Борис Рогов - Против течения [СИ]

— Да, что ты, Гриша, такое говоришь? — мать еще сильнее вскипает. — А ты знаешь, что сейчас в армии творится? Там же молодых «старики» избивают, унижают и даже насилуют! Борька у нас хилый, близорукий и постоять за себя не сможет, его там покалечат на всю оставшуюся жизнь. Нельзя ему в армию!

— Всё это бабские сплетни! Никогда еще никому армия вреда не приносила, — папаня как бывший офицер, готов отстаивать честь СА [26] СА — Советская Армия до конца.

— Товарищи родители, — пытаюсь я направить беседу в конструктивное русло. — Работать я пойду, это не обсуждается. Хотя бы месяц попробую. Если будет плохо сказываться на учёбе, то брошу учёбу, — мать при этих словах набирает воздух, чтобы разразиться гневным протестом, — это шутка, вообще то. Это раз. Учиться я буду, так как терять в армии два года мне не хочется. Это два. А теперь, пап, у меня к тебе вопрос, как ты думаешь, какая профессия мне больше всего подходит? Маму я уже спрашивал. Это три.

— Сегодня вечер вопросов и ответов? — вздыхает отец, — да откуда ж мне знать? Давай, я хотя бы до завтрашнего вечера подумаю, а вечером тебе скажу, если что придумаю.

— Отлично! Мам, давай ты тоже сутки подумаешь, а завтра вы со мной поделитесь плодами раздумий. Хорошо?

— Нет, мы, конечно, поделимся, но я таких шуток не понимаю, и будь добр, больше так не шути, а то сиротой станешь раньше срока.

Перед зеркалом в ванной, я вдруг вспомнил своё утреннее преображение и чуть не подавился зубной щеткой. Прошедший день был так насыщен событиями, что я даже засомневался — а было ли всё это на самом деле, или всё-таки это был такой очень яркий сон?

— Как там надо сделать, чтобы переменить сознание? Напрячь лицевые мышцы… — Зажмуриваюсь и для верности стискиваю зубы.

Открываю глаза… Гляжу в зеркало… Лицо не моё, вернее моё, но в роли Борьки, просто я смотрю через его глаза. От этой путаницы может и в самом деле крышу снести. Но переключение всё-таки работает!

Что интересно. Я в своей «стариковской» ипостаси помню всё, что происходило с мальчишкой за прошедшее время. К тому же, я каким-то образом оказываю влияние на носителя. Это не очень хорошо потому, что подросток должен вести себя как подросток, а не занудный взрослый. Ладно, как-нибудь разберусь. Сейчас — записать первые выводы и рекомендации. Борька пусть утром читает. Интересно, как сон повлияет на сохранение сознания? Может всё вернётся обратно?

Утром будет видно, а пока писать.

По учёбе: — надо разделить предметы между нами. Я возьму гуманитарные, всякие там, историю, английский, литературу, а Борьке оставлю алгебру, физику и химию с биологией. Я из этих предметов ничего не помню, то есть совсем. Даже банального квадратного уравнения не напишу, а он за него в прошлом году пятёрку на экзамене получил. Хм…Так мы, глядишь, и в отличники выбьемся, а что — один ум хорошо, а два, да в одной голове, какая-то шизофрения в мягкой форме.

В профессиональной сфере пусть обратит внимание на журналистскую деятельность. Тут с послезнанием можно очень многое. Ведь журналисты чем знамениты? Тем, что оказываются в нужном месте в нужное время. А я знаю, что будет, и в каком месте, и когда, я тоже знаю. Кроме того, журналистика позволяет соединять людей и идеи. Это тоже важно, так как может дать стране шанс не попасть в жопу, а провести реформы как-то иначе… Короче записываю: — Поговорить с Ангелиной, может она знает кого-нибудь из местных журналюг.

По комсомолу: — надо напроситься в комитет комсомола школы, взять там на себя сектор агитации и пропаганды и развернуть в школе такую активность, чтобы об этом вся страна узнала. Вся эта катавасия мне нужна для поступления в МГУ.

Вроде бы всё. Положу письмо на видное место, а сам спать, глаза уже слипаются

— Так! Никуда не расходимся, сейчас будет классный час! — Это трубный глас Валентины Антоновны Колодяжной, нашей классной дамы по кличке Шапокляк, перекрывает шум голосов, поднявшийся было после последнего урока. Слова она подкрепляет звонкими ударами указкой по столу.

— Быстро начнём — быстро закончим, — она тоже торопится, — у нас сегодня два вопроса. Ира Юренкова, если вы ещё, помните у вас комсорг и сейчас быстренько проведёт перевыборное собрание. Все комсомольцы? Все. Вот и сидим. Да, понимаю, все устали, первый день, кушать хочется, но вы теперь уже почти взрослые и надо немного напрячься. Всё. Ира, приступай.

Ирка, нескладная девочка в голубом платьице и белом, по случаю первого сентября, фартуке, выходит к учительскому столу. Комсорг из неё, конечно, как из говна пуля, но для школы самое то. Вся работа — взносы собирать и собрания проводить.

— Я хочу поступить в университет, поэтому мне нужно много заниматься. — Говорит Ира, опустив глазки в пол. — Прошу комсомольцев освободить меня от должности комсорга.

— Вот, интересная, ей, значит, нужно заниматься, а другим не нужно… — Шипит с первой парты Рудинская. К счастью, Шапокляк не обращает на это шипение никакого внимания. Похоже, что Иркина мама с ней всё решили. Посмотрим, кого вместо неё назначат.

— Прошу рассмотреть в качестве комсорга кандидатуру Александра Трубицына, — это уже подхватывает классная. Судя по спокойствию Сашки, с ним тоже всё заранее обговорено. — Кто «ЗА» прошу поднять руки. Единогласно. — Конечно, единогласно. Принцип «лишь бы не меня» работает прекрасно в любом советском коллективе.

— Кроме комсорга надо выбрать от нашего класса представителя в комитет комсомола школы. Я думаю, что…

Договорить она не успевает. Я изо всех сил тяну руку как можно выше, чтобы она не смогла не заметить.

— Боря, у тебя есть предложение? — удивляется классная. — Мы готовы тебя выслушать. Давай, только быстро.

— Да, Валентина Антоновна, я предлагаю избрать меня. Есть несколько интересных идей. — Я произношу этот спич, а сам удивляюсь, ведь нисколько не волнуюсь, мне даже весело. Прикольно наблюдать себя со стороны.

— Кто «ЗА» Рогова? — все также дружно тянут руки. — Всё, решение принято. Первое заседание комитета комсомола в пятницу после шестого урока в актовом зале.

Первый день нового учебного года прошёл сносно. На всех уроках все училки начинали с того, что рассказывали, как нам надо стараться, чтобы после десятого класса не попасть в армию или на завод. Что для этого стараться надо с самого начала, а не раскачиваться полгода, чтобы потом сдать экзамены на трояки. Всю плешь проели. Завод и армия — две главных страшилки для повышения успеваемости. Кроме запугивания, других инструментов воздействия педагоги не придумали.

Я переключился на Григорича только на собрании, а он обратно, сразу после утверждения меня/его комитетчиком.