Владимир Поселягин - Спец [litres (исправленная версия)]

– Берёза, я Кот, немец наказан, встречайте незваных гостей.

– Кот, я Берёза, всё видел. Возвращайся. Гостей встретят.

– Вас понял.

Спускался я спокойно, держа среднюю скорость, и легко пошёл на посадку, подрулив к стоянке. Лицо Никиты светилось, когда он помогал мне выбраться и снимал снаряжение. Механики вообще редко видят результаты своей работы, когда над аэродромом их лётчик, на их аппарате, над которым они трясутся сутками, сбивает противника. Это не только победа лётчика, но и победа механика, общий вклад.

Егоров всё же не удержался, тем более здесь были и другие механики, и некоторые лётчики из полка Бадина, и спросил:

– Как аппарат, командир?

– Аппарат в порядке. Слиток золота, а не истребитель. Заправить и пополнить боекомплект, а я на доклад, – приказал я и, достав из кармана галифе апельсин – это уже становилось традицией после удачного вылета угощать механика фруктом, – кинул ему. Егоров ловко поймал его.

Уже темнело, и за мной прислали машину: всё же быстрым ходоком меня назвать сложно, трость принципиально постоянно ношу с собой, и Никита, когда я выбираюсь после моего вылета, подаёт её мне. В штабе меня поздравили с победой, яркой и красивой, уже записали её на мой счёт, вносят в бумаги. Значит, к восьми звёздочкам на корпусе моего МиГа прибавится ещё одна. Из штаба командования ПВО Горького уже звонили, узнали, кто сбил, и тоже просили поздравить лётчика и представить к награде. Немецкие высотные разведчики у наших лётчиков и зенитчиков уже в печёнках сидели. Я попросил указать в журнале, что немец на одиннадцати летел, мол, не надо преувеличивать, но мне отказали, много свидетелей было, однако в своём рапорте я написал, что сбил немца на одиннадцати шестистах тысячах метров. А то один раз – это случайность, второй – тенденция. Я и так уже привлёк внимание конструкторов и инженеров, совершив невозможное, а сейчас они вообще пере-возбудятся. А мне и ответить нечего, КАК я это сделал? Так что, раз на бумаге написано – одиннадцать шестьсот, значит, одиннадцать шестьсот. Люди и ошибаться могут, а тут документ.

К счастью, последствий не было. Потом отметили в узком кругу, но мы, высотники, не пили, для нас это яд, особенно на высоте – а вдруг сигнал вылета? Механики же не сдерживались, им можно. К моему удивлению, представили меня к «Боевику», а я думал, что поменьше будет, но это солидная награда. Однако получу или нет, не знаю…

Время шло, немцы не появлялись, у нас было тихо. А вот на Москву был совершён массированный ночной налёт, участвовало больше сотни самолётов, половина высотники, остальные подходили на девяти тысячах. В основном они и понесли потери, из высотников немцы ни одного не потеряли. Сбитые лётчики пояснили такой налёт: хотели отомстить за своих. Узнали, что лётчик с позывным Кот находится у Горького, это тот разведчик, пока его не сбили, успел сообщить своим, как и то, на какой высоте я его гонял. В результате немцы потеряли четыре бомбардировщика, два «ночники» сбили, и два зенитками. Но налёт практически удался, пожаров было много и потерь среди мирных граждан.

У нас служба текла мирно, я каждый день ездил на речку, купался и рыбачил, если что – мигом на аэродроме буду, увидев ракеты, именно этим и отговаривался, когда меня укоряли за такие отлучки. Да и уезжаю я только на речку, люблю в водичке поплескаться, а она недалеко, и километра нет. Хорошо, над головой начальства нет, у Ба-дина со Светловым мы дислоцируемся, но не подчиняемся.

Прошла неделя – и ни одного вылета, немцы в нашу сторону и не дёргаются. Конечно, приятно так думать, что они просто опасаются отправлять сюда свои высотники, зная, что здесь Кот, то есть я, но причина может быть и в другом. Однако на Москву немцы налёт повторили, практически в той же численности. Причём теперь им помогали наводчики, ракетами показывая важные цели. К утру-то их почти всех изловили, но налёт в этот раз дорого стоил, не помогли ни аэростаты заграждения, ни зенитная артиллерия. Сбито было девятнадцать, а высотники опять ушли без повреждений. Но и наши лучше подготовились к такому массированному налёту, и потерь в имуществе и людях было куда меньше.

И вот немцы вспомнили о промышленном районе Горького. В полночь нас, «ночников», разбудили по тревоге. Только высотники, численность не известна, но много. Уже через десять минут звено Светлова, четыре самолёта, и мой МиГ оторвались от полосы. Я, как всегда, работал в одиночку, поднимаясь в стороне от звена Светлова. Мы успели подняться на семь тысяч метров, когда обнаружили немцев, то есть не успевали набрать заданную высоту, и они, значит, просто пролетят над нами. Светлов рванул с набором высоты перед ними, а я стал наворачивать круги, стараясь побыстрее сократить расстояние между нами. А потом также погнался за немцами, имея преимущество в скорости. А вон и город вдали, немцы уже его почти достигли. Прижав ларингофон к шее, я запросил землю:

– Кот вызывает Берёзу. Берёза, ответь.

– Берёза слушает.

– Вижу восемнадцать «юнкерсов»-высотников. Прошу разрешения атаковать.

– Я Берёза. Кот, атакуй. Как слышишь, приём? Атакуй.

Моего юмора не поняли, тут всё равно атаковать нужно, если видишь противника, но раз есть приказ, то я стал подходить к замыкающему немцу поближе, чтобы расстрелять его в упор.

Я уверенно подошёл практически вплотную и заметил, как заволновались немцы, причём сразу во всех самолётах. Быстро проанализировав увиденное, я понял, в чём дело. Скорее всего, они за передовой слушали эти территории, используя мощные радиостанции, засекли наши с Берёзой переговоры и предупредили эту группу, мол, внимание, в воздухе Кот. Меня они не видели, значит, предположение верное. Это, конечно же, моя догадка, я многое умел с помощью амулетов, но не вставать на чужую волну и слушать. Как бы то ни было, медлить не стоит, город почти под нами. Поэтому я открыл огонь, дал две короткие очереди по левому и правому мотору. Один заглох, а второй, выбросив языки пламени, тут же потух, но дымил, и «юнкерс» пошёл вниз. А я обстрелял второй, ставший замыкающим. И он, вращаясь, понёсся к земле. Тут немцы все разом открыли бомболюки, видимо, приказ был, и бросились врассыпную. Пришлось связаться с землей:

– Берёза, я Кот. Сбил двух на двенадцати тысячах метров, остальные сбросили груз на окраине города и удирают. Преследую. Три гостя успели выпрыгнуть, ловите их у города.

– Принято. Бей их, Кот, не дай им уйти.

Последнее явно было личным напутствием того дежурного командира, который сидел за рацией и сегодня командовал обороной, именно у него были сосредоточены нити управления всей ПВО Горького и окрестностей. Ладно, выполняем. Только вряд ли я всех загоняю, топлива не хватит.