Харольд Ковингтон - Очищение

Если наши ребята смогут попасть внутрь будок, то вид на зрительный зал даст стрелкам превосходный контроль главного сектора обстрела, где будут сидеть знаменитости, и они также смогут застрелить любого в частных ложах, кто держит голову над краем ложи. Когда зрители этих лож на третьем этаже после начала стрельбы начнут выбегать из них, чтобы спастись, автоматчик во внешнем проходе должен быть готов встретить их огнём на поражение.

— Хорошо, после того, как парни снимут охранников из пистолетов с глушителями, как они войдут в будки? — спросил Рандалл.

— У охранника будет магнитная карточка-пропуск в чёрном футляре из искусственной кожи на поясе, по которой можно войти в будку в случае необходимости, — сказал Хилл, глядя на соответствующую страницу копии рабочих инструкций «Центуриона». — Ребята вынут карточку из футляра и откроют будку. В будке будет находиться один киномеханик, и ему нужно побыстрее заткнуть рот.

С вооружёнными охранниками мы не можем рисковать, но если киномеханики внутри белые, я предпочёл бы их не убивать, а только надеть наручники и залепить лентой рот. А как эти будки выглядят изнутри?

— Они маленькие, но не очень тесные, — объяснил Брюер. — Парни должны будут отодвинуть назад проекционную камеру от стенного проёма, но она откатывается по рельсовой дорожке на полу. Гранатомётчикам хватит места для хорошего размаха. Размеры проёма около двух метров в длину и метр в высоту, так что у стрелков будет широкий обзор и даже некоторая защита от любого ответного огня. Расстояние вниз до переднего ряда столов, где будут сидеть главные «мишени», составит чуть больше 30 метров, а угол — двадцать пять градусов. В них можно наделать много дырок. Сама сцена просто огромна — тринадцать пять метров в ширину и двадцать — в глубину, а главный подиум где-то в семидесяти метрах от проекционных будок.

— Мы сможем зачистить сцену — сказал Кот.

— Ээээ, парни, а не забыли ли мы кое-что? — спросила Кристина. — Как насчёт камер слежения и в небольших проходах, и, конечно, в главном коридоре? Нам нужно войти в здание, пройти через него и пронести оружие не только на глазах толпы и охранников у каждой двери, но и под наблюдением камер центральной системы безопасности в аппаратной охраны.

— Нам нужен способ отключить сразу всю систему камер наблюдения, — сказал Хилл, задумчиво скребя свой подбородок.

— И любой контролёр охраны с парой извилин в мозгу тут же поймёт, что что-то испортилось, — заметил Брюер.

— Да, но он не будет знать, что, — ответил Хилл. — Что сначала делают люди, когда ломается компьютер или любая другая электронная хрень? Они стучат по нему, трясут, перезагружают, запускают диагностику и стараются выяснить, действительно ли эта штука сломалась. Я полагаю, что никто в аппаратной охраны не начнёт тут же кричать, что небо падает на землю, когда его камеры откажут. Оператор начнёт нажимать кнопки и щёлкать выключателями, просить техника проверить систему, и сколько тогда пройдёт драгоценных секунд прежде, чем он решит объявить общую тревогу? Двадцать? Тридцать? Шестьдесят? За шестьдесят секунд многое можно успеть, если действовать быстро и знать, куда идти и что делать на месте.

— Хорошо, основной план следующий: Мы внедряем в «Кодак» группу из семи добровольцев, временно прячем их, выводим из строя все камеры слежения, хотя пока неизвестно, как это сделать. Затем, прежде чем охрана опомнится, бежим к этим двум будкам, снимаем охрану, проникаем в будки, готовимся, и Кот по сигналу Чарли делает первый выстрел и валит самого большого жида, которого увидит в прицеле. Затем мы проделываем старый фокус под названием «Шок и трепет». «Безумная минута» фактически должна длиться тридцать — сорок пять секунд. Ко времени, когда глава службы безопасности наверняка будет знать, что у его камер не просто сгорели предохранители, а что-то действительно произошло, начнёт стрелять наше оружие, и маскировка больше не понадобится.

Каждый гранатомётчик бросит по две гранаты и оставит одну про запас для отхода с позиции. Первые гранаты полетят, как только начнётся стрельба, другие две — через тридцать секунд. Автоматчики перекроют коридоры у будок и очистят их от врагов, уничтожая всех громил ЗОГ, которые попробуют выйти в коридор, и любых «избранных», которые выскочат из частных лож в залы. Затем гранатомётчики и автоматчики начнут взрывать дымовые шашки, заполняя театр дымом и создавая всеобщее замешательство, и, может, даже запустят для смеха оросительную систему пожаротушения, пока наша команда отходит по пути, которым вошла.

— И каким же? — спросила Кристина.

— Ребята, это только скелет, и надо нарастить на него мясо, и, конечно, я знаю, что в нём есть пара откровенно слабых мест, — признал Хилл. — Две самых больших дыры, это как расхе… уничтожить эти камеры слежения и, да, мадам, — он посмотрел на Кристину, — прежде всего, чёрт побери, как мы попадём туда?

Хилл вздохнул:

— Здесь что-то в самом воздухе, что всё время напоминает фильмы. Я думаю сейчас о первых «Звёздных войнах», когда Люк Скайуолкер и его восставшие космические воины атаковали Звезду смерти. Что-то вроде этого мы делаем сейчас. Люк нашёл единственную маленькую и уязвимую входную точку — канал для удаления отходов или вроде того, и через неё запустил ракету прямо в сердце Звезды смерти. Именно эту точку нам нужно найти.

— О, я знаю, где она, — заговорил Брюер.

— Что вы сказали?! — воскликнул Чарли.

Брюер показал на карту:

— На этой схеме не показаны подвальные этажи, но как раз за сценой, вот здесь, прямо под старой Зелёной комнатой расположен более-менее тайный проход в театр «Кодак». Это — подземный туннель или ход, который ведёт в вестибюль отеля «Голливуд Ройял» примерно на расстояние в четыреста метров к северо-восточному углу Голливуда и комплексу Центр «Хайлэнд». Ни в самом туннеле, ни на его концах нет ни охранников, ни камер слежения.

— И вы знали это? — недоверчиво спросил Рандалл. — А мы всё это время сидим и ломаем головы, пытаясь найти точку проникновения?!

Брюер широко ему улыбнулся.

— В хорошем фильме всегда есть неожиданные повороты. А если серьезно, то это полусекрет, в основном сплетни и слухи Голливуда, и я, прежде, чем сказать что-нибудь, должен был проверить, что этот ход действительно существует, а затем посмотреть, нельзя ли им воспользоваться в наших целях. Этот подземный ход существует уже несколько лет. Я не знаю, когда он был впервые проложен.

А вот «зачем» — немного сложнее и удивительнее. Помните, что я рассказывал обо всём этом буйном загуле в Зелёной комнате во время прошлых церемоний? Скажем, бывают моменты в ходе награждения премиями киноакадемии, когда для знаменитостей и руководства студий желательно тайное появление или уход c церемонии, иногда добровольное, а иногда и нет. Главным образом, конечно, чтобы избежать встречи с телевидением и папарацци. Звезда может напиться в стельку, обдолбаться или закатить истерику из-за потери премии и полностью выйти из-под контроля. И тогда эту звезду следует удалить из помещения, привести в порядок, почистить и успокоить, но тактично, не перед публикой, популярными СМИ и папарацци.