Эдуард Нэллин - Эдатрон. Лесной край. Том 1 [СИ]

Народ разошелся, тихо переговариваясь и косясь в сторону Карно. Из толпы неясно доносился боязливый шепоток.

— … медведей, говорит, бейте…

— … сам же их и распугал…

— … а про медведиц промолчал…

— Ох, Единый, что нас ждет?

Одноглазый проводил их задумчивым взглядом и сказал в сторону Ольта, стоящего рядом:

— Странный народец нынче пошел. Непонятный.

— Да, я тоже заметил. Еще в их деревне.

— А, ну их к Единому. Пойдем лучше, нам тоже не мешало бы подумать насчет завтрашнего дня.

И они пошли в свою землянку, хоть и уставшие за такой долгий день, но довольные. А у загона для лошадей стоял и обнимал Лейнсвил Вельт. Стояли тихо и только шептали что-то друг другу и также тихо вели себя их дети, облепившие своих родителей со всех сторон. Только лица сияли от переполнявшей их радости.

На следующий день толпа новопоселенцев уже с утра пораньше ждала своего невольного господина возле атаманской землянки. Мужики и бабы тихо перешептывалась, дети постарше стояли молча, лишь малышня весело галдела, уверенная в своем праве никого и ничего не бояться. Ждали уже минут тридцать, так как начальство было занято. Там с докладом о своем походе сидели Вьюн с Вельтом. Когда дверь наконец скрипнула, наружу первыми вышли именно они, довольные от хорошо выполненного поручения, следом выскользнули из землянки Ольт, уже успевший с утра отбить свою обязательную программу в виде тренировки, и молчаливая Истрил, а затем, спустя минут десять, на свет божий явилась хмурая одноглазая физиономия.

Карно и строгим взглядом оглядел толпу. Почти всю ночь Ольт убеждал его в необходимости возглавить новое поселение. Куча аргументов и доводов, что Карно когда-то был воякой не в последних чинах и не понаслышке знал, что такое ответственность за людей, была просто не принята во внимание по той простой причине, что одноглазый вояка ни в какую не желал взваливать на свои могучие плечи всю эту деревенскую ораву. В конце концов, после долгих уговоров, согласие было получено и Ольту было бы лестно думать, что тому виной его красноречие, но увы, он знал точно кого надо за это благодарить. Достаточно было несколько слов Истрил, и буйный разбойник склонил голову. Всего одно предложение, сказанное тихим ласковым голосом, когда Ольт уже был готов признать свое поражение, склонило спор в его сторону.

— Олента будет рада увидеть, что ее отец — не последний человек. — вот что сказала мудрая Истрил, и Карно задумался, а потом заулыбался и даже невольно подбоченился, отвечая каким-то своим тайным мыслям. И вот теперь он оглядывал толпу недовольным взором, думал примерно в том ключе, что, как выразился бы Ольт, вот не было бабе хлопот, так купила себе порося. И теперь этого «поросенка» надо было кормить, холить и лелеять. И, что самое важное, его в конце нельзя было зарезать на мясо. Но если представить вместо поросенка барана, то его уже можно стричь. И не один раз. Но сколько же нужно времени и хлопот, чтобы довести барана до стрижки. Он тяжко вздохнул и начал свою первую тронную речь:

— Сразу хочу расставить все по своим местам и сказать, вас сюда никто не звал, но вы здесь. Гнать никого не буду, но если есть недовольные, то лучше вам убраться сейчас. Потому что сейчас вы еще можете со мной спорить, но, когда пойдете под мою руку, никаких разногласий я не потерплю и тогда простым уходом вы уже не отделаетесь. Всем, кто останется дам по золотому на семью. — услышав про деньги, замершая было толпа зашевелилась и уже более благосклонно смотрела на говорившего. — Кто у вас был старшим в деревне?

Из толпы вышел мужик с уже пожелтевшим синяком на пол лица, бывший староста.

— Ну я

— Остаешься или уходишь?

— Ну.

— Чего «ну»! Иди, своей лошади скажи! Разнукался тут! — неожиданно вызверился Карно. И так весь на нервах, а тут нукают, понимаешь. Бывший староста испуганно втянул голову в плечи и зыркнул глазами по сторонам, на всякий случай намечая пути к бегству. Истрил успокаивающе положила руку атаману на плечо. Почувствовав ее прикосновенье, одноглазый громила тут же успокоился. Собственно, и чего разволновался. Все уже ночью с Ольтом обговорили и решили. Как поступать, он знает. Поэтому, отбросив в сторону дипломатические хитрости, заговорил короткими армейскими фразами:

— Как имя, нукальщик? Брано? Так вот, Брано, будешь моим заместителем. С тобой потом еще разговор будет. А пока посчитаешь семьи. Получишь золотишко. Раздашь. Потом получишь инструмент. Это общее, хранить будешь у себя. Выдавать тем, кому нужно. Разбей мужиков на бригады. Кто будет строить дома, кто амбары и скотницы. И не стройте как попало, я потом размечу улицу. Выберите людей, пусть все им скажут о своих нуждах. Выбранные через три дня поедут со мной в город за покупками. Вначале всем миром ставим дома. Потом, когда у каждой семьи появится свое жилище, хозяин дома ведет свое хозяйство сам. С вас никаких повинностей, кроме содержания дружины. Это нужно для вас самих, баронов еще в наших лесах хватает. Пока все. Уф.

И недобро зыркнув напоследок единственным глазом скрылся в своей землянке. Там он с шумом присосался к кувшину с водой, которую с утра от нечего делать нанес Ольт, заполнив всю подходящую тару.

— Ну, как я загнул? Давно так не говорил.

— Нормально говорил. Так и дальше себя веди, вспомни армию. Так и тебе будет проще и крестьянам. А то развели тут демократию.

— Чего развели? — Карно прищурил свой глаз. — Вот скажи мне, Ольт, откуда ты, в лесу сидючи, слов таких набрался? Ась? Опять все на Архо Меда свалишь? Я даже в армии от герцогов таких слов не слышал.

— Не поверишь, Карно, но как на духу говорю — Единый научил.

— Мда, Единый — говоришь… Все-все, Истрил, молчу. Единый так Единый, — и Карно полушутливо, полусерьезно поднял руки перед нахмурившейся Истрил. — Пойду, улицы размечать. А то эти крестьяне так понастроят, что потом сам Единый заблудится.

Ольт пошел с ним. Его занимал вопрос обороны будущего поселения, и он собирался, для пущей наглядности, обсудить этот вопрос с Карно прямо на месте. С собой они вынесли все лопаты и топоры, которые нашлись у разбойников. Главы семейств и несколько вдов терпеливо ждали их на улице. Еще ночью Ольт между делом сколотил из трех жердей простейшее приспособление для измерения земли, которое представляло из себя обыкновенный циркуль. Кажется, это называлось «саженью». Ольт не поручился бы за точное название этого девайса, но таким приспособлением даже в его время в его мире дачники использовали для измерения участков на даче. Расстояние между расходящимися концами было около двух метров.

Сначала мужики под руководством Карно камешками наметили линии, по которым будут проходить будущие улицы, а затем этой самой саженью стали размечать будущие огороды и дома. На каждого выходило соток по двадцать — место только под строительство жилья и огород. Ну разве что еще можно было пристроить хлев с сеновалом на одну корову или свинарник с курятником. Но это уже на любителя. Ольт не собирался давать крестьянам много воли в поселении. Хотят огороды побольше, пусть разводят их за деревней. Тайга большая, земли много, а им, если что — оборонять.