Юрий Семецкий - Poor men's judge [СИ]

Мы потеряли свое главное преимущество — доверчивого зрителя, для которого реальный мир казался гораздо менее истинным, чем его экранное отражение.

Аппаратчик задумчиво выбил дробь на полированной поверхности стола.

— Господа, а нет ли у нас способа доказать, что методы, при помощи которых создавались структуры автономии, их пропагандистские технологии, способы подготовки и воспитания ополченцев имеют характер значительно более изощренной манипуляции, чем наши?

— Попробовать, конечно, можно, — задумчиво высказался директор Второго канала. — Только вот, шансов мало.

— Поясните!

— В автономии возрождено идеократическое общество. Примерно такое, каким был Союз в его самые лучшие годы. Как известно, идеократические сообщества манипуляцией не занимаются, они прямо и открыто объясняют свои действия и цели.

Плохо еще и то, что свалившаяся нам на голову идеократия уже привита от классических способов скрытого воздействия. Они жестко поделили мир на своих и чужих и просто не способны доверять информации извне.

— А нельзя ли представить этого… Вояра неким новым фюрером, рвущимся к власти? Поддержка промышленников в этом случае нам только в пользу. Ведь у обывателя в мозгах устойчиво сидит стереотип: фюрера привели к власти промышленники.

— Во первых, фюрер уже мало кому интересен, его демонический облик заслоняют кошмары сегодняшнего дня. Во — вторых, слишком много последнее время пресса писала об успехах, достигнутых экономикой Германии в 1933-39 годах. Так что эффект может получиться обратный.

— А хоть бы и фюрер, — подумают многие, продолжил директор TV-2. — Все лучше нынешнего бардака. В смутные времена вообще резко усиливается притягательность образов диктаторов и самодержцев. Так что, как бы хуже не сделать.

Никто не забыл, сколько после крушения Союза осталось членов партии? Комсомольцев? Фактически, приверженцев религиозного культа, пусть и не слишком ревностных.

На глазах старых коммунистов, их коллективное детище было прикрыто как забегаловка, где слишком сильно расплодились тараканы, по чисто социальным соображениям. Власть решила вернуть на место Церковь. А зря.

Нет, мы все понимаем, что религия усиливалась ровно в той же мере, в которой слабела партия. Мы помним, что сила культа личности Вождей и культ партии были сильны ровно в той мере, в которой ими оказывалось давление на конкурирующие культы. Стоило ослабить давление, и все рухнуло. «Красная церковь» пала не в смертельном бою с врагами, покрыв себя неувядаемой славой, но сгнила изнутри, оказавшись сборищем казнокрадов и карьеристов. Оказалось, что сражаться за нее не стоит. И словам, сколь бы они ни были красивы, веры не стало.

Бывшие коммунисты, когда-то составлявшие наиболее активное ядро социума, замерли в смертельном оцепенении. «Что воля, что неволя..» Вылезшая, аки гад из-под коряги, КПРФ, воспринималась как утонченное издевательство над еще живыми коммунистами и памятью о тех, кто ушел. Коммунистическая партия без культа, без ритуала, без претензии на сакральность. Одна из ряда сборищ парламентских говорунов, всего лишь. Коммунистами, верными идее, демонстративно пренебрегли, отказав в репрессиях и последней, отчаянной схватке. Так было получено пассивное согласие общества на самоубийственные перемены.

Предположить, что кто-то способен разорвать порочный круг, было невозможно. Такой расклад никак не вписывался в расчеты политологов и их милые, детальные, но безнадежно-линейные модели развития.

Предположить, что найдется лидер, готовый бестрепетно взвалить на себя груз единоличной ответственности за все, они не могли. Молодой человек в выцветшей полевой форме, способный не только повести за собой людей в яростную штыковую атаку, но и выйти из нее победителем, оказался неучтенным фактором, сломавшим игру.

Тупая подстановка православия, опорочившего себя еще перед Революцией на место значительно более гуманной и чистой идеи коммунизма, оказалось не только идеологически ничтожной. Идеологи не учли самого главного: подобного рода рокировки, по определению, ОБРАТИМЫ. Ибо числятся по категории автоколебательных процессов с внешним побуждением.

И маятник качнулся назад, будто секира, калеча подвесивших его недоумков. Оказалось, что в стране слишком много «святых мест», память и дух которых не уничтожить и через столетие.

Памятники Ленину, наименования городов, улиц и площадей, бывшие ленинские комнаты в каждой части, само понятие «партийная совесть» и религиозное преклонение перед идеей Справедливости — такое выкорчевывается десятилетиями… Без гарантии на успех.

В обществе оказалось слишком много мистиков. Появление лидера, на практике, демонстративно руководствующегося постановлениями РВСР и не стесняющегося практически применять знаменитую 58 статью, дало множеству людей надежду на чудо. Бескомпромиссность нового Вождя, его привычка питаться из солдатского котла и спать, накрывшись шинелью, закономерно поднимала огромные пласты ассоциаций, прочно сидящих в народном сознании. Не успев умереть, старые легенды о Вожде, Отце и Учители порождали новые.

Самым восторженным, Виктор напоминал лидеров старообрядчества. И по стране пошли гулять слегка перефразированные строфы Клюева Есть в Вояре Керженский дух, Игуменский окрик в декретах, Как будто истоки разрух Он ищет в Поморских ответах.

Стремительно складывающийся новый культ уже имел Вождя. За пророками, апостолами, подвижниками и мучениками дело не стало. Такая уж у нас земля…

Коммунистам, не выбросившим партбилетов, оставшихся верными идеям, за которые их отцы готовы были ложиться под танки, накрывать пулеметные дула собственным телом и идти на таран, был дан еще один шанс проявить себя. Большинство этим шансом воспользовалось. Возвращая себе гордость и осознание силы, члены партии занимали место в строю территориальных формирований Реввоенсовета, берущих под контроль транспорт, связь, производство, предприятия добывающей промышленности.

На визг так недолго пировавших «хозяев жизни» и их прихлебателей никто внимания не обращал. Так что же делали органы безопасности, спросите вы? Писал уже, и повторю еще раз: ну не может охранка ничего противопоставить численно ее превосходящему и лучше организованному противнику. Это если судить просто по раскладу сил. Но нельзя забывать еще и о том, что люди в погонах тоже способны понимать, насколько справедливо или несправедливо происходящее.

В России ни одна когда-либо существовавшая спецслужба не смогла ничего противопоставить силовым изменениям общественного устройства. Ни царская охранка, ни КГБ, ни ФСБ, в конце-то концов. «Рыцари» плаща и кинжала с замашками воришек хороши разве что для подлых и бессудных расправ в тайных узилищах и подворотнях…