Эдуард Нэллин - Эдатрон. Лесной край. Том 1 [СИ]

— Чего уж ломаться. Я тебя понял и согласен. Вот обсудим по мелочи и ударим по рукам.

— Мелочи вот, с Ольтом порешишь. И не смотри, что лет ему мало. Все, что он скажет, я заранее подтверждаю.

— Да понял уже. Все будет в порядке, атаман.

— Ну вот и ладно. Вы тут побеседуйте, а я пойду, посмотрю, что там этот прощелыга Брано навертел, пока меня нет.

И Карно вышел шумно топоча сапогами. Когда надо этот медведь мог ходить совершенно бесшумно, но иногда, будто специально, поднимал при ходьбе такой шум, что слышно было задолго до того, как появлялся он сам. Ольт подозревал, что таким образом он повышал свой авторитет и значимость. По мнению Карно, важный человек не мог ходить тихо, а только громко и шумно, чтобы любой мог сразу определить, вот шествует, именно шествует, очень важная особа. Впрочем, у всех есть свои слабости и уж никак не Ольт собирался быть им судьей.

Вьюн смотрел на него внимательным и немного настороженным взглядом. Что этот мальчишка ох как непрост, он понял давно и просто не знал, чего от него ждать. Вот и сейчас он начал разговор совсем не с того, что ожидалось.

— А вот скажи мне, Ханто Вьюн, помнишь ли ты, о чем мы говорили насчет Кведра?

— Помню. — опустив голову глухо ответил Вьюн. Но как бы быстро он не спрятал взгляд, Ольт успел заметить, как сверкнули ненавистью его глаза. Оставалось только надеяться, что это чувство направлено не на одного знакомого мальчишечку, а на некоего барона.

Интересный тут народ. Взять тех же Истрил, Карно, теперь вот — Вьюн. Удивляло, как быстро они могут менять свои чувства от полнейшего безразличия до яркой любви или ненависти. И ведь при этом не притворяются. То ли простодушие их так безмерно, то ли не просто не принято тут скрывать свои чувства. Уж если не интересно — так все по барабану, если любят, так вплоть до самопожертвования, а если ненавидят, то готовы грызть врага, не обращая внимания на собственную жизнь. Воспитанный совсем в других условиях, Ольт привык к другому поведению людей, к лицемерию и ханжеству, хитрости и угодливости. А просто честных и независтливых людей считали за лохов и неудачников. А может он в последнее время перед смертью был окружен только таким людьми, способными в любой момент на предательство ради более высокого положения или пачки денег? А не он ли сам окружил себя такими людьми? Мда, страшно далек он был от народа. Но уж в этой жизни такой ошибки он не допустит.

— Ну и как ты смотришь на то, чтобы прибить эту гадость? А то, что-то зажился он на этом свете. Сам знаешь, что он хотел со вторым сбором из деревни моей матушки сделать. А ведь это такие же крестьяне, как и те, что сейчас вокруг тебя. И они бы умерли от голода, если бы мы не помогли.

— Я виноват… — сдавленный голос донесся откуда-то из-под опущенных патл.

— Да что вы все: я виноват, я виноват… Виноват — так исправляй. Вот об этом думать надо. Как отомстить за то, что тебя за человека не считали, за то, что свой народ под мечи поставить заставили, да многое за что. Вот и этих крестьян, они тоже на днях свой сбор в город поведут, кто их защитит?

— Я готов. Хоть сейчас готов. — Вьюн наконец поднял голову.

— Вот на эту тему давай и поговорим. Что там Кведр делает? Крестьян не собирается трясти?

— К войне готовится. Ему сейчас не до крестьян. Но как только разберется со своей дружиной и с соседом, то крестьянам не поздоровится. Надо же затраты отбить.

— Вот. Поэтому в этой заварухе он не должен выжить. И вообще никто не должен выжить. Что бы некому было донести графу Стеодру. — на Вьюна из глаз мальчишки глянул старик. — И надо послать человека следить за бароном Бродром, чтобы как выйдет в поход, мы знали.

— Ну тот, самое малое еще неделю собираться будет. Ему тоже надо людей собрать. У него многие сейчас, как и погибший десяток, по деревням лютуют. А Кведру сейчас никуда, ему надо к обороне подготовиться. Так что пока у них вопрос не решится, оба будут сидеть тихо.

— Это хорошо. Тогда и мы успеем сбор провести. Нам тоже многое надо. И да, совсем забыл, надел себе еще один возьмешь, напротив своего с другой стороны ворот. Там будет гараж… в смысле платная конюшня и подсобное хозяйство. По самой деревне на лошадях Карно запрещает ездить, только пешком, а лошадей приезжим где-то оставить надо. И тебе лишняя медяка и, сам понимаешь, всех, кто верхом приехал знать будешь. Все, что увидишь или услышишь, будешь передавать только мне или Карно. Про клятву не забыл-то? И никому про этот разговор, понял ли? — как Ольт не старался подделаться под местного мальчишечку, но иногда забывался и у него прорывался властный тон, свойственный взрослому, умудренному опытом, мужчине. Что самое интересное, Вьюн принимал это как должное.

— Все понял. Может пойду уже? Хочу сговориться с кем-нибудь насчет телеги в город. Когда сбор поедет?

— Да иди, а то вдовы там заждались уже. Да и я пройдусь, пока Карно там Брано не убил. У него это быстро. А сбор пойдет по готовности. Так что не торопись, все запиши, что тебе может понадобиться.

— Это — само собой.

Сбор был готов тронуться в путь на третий день и выехал с утра пораньше. Обоз получился немаленький. Восемь телег — это вам не шутки. Правда телеги были полупустые, загруженные в основном пушниной, но обратно ожидались с полной загрузкой. Так что Ольт даже опасался, что их не хватит. На передней телеге, весело покрикивая и вспоминая подзабытые крестьянские повадки, ехал Вьюн. Это сейчас он ехал барственно развелась на охапке сена. Обратную дорогу придется провести на своих двоих, идя рядом с лошадью, держа вожжи в руках и частенько подталкивая телегу собственным плечом. Не потянет маленькая худосочная крестьянская лошадка груженный воз вместе с возницей по лесным колдобинам и ухабам. Но в данный момент Вьюну было полное раздолье, и он хватал счастье полной рукой и делился им с симпатичной соседкой, грудастой и разбитной вдовушкой, кстати хозяйкой транспортного средства. Ольт с Карно верхами сопровождали телегу, которая нашлась в запасниках разбойников, и которой управляла Истрил. Собственно, у них не было никакого товарного интереса, все, что им было нужно они взяли трофеями у разбойников, даже пришлось раздавать излишек чашек и плошек, а ехали они из интереса и по своим делам, о которых крестьянам знать было необязательно. Ольту было интересно глянуть на местный рынок, да и познанию здешнего мира посещение городка, как минимум, не помешает. На остальных шести возах расселись Брано и еще шесть мужиков и мальчишек-подростков, которым общество доверило охрану, распродажу меха и закуп необходимых вещей.

Дорога была привычно скучной. Вокруг тянулся поднадоевший от каждодневного лицезрения лес. Разве что ожидание хоть какой-то перемены обстановки да раскаты задорного женского смеха, доносившиеся с передней телеги, немного оживляли настроение. Единственные, кому не было скучно — это конечно мальчишки. Они шныряли по придорожным кустам, вооруженные прихваченными с собой охотничьими луками, и набивали дичь на ужин и на продажу. Если вычистить потроха и напихать вовнутрь тушек крапивы, то они спокойно выдержат два с половиной дня дороги. И пусть в городе они будут стоить медяки — все какой-никакой прибыток.