Олег Кожевников - Государь [litres]

– Видишь, князь, какая мощь в моей боевой машине. Находясь в ней, я смогу отбиться от большой банды абреков. И не просто отбиться, а и покарать главарей, отправив их на суд Аллаха.

Мои слова из риторики, принятой в Туземной дивизии, которые остались в долговременной памяти Михаила Александровича, попали на благодатную почву и возродили водопад хвастливых утверждений о геройских подвигах кабардинских всадников и лично их командира Бековича-Черкасского. О том, что джигиты его полка насадили на пики столько голов абреков, что вдоль забора из этих пик можно скакать несколько дней. Примерно такой реакции князя я и ожидал, можно сказать, специально раззадорил горца. Решил прямо здесь подготовить первого командира будущей рейдовой группы.

Моя задумка полностью удалась. Бекович-Черкасский загорелся этой идеей и начал мне излагать, какой шорох наведет его полк в тылах неприятеля. Князь даже и не сомневался, что кабардинцы с ходу проскочат боевые порядки австрийцев, и никакие пулеметы не остановят его джигитов. Особенно Бековичу-Черкасскому понравилось, что не нужно заниматься осадой укреплений противника, а затем удерживать занятые окопы. Минут десять мы обсуждали с князем возможные варианты действий при прорыве через боевые порядки австро-германцев. Разговаривая с этим, на войне собаку съевшим горцем, я все больше убеждался, что моя авантюрная задумка вполне реализуема. Конечно, если за нее возьмутся такие офицеры и всадники, как джигиты Кабардинского полка. Довольно длительной и серьезной беседе способствовало то, что мы сидели в кабине «Форда». Камерное, можно сказать, место, где не льет за шиворот дождь, а порывы ветра не норовят сдуть с тебя фуражку. Когда дождь на улице вроде бы прекратился, я предложил:

– Ну что, князь, давай теперь сравним скорости этого железного коня и лошадей твоего эскорта. Кто быстрее окажется в штабе корпуса – я, передвигаясь на «Форде», или ты, галопируя на своем жеребце?

Бекович-Черкасский был светский, образованный человек и понимал, что автомобиль лошадь не обгонит, но он был и кавказец, а значит, даже проигрышную позицию готов был отстаивать до конца. Он и согласился на это нелепое пари, правда, перед этим заявил:

– Я, конэшто, понимаю, что на таком большом расстоянии ты, государь, обгонишь нас, но зато мы не замерзнем. И надэюсь, что свою побэду ты отпразднуешь в моем полку. Мой Ахмед лучше всех в дивизии делает шашлык. Мамой клянусь!

– Хорошо, князь, договорились! Выступаем через полчаса – время пошло.

Бекович-Черкасский молча козырнул, распахнул дверь и буквально выпрыгнул из кабины «Форда». Через мгновение снаружи раздались гортанные выкрики князя, а через минуту джигиты быстрым шагом направились за удаляющимся командиром полка. Я тоже выбрался из кабины грузовика, подозвал к себе прапорщика Хватова и Максима и начал с ними обсуждать предстоящий автопробег Бердянск – Житомир. Все обсуждение свелось к изучению карты-схемы, которую я передал водителю, а также моих указаний прапорщику по действиям спецгруппы в экстремальной ситуации. Он это, конечно, знал, но я посчитал не лишним еще раз напомнить ему порядок действий спецгруппы в случае нападения на наш автомобиль. Хотел, чтобы прапорщик полностью осознал, что теперь мы в прифронтовой зоне и в любой момент можно ожидать нападения вражеской рейдовой группы. Это импровизированное совещание длилось минут пятнадцать, а затем началась реальная подготовка к выезду – с суетой, руганью и криками.

Только я в этом не участвовал, стоял метрах в семи от автомобиля и изредка поглядывал на часы. Было интересно, успеет ли прапорщик уложиться в десять минут, которые я ему назначил на полную готовность к выезду. Спецгруппа, несмотря на бардак, суету и крик, успела к назначенному времени занять места по боевому расписанию. Брезент был перетянут, пулеметы сняты со стоек и теперь их дула были еле видны в бойницах кузова. Я вспомнил, как мы с прапорщиком Хватовым подбирали эти пулеметы, чтобы установить их на «Форд» спецгруппы. А подбирать было из чего. После ликвидации финских егерей и подавления мятежа батальона латышских стрелков командир юнкеров поручик Симонов привез в Петроград почти два вагона трофейного оружия. Одних пулеметов там было пятнадцать единиц, а уж винтовками и патронами к ним один вагон был забит весьма плотно.

Одним словом, за десять минут «Форд» спецгруппы превратился из эпатажной боевой машины в унылое серо-зеленое чмо, ничем не отличавшееся от грузовиков, иногда используемых обычными снабженцами. Нет, пожалуй, я загнул, фронтовые снабженцы доставляли свои грузы гужевым транспортом, а на грузовиках перевозились элитарные вещи. Вроде генеральского имущества или продуктов для офицерского собрания. Вот в кабину этого ничем не примечательного грузовика я и забрался. Мне импонировал его вид. Теперь вряд ли кто-нибудь может предположить, что на нем передвигается брат императора. Это только на офицеров штаба фронта я хотел произвести впечатление грозностью средства передвижения великого князя. Нужно было сбить у них удивление тем, что командир кавалерийского корпуса передвигается не на лошади, а на автомобиле. По моему, мне это удалось, даже Бекович-Черкасский признал, что на таком грозном автомобиле великому князю ездить не зазорно.

Наш автопробег начался буднично. Точно, как договаривались, «Форд» подъехал к сидевшим уже в седлах кабардинцам, я переговорил, не вылезая из кабины, с их командиром князем Бековичем-Черкасским, и своеобразное соревнование началось. Автомобиль сразу же обогнал скачущих кабардинцев, и это было естественно. В галоп никто из них не пустился. Как мы и договаривались с Бековичем-Черкасским, кабардинцы не должны были во время этого состязания загнать своих лошадей. Соревнование между автомобилем и лошадьми были для Бековича-Черкасского по существу проформой, главная мысль у князя была – получить проигрыш, но за счет этого пригласить Михаила Александровича к себе в полк и устроить там празднование победы великого князя в этой гонке. Хитрый кабардинец не видел ничего зазорного уступить в споре с великим князем, даже наоборот, было почетно проиграть в споре с самим братом императора. Старейшины рода не будут интересоваться сутью, для них главное, что их родич спорил с самим братом императора. Мои размышления подтверждались тем, что даже на начальном этапе кабардинцы не пытались догнать «Форд», а скакали мерной рысью, экономя силы лошадей. Вскоре даже пыли, поднятой их скачкой, не стало видно в зеркале заднего вида.

Мерное покачивание на грунтовой дороге мягко меня убаюкивало, хотя я и давал себе обещание, что когда стану перемещаться по фронтовым дорогам, буду максимально бдителен. Но бдительным оказался не я, а водитель «Форда» Максим. Когда мы отъехали от Бердичева верст на пятнадцать, а я уже посапывал, Максим тронул меня за рукав и воскликнул: