Геннадий Марченко - Возвращение [litres]

Вышибать двери ногами не потребовалось. Рауль вовремя вспомнил об оружии, и мы просто выносили замки короткими очередями. Удача нас поджидала в последней, крайней комнате. Сначала я увидел закутавшегося в простыню мальчишку лет двенадцати, испуганно жавшегося на кровати, затем распахнутое окно.

«Он там?» – спросил я парнишку одними глазами, показывая на окно. Мальчишка коротко кивнул, съёжившись ещё больше.

Я подошёл к окну и осторожно выглянул в ночной мрак. Дождь уже почти прекратился, но луна пока не могла пробиться сквозь плотные тучи. Кинул взгляд вниз – распластанное в грязи тело отсутствовало. Неужели этому борову удалось сбежать?!

А нет, вот он, красавчик! Пристроился сбоку, на карнизе шириной сантиметров тридцать, стоит, прижавшись спиной к мокрым кирпичам и пытаясь втянуть торчащее пузо, чтобы не перевешивало вниз. В белых брюках, в рубашке нараспах, в ботинках… Почти успел собраться.

Я поманил его пальцем, на что он отрицательно помотал головой, тряся тройным подбородком.

Да что я, собственно, с ним церемонюсь?! Пустить ему пулю в лоб – и всего делов. Хотелось, конечно, поизмываться, но не при детях же… Да и после битвы с Кортесом адреналин как-то уже схлынул, хотелось побыстрее закончить.

– Рауль, – обернулся я к толмачу, – пусть парня выведут в коридор… Вывели? А теперь скажи этому любителю мальчиков, что за содеянное зло он приговаривается к смертной казни. А именно – за похищение моих жены и дочери, если он меня ещё не узнал, а также за убийство двух моих людей.

– Не надо, не надо меня убивать, мистер Бёрд! – на вполне сносном английском простонал Сальвадо. – У меня семья, дети, вы их оставите сиротами… Это всё Хименес, это он всё придумал, и он предложил идею, как выманить у вас пять миллионов. Я верну, я всё верну до последнего цента!

– Давай-ка заползай обратно, – велел я ему.

Я на его месте всё же сиганул бы вниз. Хоть мизерный шанс спастись, но оставался. Хотя он по своей наивности душевной, вероятно, надеялся, что его простят… Нет, я сиганул бы.

Кое-как, с нашей помощью, забравшись обратно в комнату, подмокший Сальвадо выглядел весьма жалко. Этот человек, могущественный наркобарон, на наших глазах превратился в дрожавший от страха кусок сала. Как вообще этот слизняк мог управлять такой империей?

– Ну и где деньги? – с налётом безразличия поинтересовался я.

– Они у Хименеса дома. Я не храню у себя большие суммы.

– И что, он нам их выложит на блюдечке?

– Я могу ему позвонить, он принесёт их сюда.

– Позвонить?… А что ж, можно и позвонить.

Телефон мы обнаружили внизу в небольшой комнатушке, которую себе под личный кабинет отвёл хозяин борделя. Тот по-прежнему сидел на полу в небольшом фойе, прислонившись спиной к стене, рядом с так же надёжно связанным охранником, а мимо невозмутимо прохаживался Лео.

– Скажешь Хименесу, чтобы приехал один, что у тебя здесь встреча с крупным поставщиком, который согласен отдать очень крупную партию наркоты только за наличные. И учти, амиго, если вздумаешь чудить, кричать в трубку, что всё плохо, или подашь какой-то условный сигнал, будешь просить у меня лёгкой смерти.

Сказано это мной было тихим, спокойным голосом, однако уверен, что у Сальвадо по спине пробежали мурашки. Пока он крутил телефонный диск, я незаметно кивнул Раулю, мол, следи, что он будет говорить.

Когда Сальвадо закончил говорить и положил трубку, я приказал ему встать на колени лицом к стене.

– Не убивайте меня, я сделал всё, что вы просили, – захлюпал носом боров, становясь на колени.

– Никто тебя пока не убивает, ты нам ещё будешь нужен. Не трясись, ты же мужчина. Или я ошибаюсь?

Наверное, мои слова пробудили в нём остатки мужского достоинства, во всяком случае, Сальвадо перестал всхлипывать, вздрагивая плечами, и его голова обречённо поникла на грудь. Минут через десять он уже стал испытывать физическое неудобство от стояния на коленях. Видя это, я разрешил ему сесть на задницу, и он с облегчением привалился спиной к стене.

Прошло около получаса, прежде чем стоявший на стрёме Лео заскочил в кабинет, извещая, что напротив борделя остановился автомобиль.

– Хименес? – спросил я.

– В темноте не разглядеть, но водитель один. Наверное, он сам за рулём.

– Ну что, красавчик, идём. – Я чуть ли не за шкирку поднял Сальвадо и подтолкнул к двери. – Выходим вместе, мило болтаем на испанском. Вернее, ты болтаешь, а я киваю и смеюсь, понял?

Тот часто-часто закивал.

– Пиджак-то надень, нужно выглядеть элегантно.

Спектакль удался на все сто! Увидев своего босса и рядом меня в гриме, Хименес выбрался из-за баранки и двинулся нам навстречу. Сальвадо что-то у него спросил, тот кивнул, и наркобарон шепнул мне:

– Обе сумки в багажном отделении.

Если я раньше и собирался устроить Хименесу показательную порку в виде долгой и мучительной смерти, то сейчас мой пыл куда-то испарился. Поэтому, подойдя вплотную, я просто спросил:

– Ну что, ублюдок, узнал меня?

На его лице проявилась гримаса недоумения, спустя несколько секунд сменившаяся удивлением, смешанным с яростью.

– El diablo me toma! [4] Чёрт меня возьми! ( исп. ) Не может быть! Как?! – воскликнул он, переводя взгляд с меня на своего работодателя и обратно.

– А вот так!

Не дожидаясь, когда рука адвоката завершит движение за лацкан пиджака, откуда он наверняка собирался извлечь ствол, я сделал резкий выпад, вогнав лезвие ножа ему в гортань и тут же выдернув обратно. Хименес, выкатив глаза, захрипел, прижал к ране ладонь, пытаясь остановить поток крови… Нет, парень, тебе уже не выжить, смирись. Успей прочитать молитву, если ты набожный человек, хотя креста на тебе, в отличие от Сальвадо, что-то не видно.

Наркобарон тем временем находился в состоянии шока, из которого мне пришлось его вывести тычком локтя в бок.

– Пойдём-ка глянем, не обманул ли нас твой дружок.

Обе сумки и впрямь лежали в багажнике. Я открыл одну, затем вторую – вроде всё на месте. Кстати, багажник объёмистый, хватит места и для такого толстяка, как Сальвадо.

– Полезай.

Тот с кряхтением кое-как забрался внутрь, втиснувшись аккурат между сумок с деньгами.

– Охраняй мои миллионы, – сказал я ему, захлопывая крышку багажника.

Повернулся к публичному дому, махнул рукой. Мои орлы за исключением всё ещё охранявшего пленных Лео один за другим двинулись к машине.

– Мы что, не будем его кончать? – спросил Рауль, поигрывая «томпсоном».

– У меня есть идея получше. Отвезём его в Штаты и сдадим людям Гувера. Вернее, я сдам, вам-то светиться ни к чему. То-то директор ФБР обрадуется! Надеюсь, этому борову впаяют как минимум пожизненный. А с вами я рассчитаюсь, как положено. И за ухо отдельно, – повернулся я в сторону несчастного Захарии.