Сергей Симонов - Восхождение. Часть 2 [СИ] (с иллюстрациями)

Хрущёв с Косыгиным переглянулись.

— Этот вопрос я с товарищем Аджубеем утрясу, — тут же решил Никита Сергеевич. — Тут не только газеты, тут радио и телевидение привлечь надо, и телефонный центр для приёма звонков от населения организовать.

— И не один, а в каждом крупном городе, подсказал Косыгин. — И письма разбирать нужна специальная служба. По межгороду, за деньги, звонить особо не побегут. Да и телефоны пока далеко не у всех. Нужна сеть сбора предложений от населения, центры их обработки и фильтрации.

— Безусловно, потому что «информационного шума», повторов, близких по смыслу предложений, и просто нелепостей будет много, — добавил Ефремов. — Но это — та «словесная руда», которую так или иначе придётся просеять чтобы извлечь крупицы золота в виде умных мыслей.

— Да, это будет сложнее, чем простой соцопрос, но и эффект от всенародного обсуждения будет изрядно побольше, — решил Никита Сергеевич. — Спасибо вам за дельные предложения, Иван Антоныч.

— Следующий вопрос на повестке дня у нас — демографическая ситуация. Положение с демографией у нас сложное, — сказал Хрущёв, — У кого какие мысли — прошу высказываться.

— Вот тут о пенсионерах говорили, — начал Соколовский. — Считаю необходимым обратить внимание руководства на проблему демографии в целом. Общая тенденция в развитых странах — старение населения за счёт увеличения общей продолжительности жизни при сокращении количества рождений. У нас ситуация усугубляется «эхом войны».

— С этого года и в следущие пять лет вступает в возраст активного деторождения поколение 1941-45 годов, по которому война прошлась особенно жестоко. Положение осложняется и тем, что поколение 1914–1918 годов, и без того немногочисленное, попало под период 1937–1938 годов в наиболее продуктивном возрасте, а поколение 1920-23 годов составило большую часть жертв начального периода войны 1941-42 года.

— Погодите, погодите, — Никита Сергеевич лихорадочно подсчитывал что-то на бумажке. — Выходит, у нас демографическая проблема началась ещё до Первой мировой, ведь на ней тоже погибло множество людей, находившихся в наиболее репродуктивном возрасте?

— На тот момент проблема во многом нивелировалась многочисленностью крестьянских семей, — пояснил Соколовский. — Тогда 7–8 детей в семье — не редкость, а 3–4 и вовсе было обычным делом. И не только в крестьянских семьях. Высокий уровень детской смертности до революции стимулировал деторождение во всех социальных группах. После революции и до начала коллективизации землю распределяли «по числу едоков» в семье, что автоматически делало выгодной высокую рождаемость, а много детей означало — много будущих работников. Коллективизация не смогла полностью разрушить эту тенденцию, так как труд на селе оставался по большей части немеханизированным, и рабочих рук требовалось всё ещё много.

— Поколения примерно с 1910 года и далее оказались затем в наиболее выигрышном положении, так как доступность бесплатной медицинской помощи и распространение знаний о необходимости личной гигиены, поголовная вакцинация позволили значительно сократить детскую смертность, и повысить общую продолжительность жизни, тогда как уровень рождаемости перед войной оставался всё ещё достаточно высоким.

— Но вот после войны на рождаемости негативно сказались сразу несколько факторов: гигантские потери населения сами по себе, плюс разрушенная инфраструктура, не располагавшая к рождению детей, отсутствие жилья в городах. На это наложился голод 1947 года. Рождаемость оставалась и пока остаётся относительно высокой в сельской местности, где нет таких проблем с жильём, как в городах. Всё-таки леса в стране хватает, дом срубить — не проблема. Но сейчас складывается ситуация, когда городское население по численности начинает превосходить сельское. Это — процесс объективный, связанный с ростом индустриализации и разрыва в качестве жизни между городом и деревней. А рождаемость в городах была и будет заметно ниже, опять-таки по объективным причинам. Маленькие квартиры вместо просторного деревенского дома.

— Что ещё хуже, демографическая ситуация имеет тенденцию к повторению в виде постепенно затухающих волн с периодом 18–20 лет. То есть, снижение рождаемости в 1959-63 годах у поколения 1941-45 годов, аукнется второй волной демографического кризиса в 1977–1983 годах, и ещё раз ударит по населению в период 1995–2000 года, — предсказал Соколовский. — Мне, как недавнему начальнику Генштаба, вопросы демографии приходилось учитывать постоянно. Для простого воспроизводства населения необходим уровень рождаемости от 2,3 до 2,7, в зависимости от продолжительности жизни и уровня смертности, то есть на 100 семей должно рождаться от 230 до 270 детей. Устойчивый прирост населения обеспечивается при наличии 3-х и более детей в каждой семье.

Хрущёв помрачнел. Косыгин тоже насупился и что-то высчитывал на бумажке, умножая в столбик и сверяясь с данными переписи.

— Какие факторы, по-вашему, наиболее негативно влияют на рождаемость, Василий Данилыч?

— Чисто финансовая возможность содержать детей, наличие жилья достаточной площади, отсутствие необходимости в увеличении числа работников в семье, ведь в крестьянских хозяйствах дети работали уже с 10–12 лет, — ответил Соколовский.

— Ещё один, несколько неожиданный фактор — наличие в обществе высокоэффективных социальных лифтов, позволяющих улучшить своё социальное положение, — добавил Струмилин. — В тех же США, отличающихся традиционно высокой рождаемостью, социальных лифтов между классами практически нет. Высшее образование крайне дорогое, для обычного населения оно почти недоступно. При этом средняя зарплата чаще всего позволяет работать только мужу, в то время как жена сидит дома и занимается воспитанием детей. Если брать средний класс, то стандарт жизни — отдельный дом и два автомобиля, приобретаемые в кредит. В итоге создаётся стандарт «жизни взаймы», когда благополучие среднего класса обеспечивается растущим долгом.

— У нас же родители, чаще всего стеснённые материальным положением с момента своего рождения, стремятся дать ребёнку возможность поднять свой социальный статус, благо что социальные лифты в нашем обществе более чем эффективны. Это и бесплатность образования и здравоохранения, и служба в Вооружённых силах, где любой деревенский парень может остаться на сверхсрочную, и если уровень образования и честолюбия достаточный — может даже выучиться на офицера. Ещё один мощный социальный лифт — комсомол, партия, профсоюзы и другие общественные организации. Этот лифт доступен вообще всем, так как требует только повышенного уровня социальной активности, и ничего более.