Эдуард Нэллин - Эдатрон. Лесной край. Том 1 [СИ]

— Мама, он был воином и ученым, философом. Это такой человек, который…, который… Короче ему было плевать на мирские блага при жизни и тем более после смерти. Он и сам просил, чтобы я не думал об нем, как о мертвом. Он всегда будет жить в моем сердце.

— Да, видно мудрый был человек. Я благодарна Единому, что он послал тебе на пути такого человека.

Знала бы она, насколько близко была к истине в своей благодарности местному божку. Если бы сейчас Ольт встретил того горбоносого мужика, то наверно присоединился бы к Истрил. Он уже не злился на него, а даже был благодарен, что все получилось именно так.

А на следующий день, возвращаясь с охоты, он как раз шел мимо могилы и уже за несколько десятков шагов увидел знакомую фигуру. Он замедлил свои шаги и, спасибо охотничьим навыкам, прячась за кустами и деревьями, бесшумно подобрался шагов на двадцать ближе. Ему было интересно, чем закончилось его вранье. Истрил стояла перед холмиком, склонив голову и о чем-то задумавшись. Минут десять она стояла молча и Ольт уже хотел выйти из своего укрытия, как она вдруг заговорила.

— Благодарю тебя, Архо Мед, за своего сына. Я буду молиться, чтобы Единый дал тебе вторую жизнь. — и коротко поклонилась.

Вообще-то местные жители, как заметил Ольт, расспрашивая Истрил о местных верованиях, были не очень набожны. Богу здесь не поклонялись, а скорее относились как к чему-то отвлеченному, что находится где-то сверху и по большому счету не вмешивается в дела людей. Просто — наблюдатель, наподобие мудрого отца, который смотрит на своего неразумного ребенка и не мешает тому набивать свои шишки, вмешиваясь только изредка, когда тот ведет себя совсем уж самоубийственно. Правда при этом верили в злых духов, которых было великое множество, на все случаи жизни. Как противники для Единого они ничего не значили, но человеку могли доставить немало неприятностей. Поэтому обещание молиться за, в сущности незнакомого ей человека, дорогого стоило. Почему-то Ольту стало стыдно и он тихо скрылся в кустах, пока Истрил его не заметила. С часик погулял по окрестностям и, сбив еще одного рябчика в дополнение к уже имевшимся двум, вернулся к землянке. Историк уже пришла и хлопотала возле костра, разведенного возле входа. Ольт ничего не сказал ей о том, что видел, а она не поднимала этот вопрос. К могиле ни он, ни она больше не подходили.

Зато он присоединил еще одну крупицу знаний к той картине, которую создавал в своем мозгу. Каждый день Ольт узнавал что-то новое и аккуратно укладывал в голове, стараясь быстрее адаптироваться в новом мире. Во всяком случае вопрос о религии был важен. Он в своем желании узнать, как можно больше, еще не раз уточнял у Истрил о местных верованиях. Не хотелось бы быть сожженным на костре из-за незнания какой-нибудь важной для местных мелочи. Хотя страхи его оказались напрасны. Как он уже выяснил, местные были не очень набожны и к своему богу относились, как к доброму, но очень далекому родственнику. Если вспомнит, то может пришлет пару монеток, а не вспомнит, так и без него проживем. Спасибо уже за то, что он создал такой удобный для проживания мир. А уж как в нем живут люди, то это чисто их проблемы. Всю их веру можно было выразить одной фразой: «На бога надейся, но деньги прячь поглубже».

Иногда, прерывая привычный и неспешный бег бытия, Ольт наведывался к речке, где впервые увидел разбойничьи следы и к дороге, где произошло нападение. Он понимал, что ничего еще не кончилось, а наоборот, только начинается. Да и не собирался он терпеть таких соседей, пусть и дальних. Как и что он с ними сделает, пока не приходило в голову, но придет время, там все и решится. В любом случае вопрос о разбойниках он решит кардинально. Ну не любил он людей, решающих свои проблемы с помощью насилия. Хотя и сам был далеко не ангелом и руки пришлось в свое время замарать красненьким, но всегда, как ответ на подобные же действия. Оставлять безнаказанным такое действие, как убийство людей ради наживы он не собирался. Истрил пострадала, только чудом оставшись живой, а он, как ее сын и просто местный житель не мог обойтись без кровной мести. Как он узнал у нее, было здесь такое понятие, и местные жители не страдали всепрощением. Наоборот, если он не отомстит, то многие его не поймут. Он сам себя не поймет. Была в его характере такая черта, как мстительность. Тот злопамятный старикашка, был полностью согласен с лесным мальчишкой, в теле которого жил, и безоговорочно был за то, что добро должно быть с кулаками. И желательно в каждом кулаке иметь еще и по ножу. В этом они были единым целым и одинаково сильно жаждали крови. Тут удачно сложились стариковская мстительность и детское понятие о справедливости.

Еще тогда, когда они пришли в это жилище, у них состоялся разговор о том, как жить дальше. Он уже свободно говорил по эдански и прямо спросил у матери, не соскучилась ли она по дому и не хочет ли вернуться обратно в деревню. На что получил такой же прямой ответ.

— Мой дом там, где мой сын. Там мое сердце и моя память. — и Ольт понял, что, потеряв сына один раз, она не хочет повторения. Просто не переживет. А деревня… В деревне у нее не осталась родственников, кроме какой-то девчонки, жившей вместе с ней. Ольт так и не понял, с какого боку она тут припека, то ли какая-то дальняя родственница, то ли воспитанница, еще не все тонкости местной жизни были ему доступны, но главное до него дошло — волноваться пока не о чем. Соседи не дадут умереть с голоду сироте. Разве что сами вымрут. Но потом нужно будет обязательно съездить и забрать ее сюда, оба решили, что в деревне не им, ни ей делать нечего. Ольт считал, что еще не готов к встрече и жизни с аборигенами, надо бы сначала побольше узнать о местных законах и обычаях, не мешало бы язык подучить, да и честно говоря просто побаивался неизвестности. А Истрил вообще при упоминании деревенских только злобно фыркала. Судя по всему, была крепко обижена на них за неверие в то, что сын жив.

Им вполне хватало общения с друг другом. А если еще к ним присоединится эта воспитанница… Если бы Ольт за прошедшее время не узнал хорошо свою новоприобретенную мать и кое-что об ее нелегкой жизни, то наверно мог бы и заволноваться, уж слишком тепло Истрил вспоминала о той. Но он и сам чувствовал себя этаким Хлестаковым, незаслуженно получившим такой бонус, как местная жительница в качестве любящей матери и считал, что кому-кому, но уж никак не ему возмущаться и строить из себя обиженного. Да и повода он не видел. Так что соперничества он не боялся и только радовался, что их небольшая семья пополнится еще одним членом. Тем более, воспитанницей Истрил, а уж чутью своей матери он доверял и верил, что с плохим человеком она просто не свяжется. А уж он как-нибудь уживется хоть с кем. Но все это будет попозже, а пока надо бы подготовиться к дальнейшей жизни, планов было громадье и все нужно было еще вчера. И Истрил хватит времени окончательно оправится от своих ран. Так что, действуя согласно поговорке, что сани надо готовить летом, оба лесных отшельника, как и окружающая их природа готовились к зиме. Хорошо еще, что их было двое и оба, особенно Истрил, были привычны к лесной жизни. Будь Ольт один, то точно не рискнул провести еще одну зиму один. Одиночеством он уже был сыт по горло.