Роман Злотников - Лучший мир [litres]

Ночевал он в Кунцево, на Ближней даче. Возможно, Сталин планировал поговорить уже вечером, то есть сразу по приезде, но, увидев, в каком виде Алекс перед ним предстал, тут же повелительно махнул рукой.

– Баня, ужин и спать. Завтра говорить будем…

Утром Алекс проснулся от пения птиц. Всё-таки Кунцево в этом времени было ещё «загородом». Да и сама дача была окружена обширным парком. Он повалялся в постели ещё где-то с полчаса, не особенно дёргаясь, потому что знал, что утро у Сталина обычно начинается ближе к полудню, но потом поднялся и, забросив на плечо полотенце, двинулся в умывальную комнату.

– Александр, здравствуйте, как спалось?

Парень развернулся и удивлённо уставился на одетого в одни майку, галифе и шлёпки на босу ногу Бухарина, который вышел из соседней комнаты с таким же точно, как и у него, вафельным полотенцем через плечо.

– Э-э-э… хорошо. А вы тоже здесь ночевали, Николай Иванович?

– Ну да. Мы все вчера специально подъехали сюда для встречи с вами. Ваши… м-м-м… соратники по удивительному путешествию сообщили, что вы придумали нечто невероятное. Так что все мы ожидали этой встречи с большим нетерпением. Но Коба сообщил, что вы сильно устали за время перелёта. Да и к тому же уже перед Москвой попали под грозу. Так что он отправил вас в баню и спать. А нам предложил заночевать здесь и сегодня встать пораньше. Так что не только я здесь ночевал, но и Фрунзе с Кировым…

«Хм, невероятно…» – Алекс слегка смутился. Он-то считал, что его собратья по прыжкам во времени весьма пренебрежительно отнеслись к его идеям, а они вишь как…

Так что разговор начался ещё на завтраке. И сразу с вопросов. Причём совсем не с тех, которые Алекс ожидал…

– А скажите, Александр, нам тут Всеволод Николаевич рассказывал, что в будущем всё буквально пронизано разной электроникой. Ну, например, в машинах имеются специальные датчики, которые сами включают фары. Или «дворники», когда дождь начинается. Причём на машинах, которые вполне доступны для рабочего класса. Это правда? Ведь подобные датчики должны быть очень дорогими. И секретными.

Алекс, как раз в этот момент сделавший большой глоток кофе, судорожно сглотнул и хмыкнул. А потом начал отвечать:

– Да, так и есть. Но это ещё что. Например, подобные датчики включают свет в туалетах. Или там же, в туалетах, стоят специальные дозаторы с приятно пахнущими аэрозолями, которые освежают воздух при каждом включении и выключении света. И делают они это с помощью таких же датчиков. Ещё подобные датчики стоят в подъездах. Человек входит – свет зажигается. А всё остальное время – темно. Очень помогает экономить электричество. Или включают воду в кранах. Руки поднёс – она полилась, отодвинул – выключилась.

Задавший вопрос Киров удивлённо покачал головой.

– А правда, что от Москвы до Владивостока можно долететь всего за восемь часов? – тут же влез Бухарин.

– Можно и за три, – усмехнулся Алекс. В последнем по счёту варианте будущего, из которого они вернулись, по СССР ещё летали Ту-147, этакая вариация на тему так и не раскрутившегося в СССР его изначальной реальности Ту-144. Чуть вместительней, с большей дальностью полёта, заметно более надёжные, но точно так же бешено дорогие в эксплуатации. В своё время их в некотором объёме закупили немцы, а потом и англичане с французами для полётов на американский континент, потому как никаких конкурентов типа «Конкордов» здесь у Ту не случилось. Но к моменту появления Алекса со товарищи эти самолёты были уже везде, кроме СССР, сняты с трансатлантических рейсов. В основном из-за разорения эксплуатировавших их авиакомпаний. Хотя время перелёта было весьма привлекательным, цена билета оказалась совершенно неподъёмной для среднего класса. Богатые же предпочитали летать пусть и дольше, но на собственных личных самолётах.

– А правда, что всякие там немцы, шведы и англичане даже на две недели отпуска предпочитают летать на курорты в Турцию и Египет, а не отдыхать дома?

– Неужели у каждого в кармане есть настоящий телефон с фотоаппаратом и патефоном?

– А как так получилось, что американские пенсионеры могут себе позволить путешествовать по всему миру, а советские…

Да уж, судя по всему, «возвращенцы из будущего» из числа хроноаборигенов рассказывали руководству не только о новых технологиях, вооружениях и политических раскладах, но и довольно много об обычной жизни. И вот эта обычная жизнь удивила советских вождей как бы даже не больше, чем всё остальное. Так что, похоже, те методы, которыми он так долго пытался стронуть с места мышление советских вождей, оказались совершенно неправильными. Он-то обращался в первую очередь к разуму и логике, пытался апеллировать к ситуациям, когда утверждение «я же своими глазами вижу» оказывалось совершенно некорректным, а надо было идти в совершенно другую сторону, обращаясь к эмоциям. Потому как сработали именно они… Так что благодаря «возращенцам» мозги у советского руководства, похоже, наконец-то сдвинулись с позиции «учение Маркса всесильно, потому что оно верно» в нужную сторону. Причём, судя по ажиотажу, весьма солидно…

Основной разговор, естественно, начался уже после завтрака. После того, как все перешли в кабинет.

Когда Алекс изложил всё, что хотел, в кабинете повисла напряжённая тишина.

– То есть, если я правильно понял, – спустя несколько минут мрачно начал Сталин, – вы предлагаете СССР поучаствовать в Олимпиаде, проводимой в фашистской Германии? В стране, в которой под надуманным предлогом запрещена коммунистическая партия, а коммунистов бросают в застенки просто по факту их принадлежности к этой партии.

– А также в стране, в которой славяне, азиаты, евреи, цыгане и так далее объявлены неполноценными и людьми второго сорта, – продолжил Алекс. После чего твёрдо произнёс: – Да, предлагаю. Потому что вы в своё время произнесёте: «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, государство германское остаётся». И я считаю, что обе предстоящие Олимпиады – это лучшее поле боя для битвы за немецкий народ. За Германию. Пусть и послевоенную. Причём всё складывается весьма удачно. На зимней Олимпиаде нам особенно делать нечего. И времени до неё осталось маловато, и уровень развития советского спорта по большинству тех дисциплин, по которым она будет проходить, однозначно недостаточен. Так что на какой-либо значимый результат у нас шансов нет. И это хорошо! Потому что мы никого не насторожим, но зато за время её проведения технический персонал и руководители делегаций получат бесценный организационный опыт. Да и на несколько медалей мы рассчитывать вполне можем. Например, в лыжных гонках… И эти несколько руководство Германии не сильно удивят. Наоборот – ещё и раздуют, мол, Олимпиада наглядно показала превосходство истинных арийцев над неполноценными славянами. Сами же и установят, так сказать, критерии истинности… Так что, когда в летнюю мы «выстрелим», это высокомерие отлично сработает против них. Поэтому в летнюю Олимпиаду надо вложиться по максимуму. Причём и с точки зрения спортивных достижений, и с точки зрения пропаганды. Открыть «Русский дом», привезти певцов, танцоров, да даже юмористов. Подготовить концертные программы на немецком языке. Всякие красивые воздушные шары с флагами запускать каждый раз, как наши возьмут золото. Фейерверки устраивать ежедневно. Нам жизненно необходимо, чтобы у максимально большей части немцев в памяти отложилось, что русские – это круто. Это мощь, сила, талант… ну и так далее. Потому что от того, насколько сильно они будут желать с нами сотрудничать после войны, во многом зависят темпы, да и общий успех нашего послевоенного развития.