Геннадий Марченко - Возвращение [litres]

Похоже, нервишки у подельника всё-таки дают о себе знать, волнение пытается заглушить пустой болтовнёй. Пусть себе треплется, лишь бы в ответственный момент не облажался. Надеюсь, Лански подсунул мне крепких парней, причём крепких не только физически.

Спустя минут тридцать вернулся Рауль.

– Постарался управиться побыстрее в интересах дела, правда, пришлось потратить сотню песо на какую-то тощую рыбу, – вздохнул он с притворным сожалением.

– Хочешь, чтобы тебе возместили? – ухмыльнулся Пабло, косясь в мою сторону. – И удовольствие получил, и деньги вернули?

– Получишь ты свои сто песо, – не выдержал я. – Что с Сальвадо?

– Кортес так и сидит на втором этаже в коридоре в кресле, значит, в каком-то из номеров развлекается его босс.

– Ну что, тогда идём на абордаж? – Это уже Лео азартно передёрнул затвор своего «томпсона».

Остальные, судя по их горящим глазам, готовы поддержать эту идею. Почему бы и нет? Я приехал сюда мстить и не вижу смысла откладывать месть в долгий ящик.

– Не забудьте закрыть лицо, – говорю подельникам, делая попытку шагнуть к публичному дому.

– Вы же не знаете испанского! – вовремя замечает Рауль.

– Чёрт… Как-то я об этом не подумал.

– А с чёрного хода нельзя зайти? – вклинивается Захария.

– Там закрыто и тоже охрана, – отвечает Пабло. – Я проверял, прежде чем вернуться домой. Подёргал дверь, и тут в ней окошко приоткрылось, ну я и драпанул оттуда, пока не разглядели, кто такой.

– В общем так, – говорю я. – Идёт Рауль с пистолетом и ножом, его впускают, и, пока он держит охранника под прицелом, мы проникаем внутрь. Там ещё кто-то может быть поблизости?

– В первый раз был только охранник, который вызвал хозяина борделя.

– Тогда всё намного проще. Давай, Рауль, удачи!

Первая часть нашего плана прошла как по маслу. Туповатый охранник стоял у стенки, задрав руки к потолку, и переводил испуганно-удивлённый взгляд с одного из нас на другого. По моей команде мексиканца скрутили, заведя его руки за спину.

– Скажи ему, чтобы позвал хозяина, – говорю Раулю.

Тот перевёл мой приказ на испанский, но охраннику уже ничего не нужно было делать – хозяин в цветастом халате сам спускался. Мелкий, похожий на кролика, с выступающими вперёд верхними зубами, он, однако, мгновенно оценил диспозицию и сделал попытку рвануть обратно по лестнице вверх. В метании ножей я не прекращал практиковаться, и сейчас бедолаге удалось перепрыгнуть от силы пару ступенек, когда в его правое бедро вонзился клинок. Заверещав, он всё же попытался, хотя бы прихрамывая, удрать от нас, но подсуетился Пабло, схвативший его за шкирку и стащивший вниз.

– Я сейчас вытащу нож, а ты перетяни ему ногу, чтобы не умер от потери крови, – сказал я Пабло. – А потом руки ему также стяните за спиной. Пусть со своим охранником рядом полежит.

В этот момент Лео решил проверить, что находится за ближайшей слева дверью. Не успел открыть, как до нашего слуха донеслись женские голоса, громко говорившие на испанском.

– Там у них, похоже, что-то вроде комнаты отдыха для свободных от работы жриц любви, – пояснил Лео, прикрыв дверь.

– Ты остаёшься внизу, будешь приглядывать и за девицами, и за этими двумя. А мы пойдём разберёмся с теми, кто нам нужен. Рауль, веди, только осторожно.

Кортеса мы обнаружили в конце коридора, мирно рассевшимся в кожаном кресле и подрезавшим ногти при помощи мачете. Увидев нашу пятёрку, он прервал своё занятие и медленно поднялся из жалобно заскрипевшего кресла. Какой же он, сука, огромный! Да ещё со своим тесаком, способным при достаточной силе удара раздвоить человека. Вот только против пули никто ещё не устоял. Рукопашка и ножевой бой тут смотрятся проблематично, а вот ствол – самое то. Посмотрим, какой он бессмертный.

Моя рука ещё только потянулась к наплечной кобуре, как вдруг из-за моей спины неожиданно выскочил Захария, направляя в сторону противника свой дробовик. И тут Кортес, до этого казавшийся мне тяжёлым и неповоротливым, резко и коротко размахнулся, а в следующее мгновение его тесак, вращаясь и со свистом рассекая воздух, полетел в голову Захарии. Единственное, что я успел, – это толкнуть рукой потенциального мертвеца, и за те доли секунды, что в его голову летело мачете, тот отклонился на десяток сантиметров. Этих сантиметров ему хватило, чтобы выторговать у смерти отсрочку. Но правого уха всё-таки лишился, вернее, верхней его части. В момент в моём воображении пронеслась картина, что было бы, не успей я толкнуть Захарию… Мачете просто разрубило бы его голову пополам, как спелую дыню, а так оно пролетело дальше и, словно в дешёвом боевике, застряло в висевшей над лестницей картине, изображавшей гуляющих по саду четырёх одетых женщин в белом [3] Репродукция картины французского импрессиониста Клода Моне «Женщины в саду», 1866 г. .

– А-а-а… Кус охтак! Кус уммак! – истошно завопил Захария на великом и могучем иврите, прижимая к уху ладонь, из-под которой бежал тёмно-красный ручеёк.

После таких воплей, наверняка переполошивших весь бордель, уже не имело смысла таиться. Тем более что громила… нет, он не бежал, но так быстро шагал в нашу сторону и такими шагами, что я едва успел выхватить ствол и выпустить пулю в надвигающуюся на меня тушу.

Если я надеялся, что пятнадцать граммов выпущенного из «кольта» свинца остановят этого Геркулеса, то глубоко заблуждался. Он даже с шага не сбился! Второй выстрел, третий… Что же остальные-то не стреляют, мелькнула мысль, опешили, что ли?! Нажать на спусковой крючок в четвёртый раз я не успел – Кортес вонзился в нашу маленькую толпу, размахивая налево и направо своими руками-оглоблями. Я-то успел нырнуть в сторону, прижавшись к стенке, а вот остальные замешкались, и вот уже Ицхак летит спиной вперёд в сторону лестничного пролёта, а Пабло стонет и держится за левое плечо – похоже, сломана ключица.

Эдак он всю мою банду отметелит! Нужно с ним кончать… Я выхватываю нож и сзади вгоняю лезвие ему в шею. Ну наконец-то! Громила на мгновение застывает, затем поворачивается в мою сторону, пуча сочащиеся кровью глаза, и с грохотом рушится на устилающую пол ковровую дорожку.

В этот момент открывается одна из дверей, и в коридор выглядывает какой-то мужик в цветастом халате. Увидев жуткую картину, он, меняясь в лице, тут же исчезает за дверью, и мы слышим звук проворачиваемого в замочной скважине ключа.

– Ну и чего не стреляли? – с укором спрашиваю я своё воинство.

– Думали, вашего «кольта» будет достаточно, – виновато отвечает Рауль. – Кто ж знал, что он и впрямь бессмертный.

– Не такой уж и бессмертный, – говорю я, пиная носком ботинка истекающую кровью тушу. Наклонился, выдернул из шеи покойника нож, обтёр лезвие о его же одежду и убрал обратно в ножны. – Надеюсь, Сальвадо ещё здесь. Там, – киваю я на дверь, откуда выглядывал мужик, – мы его вряд ли найдём, поэтому вышибаем оставшиеся пять дверей. Захария и Пабло, спускайтесь, пусть вам Лео окажет хоть какую-то первую помощь. Ицхак, ты как? Нормально? Тогда нас трое. Надеюсь, на одного Сальвадо достаточно.