Эдуард Нэллин - Эдатрон. Лесной край. Том 1 [СИ]

Неизвестно, сколько еще времени пребывал бы в маленьком мирке своего одиночества, если бы цивилизация, образно говоря, сама не постучалась в его двери. Да и цивилизация то была? В тот знаменательный день он пошел проверить свои ловушки. Пройдя километров пять вышел к знакомой речке и пошел вдоль берега, внимательно оглядываясь. Все-таки вода рядом и мало ли кого могло принести на водопой. И тут на узкой песчаной полосе, он увидел четко отпечатавшийся человеческий след. Речка в этом месте сужалась и при желании взрослый человек мог вполне ее перепрыгнуть. На какой-то миг сердце замерло, а потом застучало с удвоенной силой. «Ну вот и люди» — мелькнула мысль. — «Что там подумал Робинзон Крузо, когда после стольких лет одиночества увидел человеческий след? Кажется, он испугался. Вот и мы не будем бросаться на шею первому попавшемуся аборигену». Немного обеспокоенный, огляделся вокруг. Лес вокруг спокойно шумел листвой. Иногда прорывался птичий пересвист, но ничего тревожного не ощущалось.

В этом месте лесная речка, и так-то не очень полноводная, сужалась и являлась естественным местом для того, кто хотел бы перейти речку, не замочив ног. Видно путник перепрыгнул через неширокий водный поток и попал прямо на прибрежный песок. В ямке следа уже скопилась вода, значит неизвестный ходок прошел здесь достаточно давно. Сам след был довольно бесформенным, видно нога была обута во что-то вроде мокасина, и достаточно большим, чтобы понять, что это был взрослый человек. Следующие следы уже скрывались в густой траве. И куда это он шел и откуда? Вот пойдешь по следу и уведет он тебя в какую-нибудь даль несусветную, куда охотник ушел на охоту и будешь как дурак метаться за ним, пока он не пойдет обратно. Или, если шел уже обратно, то приведет к жилищу, но, когда это будет, тоже неизвестно. Да и он не Дерсу Узала и сильно сомневался, что сможет пройти по следу не потеряв его. Конечно жизнь в лесу его многому научила и еще больше заставила вспомнить, например, как подкрадываться к дичи или ставить силки и ловушки, но читать следы как открытую книгу… Все, что мог он из своих знаний уже выжал и не думал, что сможет сделать больше.

Поэтому не стал лишний раз ворошить судьбу, а просто, отойдя в сторону от места переправы, но, чтобы она оставалась на виду, уселся в кустах, чтобы хорошенько все обдумать. Все, что он смог определить по отпечатку следа, это то, что, судя по размерам, прошел взрослый мужчина, если тут конечно не бродят женщины с размером ноги этак сорок пятым. Обут в мягкую обувь без каблуков. На большее его познаний следопыта не хватило. Слишком мало он знал о местной жизни, чтобы делать какие-то выводы. Ну разве, что он еще понял, это то, что человек знал куда шел. След был четкий, уверенный, прямой. Без поворотов, вихляний и остановок, свойственных заблудившемуся. Значит шел домой или в место, которое хорошо знал. И что с этим делать? В последнее время в череде тренировок и повседневных дел он как-то забыл, что в этом мире тоже живут люди и рано или поздно могут ему повстречаться. Он привык, что он один и не задумывался о встрече с себе подобными и даже не представлял, как ему себя вести и что говорить, если подобное случится. Но вот случилось, и он растерялся. Наверно с час сидел в кустах, на всякий случай спрятавшись получше, и раздумывая о том, что делать дальше. Ничего не добившись, кроме мурашек в отсидевших ногах, он в конце концов плюнув на все, решил, что проблемы будет решать по мере их поступления. Тайга большая и встретятся ли они еще раз — это бабушка надвое сказала.

Так и прошел день. Но точило его смутное беспокойство, и как не старался он выкинуть из головы дневное событие, но нет-нет, а вспоминался этот загадочный след. То ли беспокойный характер тому виной, то ли еще что, но даже ночью ему приснился этот бесформенный отпечаток. И этот отпечаток чужой подошвы рос, заполняя собой все пространство и начинал давить на него, невыносимой тяжестью, придавливая к земле и мешая дышать. Проснулся он среди ночи, задыхаясь и весь мокрый от пота. Сердце глухо колотилось в груди, а дыхание было таким тяжелым, словно он пробежал немеряное количество километров. Постепенно отдышался, но сон убежал напрочь. «Это чтож я впечатлительный такой, — подумал он. — Одиночество так влияет что ли? Вроде раньше такого не бывало. Или забыл, что значит быть молодым? Всего лишь след взрослого мужика, и пацан уже в панике — маленький и беззащитный, ну почти беззащитный, пацан. И что же это, если не страх?» Он прислушался к себе. Нет, страха не ощущалось. А то, что принял за страх — было лихорадочное возбуждение. Все-таки он в чужом мире и если с природой он уже вполне сжился, то как его встретит разумное население, ведь рано или поздно, но ему придется с ним встретиться? Насколько оно разумное? Что ему про него было известно? То, что умеют лепить глиняные миски и знают такую вещь, как ткань? Что это дает? Не получится ли так, что, выбежав с радостным криком к братьям по разуму, попадет прямо на праздничный стол в качестве главного блюда? Хотя, это он конечно перегибает палку, но наткнуться на нож вполне возможно. Даже в его родном цивилизованном мире такое вполне реально, а что же говорить про средневековье? Нет, в конце концов он же на самом деле не десятилетний пацан, чтоб кидаться на шею первому встречному гуманоиду, радостно раскрыв объятия. Или все-таки пацан, в всяком случае внешне? Он все еще иногда забывал про свой теперешний вид. А это значит, что он покажется легкой добычей для любого, кто захочет с ним разобраться по местным понятиям. Быть рабом или даже убитым совсем не хотелось. Так что в начале следует узнать, как можно больше, прежде, чем решится на встречу. Но осторожно. Тем более, зная себя, он предчувствовал, что снедающее любопытство просто не даст ему спокойно жить. Его прямо-таки пожирал зуд исследователя и подгонял как можно скорее разобраться с загадочным следом. Промаявшись почти полночи, он решил на следующий день еще раз сходить на место находки. Нет, идти по следу он не собирался, но подежурить некоторое время на месте находки было нужно, а там может еще что-нибудь в голову придет. После такого половинчатого решения так беспокоящего его вопроса, он наконец успокоился и заснул спокойно.

С утра пораньше он снарядился, как в дальний поход. Зимнюю парку он уже давно пересыпал мятой и скрутив в тюк, сложил под нары. Слишком уж жарко стало в ней ходить. Поэтому одел свою одежду из холстины и сверху легкий кожушок из волчьей шкуры. Подвесил к поясу, сплетенному из кожаных ремешков, ножны с остро наточенным ножом, взял с собой лук с пятью стрелами, больше у него не было, да и не нужно было, и прихватил две крепкие палки из чертова дерева сантиметров по семьдесят длиной, которые от постоянных занятий были отполированы его руками до блеска. Не забыл и свои тренировочные метательные ножи или скорее колышки, сделанные из того же чертова дерева. Толку от них он не ждал, но на всякий случай прихватил. Загрузил в сшитую из лосиной шкуры сумку кремень, без которого вообще никогда не выходил из дома, вяленую рыбу и две тушки рябчиков, запеченных накануне на углях. Вместо воды взял березового сока в продолговатом бурдюке, сделанном из шкуры, снятой чулком, с ноги того же лося. Помещалось там литра два, но даже если бы сок и кончился, на этот случай он не переживал. Хорошо изучив окрестности своего жилища, он знал где протекает речка и где бьют таежные ключи. В течение трех-четырех часов он мог дойти до любого из них. Плотно прикрыл дверцу в свою нору, добавочно замаскировав ее папоротником, и решительно отправился в путь.