Роман Злотников - Лучший мир [litres]

Обсуждение его предложения затянулось часа на три. Парень успел раз десять вспотеть, пару раз сорваться и очередной раз понять, что подобные операции совершенно точно не его уровень. Как выяснилось в процессе обсуждения, в разработанном им плане зияло несколько ужасающих дыр, которые могли не просто его обрушить, но вообще развернуть его итоги на сто восемьдесят градусов от планируемых. Причём традиционно на почти половину вопросов, которые были заданы в эти три часа, у него ответов не было. А те, что были, частенько страдали неточностью и поверхностностью.

– А кто будет всё это финансировать? – где-то в середине обсуждения поинтересовался Сталин.

– Ну, совсем без СССР не обойтись, – вздохнул Алекс. – На нашей же территории работать будут. Но основное финансирование, я думаю, можно вполне повесить на американцев. У Рериха там очень сильные связи.

– Это – да, – кивнул Бухарин. – Его «пакт Рериха» [83] В 1928 году Н. К. Рерих в сотрудничестве с доктором международного права и политических наук Парижского университета подготавливает проект Договора о защите культурных ценностей (Пакт Рериха). Идею Пакта поддержали такие титаны мысли, как Ромен Роллан, Бернард Шоу, Рабиндранат Тагор, Альберт Эйнштейн, Томас Манн, Герберт Уэллс и др. подписан два месяца назад в Вашингтоне, причём не где-нибудь, а в Белом доме и в присутствии самого президента Рузвельта.

– Да и немцы тоже не останутся в стороне. Сам Гитлер не даст, – задумчиво уточнил Сталин. А затем повернулся к Алексу: – А по Рериху, насколько я помню ваши материалы, в конце этого месяца должен разразиться какой-то скандал, который сильно подорвёт его позиции? – уточнил Иосиф Виссарионович.

Алекс кивнул.

– Да, должна была появиться скандальная статья в «Чикаго трибьюн» [84] 23 июня 1935 года в Америке разразился скандал, спровоцированный статьёй пекинского журналиста Джона Пауэлла в газете «Чикаго трибьюн» и касавшийся маньчжурской экспедиции Рериха. В результате скандала Генри Уоллес досрочно прекратил экспедицию Рериха и сделал всё, чтобы аннулировать пакт. . Но-о-о… Всеволод Николаевич сказал, что берёт на себя решение этого вопроса.

Иосиф Виссарионович кивнул, но сделал пометку. после чего задал следующий вопрос:

– А что там у вас за задумка с песнями?

Алекс молча поднялся и подошёл к электрическому проигрывателю виниловых пластинок, который приволок с собой. Как выяснилось, любителей таковых в будущем было вполне достаточно для того, чтобы столь устаревшие аппараты всё ещё имели некоторый, пусть и небольшой, но стабильный спрос. Впрочем, самые свежие навороченные аппараты ему не подходили, от слова «совсем». Современную электронику через портал было не протащить. Так что пришлось подбирать ламповую систему производства то ли начала шестидесятых, то ли вообще пятидесятых на текущем аналоге приснопамятного «eBay». Изрядно побитую, но вполне рабочую. Потому что воспроизвести хиты шестидесятых-девяностых с требуемым качеством местные патефоны точно не сумели бы. Как минимум, были бы «съедены» все басы…

После прослушивания десятка песен Бухарин поинтересовался:

– А у вас всё только иностранное? На русском языке ничего нет?

– Есть, конечно, – кивнул Алекс. – Просто сначала я поставил самые «ударные» вещи для групп, которые будут петь на иностранных языках. Увы, одного «Интернационала» уже сейчас мало. Пусть он останется гимном, но молодёжи нужна и новая музыка. Так пусть она лучше будет из СССР, а не из США или Англии. Я читал, что во время падения СССР практически во всех реальностях аргумент насчёт того, что за всё время своего существования Советский Союз не породил ничего нового в искусстве, музыке или моде, звучал в устах тех, кто его разрушал, весьма существенным и являлся одним из главных в обличении «отсталого совка» и возвеличивания англосаксонского мира. Уж не знаю, насколько оно действительно было так, но…

Короче, Эрика оказалась права. В неделю он не уложился…

– Заключённый Межлаук Валерий Иванович, статья пятьдесят восемь-три, пятьдесят восемь-шесть, пятьдесят восемь-семь… – торопливо забормотал не слишком высокий, но плотно сбитый заключённый, старательно поедая глазами сержанта НКВД, сидящего за столом в допросной, в которую он только что вошёл.

В Ухтпечлаге Валерий находился уже около года. А всего, так сказать, за решёткой – почти полтора.

Всё началось в ноябре тридцать четвёртого… то есть нет, всё началось ещё раньше, в июне, когда он принял приглашение Енукидзе отдохнуть на его даче. И ведь понимал же, что не так просто его зазывает в гости этот любитель маленьких девочек, но всё равно поехал. Очень уж ему не нравилось, что творилось в стране и партии… Нет, с одной стороны, всё было нормально. Страна росла и развивалась. Строились новые заводы и фабрики, распахивались поля, открывались новые школы, техникумы и институты. Вот только создавали и строили всё это они вместе – все они, вся партия большевиков, а вся слава отчего-то доставалась только одному. Сталину. Портреты в газетах, портреты на стенах, в школах, кабинетах чиновников, на улицах домов и над колоннами демонстрантов на Седьмое ноября и Первое мая. Нет, были и другие. Ленина, например, Кирова, Фрунзе, Бухарина, Орджоникидзе, даже Троцкий и то попадался… но Сталина было куда больше. Его портретов, наверное, было больше, чем всех остальных, вместе взятых. Или его регулярные вмешательства в планы? Ну как так – сначала сам продавил резкое увеличение плановых заданий первой пятилетки, а затем волюнтаристски, без предоставления обоснований и расчётов, заставил изменить их в сторону уменьшения. Как так можно-то? Или его отношение к старым заслуженным членам партии. Люди жизнь положили на дело революции, по тюрьмам и каторгам здоровье потеряли. Разве они не заслуживают хотя бы некоторого вознаграждения за это? Да даже не вознаграждения, а просто возможности жить в нормальных условиях! Ведь и сейчас на износ работают, уходя домой ночь-заполночь. И разве преступление выделить им фонды для нормального бытового обустройства? Они же должны иметь возможность в нормальных условиях восстанавливать свои силы и здоровье, которые и так без остатка отдают делу революции и построению первого в мире социалистического государства. Тем более что сам-то как живёт – квартира в Кремле, ближняя дача под Кунцево, дальняя дача в Успенском, семья обустроена на даче в Зубалово… а в каких дворцах и особняках он отдыхает, когда отправляется на юг? И едет туда тоже не в общем и даже не в купейном вагоне, а в отдельном поезде. Тоже ведь никак не образец скромности! Так зачем было устраивать скандал и вытаскивать на всеобщее обозрение то, что такие уважаемые товарищи, как Ягода, Рудзутак, Розенгольц, и некоторые другие решили слегка улучшить свои жилищные условия? Все же заслуженные люди. Да и сравнение строившихся и реконструируемых особняков с дворцами неправильно. Тоже мне дворцы – всего-то чуть больше десятка комнат…