себя очень хорошо!

Это в мемуары не вошло, и на компе Сан Саныча отсутствовало. Но прибыв сюда в январе, я обнаружил тут такое! Будто не сталинское, а ельцинское время – пьянство, воровство, на службу вообще болт забили, матросы с лодок на берегу огороды копают, и себе, и своему командиру. Обычным делом были пьянки на борту, причем с участием посторонних. Командир Щ-139 (о которой речь еще пойдет) каплей Придатко лишь за 1944 год имел восемь дисциплинарных взысканий и дважды представлялся к снятию с должности, но «а где другого, лучшего взять?» За что наказания? – а всего лишь трижды чуть не утопил свою лодку (попал под таран катера МО, отделавшись снесенным перископом; в следующий раз едва не был протаранен СКР «Бурун»; и наконец, приказал «срочное погружение», когда лодка шла под дизелями, с открытыми клапанами воздухоподачи – спасибо, командир БЧ-5 оказался на высоте). И что поганое, при ближайшем рассмотрении этот Придатко оказался не хуже и не лучше прочих, – а заменять «варягами» всех командиров лодок за четыре месяца до войны, ей-богу, выйдет себе дороже! Тем более что комбриг у них был очень хороший, и весьма мной уважаемый.

Кап-1 Трипольский, легенда советского подплава, один из первых там Героев Советского Союза, получивший Золотую Звезду еще за финскую. Воевал на Балтике весь сорок первый, после на ТОФ, но – именно он командовал переходом шести подлодок на Север, затем был у них комдивом, причем не «береговым», а активно выходящим в море. В нашей истории он в 1944 году привел из Англии лодку В-2, а с ноября снова на ТОФ – здесь же во Владивостоке с прошлого лета.

– Александр Владимирович, ну как вы такое допустили?!

– Виноват, товарищ комфлота! Но что делать, если ТОФ всю войну был бедным родственником? Солярку выделяли в обрез, с ремонтом туго, вот и…

Тут он прав – человек в погонах постоянно должен быть чем-то занят, иначе дисциплина падает со страшной силой. А когда лодки большую часть времени проводят у стенки, и делать нечего, кроме как «водку пьянствовать и беспорядки нарушать» – для службы это кошмар. Особенно когда офицеры в массе тоже, «по остаточному принципу», поскольку самых толковых воюющие флоты забрали. И заменить всех дело невозможное – подлодка не пехотный батальон; достаточно сказать, что при таковой смене курс боевой подготовки по уставу положено пересдавать!

Так что, «товарищ Лазарэв, побеждайте с теми, кто есть – где же на вас сплошь колышкиных и видяевых взять?». Зверствовать пришлось, на пару с «Иваном Грозным» – кого-то мы и в звании понизили, кого-то и на берег все же согнали, с понижением. А главное, поскольку с соляркой и прочим снабжением стало по нормам воюющего флота, то интенсивность учений возросла в разы. И стала бригада хоть на что-то похожа, хотя до североморцев Вити Котельникова ей далеко, ой далеко!

Но этого Придатко с командирства не снял. Проявил совершенно неуместную доброту. Прям как в песне, «двух негодяев вздернули на рею – но мало, нужно было четверых».

И вот, будто мало мне Сахалинского сражения, буквально на следующий день ЧП – та самая Щ-139 взорвалась и затонула в базе у причала. Есть погибшие (все, кто был в шестом и седьмом отсеках).

Лодку (севшую кормой на грунт) подняли быстро – в базе нашелся и плавкран, и аварийно-спасательное оборудование. Уже 11 мая у меня на столе лежал доклад. Что??! Мать-перемать, этого только не хватало!