Борис Рогов - Против течения [СИ]

— Ну, и что? Там нас никто не знал, это раз! И я тогда была после дегустации, это два! К тому же там глубина начиналась сразу у берега. Я нырнула и всё, никто ничего не заметил. И вообще, я совсем не про эти неловкие моменты! А ты, как всегда, всё опошлишь, — Олька пинает песок в мою сторону.

Я с улыбкой вспоминаю, как ровно неделю назад мы пришли сюда в Лисью бухту и увидели массу совершенно голых тел. Я как опытный нудист, сразу скинул всё и побежал купаться. Олечка же села рядом с нашими рюкзаками и не менее получаса пребывала в раздумьях. Первый раз публично обнажиться действительно трудно, груз представлений о том, что прилично, а что нет, штука тяжёлая. Но среди голых сидеть в одежде тоже как-то неловко. Наконец, она всё-таки решилась и быстро разделась. После этого ещё боролась с собой, чтобы свободно встать и пройти к морю. Я не жалел эпитетов, чтобы уверить её в совершенстве её фигуры. Я ни капельки не лицемерил, её тело прекрасно.

Да, нам есть, что вспомнить! Ведь за неделю мы облазили не только Коктебель и Карадаг, но и Феодосию с музеем Айвазовского, и Судак с генуэзской крепостью и даже Гурзуф с Ялтой. Сначала мы даже пытались что-то писать акварелью, но после не очень удачных попыток, плюнули на это и предались беспечному лазанью по достопримечательностям. Везде купались, везде пили местное вино, везде предавались радостям любви. Жаль, что неделя пролетела так быстро и вот уже пора собираться в обратный путь.

— Боря, а обратно мы через Тамань, или через Украину? — обращается ко мне моя спутница.

— Как пожелаете, моя госпожа, так и поедем, — отвечаю я, немного придуриваясь, как обычно, — просто через Украину на день дольше получится. С другой стороны, Тамань мы уже видели, а Украину нет.

— Прекрасно! Я так и думала, что ты так скажешь, поэтому заказала на сегодня разговор с моей полтавской тёткой. Надо на почтамт зайти к 9 утра. Я с тётей поговорю, а потом поедем. У неё знакомые на железной дороге, так что она нам с билетами поможет. Я уже как-то устала от кочевой жизни. Хочется, как в Геше из «Бриллиантовой руки»: — …принять ванну, выпить чашечку кофе…

— Решено! Едем через Украину. Тогда сегодня мы должны заночевать где-то на берегу Днепра. «Чуден Днепр при тихой погоде…», а завтра утром будем в Полтаве. Бабушка твоя прямо в Полтаве живёт?

— Ага, прямо в ней, хоть и на самом краю. Там других городов и нету. Знаешь сколько в знаменитой Диканьке населения?

— Дык, бис ёго знае.

— Всего полторы тысячи человек! Но там есть Триумфальная арка!

— Ну и фиг с ним! Пошли лучше ещё раз искупаемся перед отъездом.

— Давай лучше в «Голубой Залив», соль смоем, а то нам еще минимум сутки до Полтавы, а на мне соли скопилось — хоть на долгое хранение, как солонину, закладывай.

Мы по горной тропе идем полкилометра до Курортного, на местном горячем и пыльном автобусе доезжаем до Планерского, потом спускаемся к центральному пляжу. Около дома Волошина сворачиваем к пансионату «Голубой залив».

Только с помощью трёх рублей мне удаётся договориться с упрямой, но алчной тёткой на вахте, чтобы она нас пропустила на территорию, где расположены душевые. К девяти мы успели на почту.

— Представляешь! Тётя обещает нам купе сделать до Москвы! Здорово! — Оля выскакивает из кабинки междугородних переговоров с улыбкой до ушей.

— Классно! А от Москвы до дома? — я немного охлаждаю её пыл. — Там еще 48 часов на поезде как бы.

— Тоже всё отлично. Билеты она нам сделает. Только надо будет найти на Ярославском вокзале какого-то её знакомого, чтобы он нам прокомпостировал билеты. Во всяком случае, плацкартные места будут.

С попутками нам продолжало вести. Мы прибыли в Кременчуг уже к семи часам пополудни. Нам опять повезло, в расписании значилась электричка до Полтавы на 19.15. К тому же, она как раз стояла у перрона, и нам оставалось только нырнуть в её раскаленное на августовском украинском солнце чрево. По привычке к бесплатному перемещению по дорогам страны, мы совсем забыли про билеты. Оля вспомнила про них только когда мы уже с полчаса ехали по Полтавской области и проезжали городок со странным названием Новая Галещина.

Дальше жизнь снова закружилась в бешеном пёстром хороводе. Десять минут на такси и мы у дома. Нас чуть ли не на руках относят за богато накрытый стол. Горилка льётся рекой. Мне удаётся заменять огненную воду минералкой, но зато песни я пою вместе со всеми с огромным удовольствием даже на мове. Оленька с удивлением косится на меня, типа, откуда?

Как приятно растянуться на чистой простынке, да ещё с любимой девушкой под боком! Тётя догадалась постелить нам вместе. Сметливая…

…

— Ну, Олю, целуй за нас маму, тату, Иришу, огромный им привет от всех нас… Смотри в Москве не заблудись, и дяде Мите привет не забудь передать, — Олина тётка даёт последние наставления.

Облегчённо выдыхаем мы только в купе, когда последние провожающие скрываются из виду за окном поезда.

— Оль! — кричу я минут через десять. — Глянь в окно! Вот точно ваши корни из этих мест. Смотри, как станция называется…

Наш поезд проезжает мимо маленького полустанка с забавным названием «Коваленцы».

Железнодорожный чай, коваленковские припасы в виде жареной свинины, помидоров, огурцов и прочих даров щедрой украинской земли. Мелькающие за окном белые хатки, навевают сон.

Ранним утром следующего дня мы уже в Москве, на Киевском вокзале, уже трудится, перевозя тысячи трудящихся муравьёв по рабочим местам. Нас подхватывает метро и несёт до станции Комсомольская. Сейчас я сяду сторожить рюкзаки, а Олька побежит к дяде Мите, компостировать билеты. Можно было бы сдать мешки в камеру хранения, но мне не хочется куда-то бежать. Оле тоже не хочется, но дядя её, и тут уж никуда не деться.

— Ты даже не представляешь, как нам повезло! — Дядя только что получил возвратные места на скорый «Москва-Пекин». Это лучший поезд на Транссибе. Да еще и купе у нас. Ты на верхней любишь или на нижней?

— Выбирай ты, любимая. Мне как-то без разницы. Лучше скажи во сколько отправление?

— Практически в полночь, без пяти двенадцать. Целый день в Москве, это же так здорово! Давай подумаем, куда отправимся и чем будем заниматься целый день.

За день в столице мы устали так, как нигде и никогда до этого. Поэтому, едва получив бельё, залезли под простыни и проснулись только к обеду следующего дня.

Двое суток в поезде пролетели совершенно незаметно. Нам было что обсудить и о чём поговорить. Я сделал Оле предложение руки и сердца. Она сутки меня мариновала, но после Омска ответила утвердительно. Решили, что жить будем на съёмной квартире, где-нибудь в частном секторе рядом с Сибстрином. Заявление подадим в сентябре, свадьбу сыграем после ноябрьских.