Ксения Верник - За гранью разума. Робкий шепот ветра

— Вот и прекрасно, — смягчилась Патриция и отправилась к небольшому шкафчику. — Сейчас я раздам вам их диски с песней «В тебя влюбился ветер», а дома вы её очень внимательно послушаете.

— Бабуля, ну что за бред, — скривилась Джессика. — Двадцать первый век. Найдём в интернете и послушаем.

— Не послушаешь, — Патриция посмотрела на Джессику, в этот момент, протягивая диск Тони. — Забудешь, — женщина подошла к внучке. — Или просто не станешь этого делать, — Патриция буквально сунула диск в руки Джессике.

— Что за детский сад? — Джессика покачала головой и перевела взгляд на обложку диска. С неё на девушку посмотрели четыре молодых, красивых, свободолюбивых человека. Они стояли в постановочной позе на берегу океана. Это место показалось Джессике до боли знакомым. Она всмотрелась в счастливые лица парней. Когда девушка хорошо рассмотрела одного из них, в её душе что — то перевернулось. Будто весь мир замер, а она стала другим человеком. А, возможно и тем, которым действительно и являлась. Что — то было в этом парне знакомое и родное. Когда Джессика смотрела на него, её воспалённый до предела разум отказывался что — либо понимать, а вот душа… Душа, напротив, о чём — то шептала, но её раздирающий тишину шёпот был до безумия неуловим.

— Джессика, — уже, наверное, в десятый раз позвала Патриция.

— Что? — Джессика с трудом оторвала взгляд от обложки. — Ты что — то сказала?

— Да, — Патриция не узнавала внучку. — Что случилось?

— Кто он? — Джессика указала на одного из парней с диска.

— Это, — Патриция подошла ближе, чтобы рассмотреть, кого имеет в виду Джессика. — Бас — гитарист, Джеймс Фокс.

— Джеймс Фокс, — чуть слышно повторила Джессика.

— Да, а что? — ничего не понимала Патриция.

— Я его где — то видела, — Джессике казалось, что её голова сейчас разлетится на сотни мелких частей. Душа продолжала что — то шептать, но разум отказывался её слушать.

— Ну, конечно, видела, — в разговор вмешалась Эмили. — Его часто показывают по телевизору, и он не раз приезжал к нам с концертом.

— Это верно, — улыбнулся Джек. — Джеймса Фокса знают все, даже те, кто далёк от его творчества.

— Он же легенда, — добавил Тони.

— Нет, вы меня не понимаете, — Джессика была взбудоражена. — Я его знаю. Я знаю его! Простите.

Девушка выскочила из студии и, не помня себя, побежала к океану. Она ещё раз внимательно посмотрела на лицо Джеймса, на его нежную, открытую с долькой лёгкой грусти улыбку. Нет. Ничего. Она не могла понять, что с ней происходило. Джессика резко бросила диск, а затем опустилась на белый, горячий песок. Девушка приложила руки к голове.

— Джессика, ты в порядке? — на берег прибежала обеспокоенная Патриция, а вместе с ней и все остальные.

— Джесс, — Эмили помогла подруге подняться. — Что с тобой?

Джессика посмотрела на Эмили, затем на всех остальных. В их глазах поселился страх и недоумение. Джессика поняла, нужно поскорее всё перевести в шутку, иначе бабушка и друзья посчитают её сумасшедшей.

— Я не могу поверить, — Джессика создала искусственный смех. — Вы, купились! Как круто я вас разыграла, — девушка засмеялась ещё громче и побежала к студии. — Идёмте, так мы всю тренировку пропустим!

Тренировка подошла к концу. Она прошла очень скованно. Джессика никак не могла прийти в себя. Перед глазами девушки, то и дело, возникал парень с обложки диска. Маккартни не могла понять, что с ней происходило. Казалось, будто в её душе за право на существование боролись два человека. С одной стороны она была всё той же Джессикой, что и несколько часов назад. Но с другой — её внутренний мир в одно мгновение изменился до неузнаваемости. В мыслях запуталось очень много вопросов. Среди них бродил и главный: кто же он, этот Джеймс Фокс? Кто он для неё?

Патриция Маккартни была в своём уютном кабинете на втором этаже студии. Женщина собиралась домой. После непродолжительного стука в дверь, в кабинет заглянула Джессика.

— О, дорогая, — сняв профессиональные туфли, Патриция заметила внучку. — Проходи.

— Спасибо, — Джессика еле заметно улыбнулась и вошла в светлое помещение.

— С тобой всё в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась Патриция и внимательно посмотрела на девушку. — Ты очень бледная.

— Я в порядке, — устало улыбнулась Джессика и, не дождавшись приглашения, опустилась на мягкий диван. — У меня есть к тебе важный разговор. Можешь уделить мне пару минут?

— Конечно, — с плохо скрываемым интересом, Патриция опустилась в своё кресло. — Я тебя слушаю, дорогая.

— Я хотела спросить тебя о возникновении нашей студии? — Джессика пристально посмотрела на бабушку.

— Не понимаю, — после недолгой паузы улыбнулась Патриция.

— Наша студия, — Джессика демонстративно указала на помещение. — Как она появилась? Это здание, оно было построено или до «Джайва» здесь было что — то другое?

— Ты никогда не задавала мне подобных вопросов, Джессика, — Патриция посмотрела внучке в глаза. — Что произошло? С чего вдруг такой интерес? Ты всегда была безразлична к таким вещам.

Она, действительно, была безразлична. Красива, умна, всегда позитивна, но Джессика никогда не замечала того, что происходило у неё перед глазами. На протяжении многих лет ей снился один и тот же сон: пляж, горячий песок, яркое солнце, безоблачное небо. Вот только вместо студии Патриции и Клиффа во сне являлось какое — то кафе. Миллион раз Джессика могла бы поинтересоваться у Патриции, почему так происходило, но ей было просто всё равно. Она проживала свою жизнь по накатанной дорожке, но до сегодняшнего дня. До момента пока не увидела на обложке диска брюнета с милой, открытой улыбкой, в которой заблудилась долька грусти. Привычное мировоззрение в один миг рухнуло, как карточный домик. Она посмотрела на многие вещи другим, внутренним взглядом. А её душа и разум вступили в длительную дискуссию между собой.

— Вдруг, мне стало любопытно, — улыбнулась Джессика, отведя в сторону карие глаза, будто боясь, что заглянув в них, Патриция прочтёт все секреты, спрятанные в душе. — На самом деле, меня очень давно беспокоил этот вопрос, — нагло солгала девушка.

— Что ж, — засмеялась Патриция, ни на секунду не поверив Джессике. Она откинулась на спинку вращающегося кресла. — Раз беспокоил, значит слушай…

Клифф Маккартни осторожно коснулся кнопки звонка квартиры Эштона и Саманты Старки в Лос-Анджелесе.

— Устала, дорогая? — мужчина улыбнулся и нежно обнял, стоявшую рядом, Патрицию Маккартни.

— Да, немного, — она положила голову на его плечо.

— Я тебя понимаю, перелёт был весьма утомительным, — Клифф поставил на пол дорожную сумку.

— Просто уже ночь, — устало улыбнулась Патриция обворожительной улыбкой.