Эдуард Нэллин - Эдатрон. Лесной край. Том 1 [СИ]

Не успели они сделать и десяти шагов, как к ним подошел кряжистый бородач с широченными плечами и натруженными, перевитыми узлами мышц, руками.

— Господин староста.

Карно уже махнул рукой на «господина», ну нравится так крестьянам и по местным понятиям он по сути им и являлся, и не ему идти поперек деревенских привычек.

— Чего тебе?

— Я кожемяка, и зовусь так — Скальд Кожемяка. У нас и отец кожи мял, и дед, и… Мы потомственные кожемяки. — видно было, что мужик не привык много говорить и просто не знал с чего начинать разговор.

— Давай, ближе к делу, Скальд Кожемяка, — махнул рукой Карно, — у меня еще дел полно.

— Ну так я и говорю. Я — кожемяка, а у меня надел выпал в самой середине почти.

— Ну так радуйся. Будешь жить в центре деревни, как уважаемый человек.

— Да я-то рад, да только соседи будут не рады. Уж больно ремесло у меня вонючее. Мне бы надел где-нибудь с краю. И я мешать людям не буду и народ будет доволен.

— Знаешь, я-то не додумал сразу, а ведь ты прав, Скальд. В том, что в твоем доме и вокруг будет вонь. Значит, что? А значит, не стоит дома работать. Неужели тебе будет приятно, если в твоем жилище будут стоять вонючие чаны с шкурами и везде будет грязь?

— Так… а как же на хлебушко зарабатывать, на что жить? Я не охотник, не кузнец… И вообще — мы всегда кожу выделывали. Нашу кожу и в столицу возят. А как же делать кожу без вони? Так всегда было, это часть моей работы. И если в моем жилище будет чисто и не будет вони — значит у меня нет работы. А значит моя семья умрет с голоду?

— Ты меня не дослушал, Скальд. Почему бы тебе не сделать отдельно мастерскую и дом? Ты представь: отработал ты в своей вонючей мастерской день, устал, а потом идешь в свой чистый и свежий дом с мойней и тогда отдых будет отдыхом, а не продолжением твоей грязной и такой пахучей работы.

Мойня — так называлось в этом мире помещение для мытья. Во всяком случае так перевел для себя Ольт. Чаще всего она устраивалась в самой жилой землянке. Раз в десять дней все семья грела воду и потом все по очереди мылись. О бане здесь и не слыхали, и не знали, что это такое.

— Да где же на таком маленьком участке я отдельно расположу и мастерскую и дом, да еще с мойней? Да и вонь все равно будет.

— На участке у тебя будет огород, чтоб жена без дела не сидела. А вот для таких, как ты я предлагаю, и не только тебе, а вообще всем мастеровым, добавочные наделы для ваших мастерских. И будут они возле ручья, ниже деревни. Тут вам и земли столько, сколько понадобится для мастерских, и вода, и от людей далеко. И можете, не мешая людям, мять кожи, стучать молотами или лепить горшки. Так и ты будешь доволен, и люди ворчать не будут, да и семья твоя будет жить в чистоте и без вони.

— Ну вообще-то такого раньше не было, никто так не делал. Но говоришь заманчиво. Это кто же такое придумал? Наши отцы и деды как-то обходились без этого. Как-то непривычно получается. И как же мастерские без догляда оставлять? В нашей деревне конечно воров нет, но дураков хватает.

— А ты представь, и ведь тогда у мастеров будет еще и по лишнему участку. Ты подумай хорошо. С другими мастерами поговори, можете по очереди охранять свои мастерские.

— Да, здесь надо хорошо подумать. Говоришь и кузнецу, и гончару… Ну так я пойду, подумаю?

— Да иди уже и соглашайся быстрее. А то участки кончатся.

Карно задумчиво посмотрел в спину быстро удалявшегося кожемяки.

— Думаешь побежал к кузнецу?

— Послушай, Карно, вот спорим на один золотой, что завтра с утра все мастеровые будут с утра у тебя.

— Нет, Ольт. С тобой спорить — себе дороже выйдет. Пока все идет, как ты и сказал. А дальше посмотрим.

— Ха, чего смотреть. Вот увидишь, так оно все и будет.

— Все-таки странный ты пацан. Иногда будто и не мальчишка вовсе. Вот что-то есть в тебе такое… Непонятное…

— Послушай, Карно, хватит дурью маяться. Оно тебе надо?

— Вот! Об этом я и говорю. Нет в тебе уважения к старшим. И думаешь ты наперед, как муж многоопытный. И умения эти твои непонятные, видел я, как ты деревяшками своими машешь. И словечки твои… Не клеится это все к малолетке.

Тут Ольт про себя усмехнулся. Еще как не клеится, а что делать? Он с недавних пор начал тренироваться уже с настоящими мечами и был вполне доволен тем, что получалось. А подозрения Карно надо как-то убирать. Оно ему надо, чтобы единственный человек, которому он стал в этом мире доверять, после Истрил конечно, держал в уме мысли тайные. Неизвестно к чему они привести могут.

— А кто бы меня в лесу уважению научил? Звери лесные? Так с ними разговор короткий: или ты их, или они тебя. А умения… Спасибо большое Архо Меду, ну и себе, любимому, жить захочешь, еще не так раскорячишься. Нет, чтобы радоваться, что все мои умения на пользу тебе. Лучше посмотри вон туда. Что за толпа?

— Поэтому и молчу. Да и Истрил, если что, так сразу прибьет. — матушку Ольта Карно уважал и боялся нешуточно. — А толпа, так мужики что-то не поделили. Пойдем разбираться.

Слава Единому конфликтов не было, а толпа собралась, когда Скальд озвучил предложение Карно о мастерских. Такого, чтобы рабочее место отдельно, а жилье отдельно здесь еще не бывало. Обычно где жили, там и работали. И сейчас мужики живо обсуждали новые веянья. Одни были «за», другие «против», но Ольта обрадовал этот спор. Он доказывал, что крестьяне уже приняли как факт, что новая деревня — это их новый дом и они за него болеют душой. Обычно спокойные степенные мужики разгорячились и как петухи наскакивали друг на друга. Пока только словесно, но к рукоприкладству не переходили, тяжело поднять руку на соседа, с кем всю жизнь прожил рядом и с которым в тяжелый год бывало делил последнюю корку. Немного послушав и определив причину спора, Карно поднял руку:

— Тихо! Мастерские будут в дальнем углу у речки. Речку там перегородим, плотину сделаем, воды много понадобится и работягам удобно. Кто хочет, тот там пусть живет и работает, а дома все равно ставить будете здесь. И семьи ваши будут жить здесь, на полученных наделах. Вони, дыма и шума в деревне я не потерплю. Как бабы прямо, на пустом месте базар затеяли. Да и бабы и то лучше вас, вон посмотрите.

Все три вдовы, пожелавшие взять наделы рядом с друг другом, копошились на них, освобождая землю от кустов и молоденьких деревьев. Трудились с усердием, упрямо сжав побелевшие губы, и если одна не справлялась с каким-нибудь неподатливым деревцем, все трое собирались вместе и втроем тянули за тонкий ствол, в то время как дети, кроме одной малолетней девчонки, присматривающей за младенцем, не делясь на семьи, копошились вокруг подрывая корни. Даже маленькая девочка лет четырех с серьезным видом, делающим ответственное дело человека, таскала тонкие хворостинки и скидывали их в кучу для мусора. Как раз сейчас все три семьи окружили молодой дубок, который, не смотря на свой юный возраст, был им явно не по силам, и они бурно спорили как подступиться к неподатливому растению. Карно подошел к ним.