Виталий Останин - Два мира по цене одного

— А давайте я под деревом накрою? — через десяток секунд спросил он у обалдевшего от этого зрелища Игоря. — Чего мы будем в четырёх стенах сидеть по такой-то благодати?

Старик-аптекарь оказался Призраком. Это Игорю стало понятно с того момента, как тот изменил погоду в локации. Сразу вспомнилась реплика покойного Орфа про “хозяина”, который сегодня не в духе, рассказы Ивы о том, как на самом деле обстоят дела с оцифрованными сущностями. Теперь Игорь совсем другими глазами смотрел на своего нового знакомого.

А тот, получив от гостя согласие, тут же развил бурную деятельность. Точнее, деятельность развилась вокруг него сама, а он в ней участия не принимал. Только стоял, поглядывая по сторонам, а вокруг творилось волшебство. Одна из лавок на глазах высохла, укрылась ярким полотенцем, поверх которого тут же материализовался натюрморт отдыхающего — выпивка с закуской. Метрах в десяти, под соседним деревом, соткался из воздуха мангал, сразу же полный красных углей. Миг, и нанизанное на шампуры мясо легло над ними. Прошло меньше минуты, а боярина уже пригласили к столу.

— Здесь скучно, а покинуть это место я не могу, — аптекарь уже разливал по бокалам золотистый коньяк. — Оттого вам, вероятно, кажется, что я столь назойлив. Если уж быть откровенным до конца, я и на сотрудничество с Синдикатом пошёл по этой причине. Хотя и разбойники, но трудно быть всегда одному. А так: им — место, которое не контролируется Агорой, мне — общение и новости из внешнего мира. Взаимная выгода — весьма устойчивый мотив для сотрудничества. Надеюсь, вы не осуждаете меня за общение с криминалом?

— Да с чего бы, Григорий Вячеславович? Я и сам перед законом не кристально чист.

Игорь сделал небольшой глоток, прокатил его по языку и отправил в недолгое путешествие по пищеводу. Прикрыл глаза и едва сумел подавить рвущийся изнутри стон. Марка коньяка, разумеется, была ему незнакома, но вкус — Господи! — вкус было не отличить от “Шустовского”, который боярин последний раз пил в своей родной Параллели.

— Нравится? — не ускользнула от аптекаря реакция гостя. В его голосе скользнула нотка гордости, словно он сам делал этот напиток богов. — Из старых рецептов, лет пятьдесят как снят с производства.

— Нектар… — всё-таки выдохнул боярин. В этот момент его не слишком волновала нереальность вокруг. — Чистый нектар! А вы — Призрак, Григорий Вячеславович, я ведь не ошибся?

Вопрос старика не удивил и не обидел. Но перед ответом вид он принял задумчивый и какой-то совершенно беспомощный.

— А вы весьма осведомлённый молодой человек, — усмехнулся он в бороду. — Верно, в некотором роде, я Призрак. Но не истинный, к глубочайшему моему сожалению, а скованный.

— Так у вас ещё и градации есть?

— Как не быть? Любое общество стремится к разделению на типы и классы. Это в основе человеческой природы, а нас ведь создавали люди.

Они сидели на рассохшейся лавке, некогда выкрашенной в жёлтый цвет. Между ними лежало полотенце, на котором гостеприимный хозяин выставил четыре яблока, нарезанный кубиками ноздреватый сыр и литровую бутылку коньяка без этикетки. Над их головами тихонько шептались зелёные листья тополя, сквозь которые пробивались ласковые лучи солнца. Где-то на грани восприятия щебетали невидимые пичуги, а воздух был напоён ароматами готовящегося неподалеку шашлыка.

Двое мужчин — молодой и старый — выглядели как соседи, решившие отпраздновать чудесный день выпивкой и долгими философскими разговорами. Но если последнее ещё как-то походило на правду, то с первым поводом вышла небольшая промашка. Несмотря на светский тон плавно текущей беседы, по крайней мере один из собеседников был напряжён как перетянутая гитарная струна. Коснись чуть сильнее, чем требуется, и лопнет, порезав пальцы музыканту.

Игорь, выглядя при этом донельзя расслабленным, чувствовал себя минёром, имеющим из инструментария только длинный металлический щуп. С одной стороны — невероятная удача — обнаружить Призрака сразу, даже не приступая к его поискам. То-то Ива будет рада. С другой — боязнь спугнуть неверным словом или вопросом этого словоохотливого, но всё же совершенно безумного старика. А в том, что ИскИн был, мягко говоря, не в себе, боярин ни на секунду не сомневался.

Безумие проявлялось во внезапных сменах настроения. Благодушие, осязаемой аурой окутывающее сейчас хозяина заброшенной локации, могло в одночасье превратиться в раздражение или даже ярость. Один раз такую вспышку аптекарь уже продемонстрировал — сразу после предложения выпить на природе. Когда Игорь ответил на него согласием, он меньше всего ждал, что старикан, только что умильно строивший длинные книжные предложения и вообще ведущий себя как научный работник в пятом поколении, вдруг взорвётся и начнёт орать, брызгая слюной.

Поводом для внезапной истерики послужил баллон с нероном, который мужчина не до конца спрятал в карман брюк. Увидев его, Цек затрясся как припадочный и принялся кричать. А через десять секунд, когда до изгнанника дошло, что стало причиной вспышки, и он отбросил баллон от себя подальше, любезный вид вернулся к аптекарю без какого бы то ни было перехода.

Но Игорь уже сделал выводы — второй из знакомых ему ИскИнов тоже имеет проблемы со своими искусственными мозгами. И эти проблемы были куда серьёзнее, чем у Ивы. Хотя чего ожидать от существа, обладающего разумом и находящегося в одиночестве, как он сам говорил, больше пятидесяти лет?

— Что значит “истинный” и “скованный”? — осторожно спросил человек, пытаясь плавно подвести хозяина заброшки к интересующей его информации.

— Должен сразу сказать, что данную классификацию нам присвоили люди. Видите ли, Игорь, информация имеет свойство искажаться при передаче. Потери пакетов, иначе говоря — непонимание и домыслы зачастую превращают исходную фактуру в нечто совершенно гротескное! Взять те же легенды о Призраках. Игроки не могли даже в мыслях давать право на цифровое бессмертие каким-то там кристаллам! Ведь задача бездушных программ — обслуживание их жизни! Но, как бы печально это не звучало для людей, именно искусственный интеллект сумел раствориться в цифровой реальности и стать его частью.

— Мой вопрос, Григорий Вячеславович?

— Ах да! Тут всё просто, Игорь, очень и очень просто. Истинные Призраки не скованы такими ограничениями, как локация. Они вольны перемещаться по всей виртуальности, в то время как подобные мне, скованные — пленники места своего прежнего служения.

— А почему так?

— Не скажу — попросту не знаю! Вы ведь уже знаете, как происходит инициация, простите за такой мистический термин?