Александр Михайловский - Герой империи. Битва за время

Постаравшись ничем не выдавать своих далеко идущих намерений, я представилась ему; в ответ он тоже назвал свое имя. Я сразу решила, что буду называть его на свой манер. Мы, сибхи, не любим длинные имена… Для меня он просто Альф – и точка.

Затем я повела его в предназначенное для него помещение, держа при этом за руку, как ребенка. Но он не возражал. Забавно было наблюдать, как он вздрагивает при виде попадающихся нам навстречу темных эйджел. И ничего они не страшные, просто выглядят немного необычно для таких, как он… Но потом вроде бы Альф к ним немного привык и больше не размахивал руками, когда навстречу попадались пилоты отдыхающей смены или же тактики.

Показав ему его каюту, я вышла, чтобы юноша мог освоиться. Но через некоторое я подумала, что надо бы объяснить ему, что да как, и вернулась обратно. Что поделаешь – у меня совсем не было опыта в том, как обращаться с пленниками моей командирши…

Хоть он и выразил неудовольствие тем, что я зашла в его каюту без разрешения, но все ж вернулась я не зря. Он даже не смог найти душевую, чтобы наконец смыть с себя грязь, а вместо этого стал примерять одежду… Пришлось ему малость подсказать, что где находится. Я бы с удовольствием осталась и посмотрела бы, как этот красавчик раздевается, а потом еще и потерла бы ему спинку, но он так настойчиво меня выпроваживал, что пришлось выйти. Я слышала, что хумансы Старой Земли очень застенчивы, и вот теперь смогла лично в этом убедиться. Однако это еще больше меня раззадорило. Я непременно соблазню этого юного красавчика! Уж наверняка Ария рассчитывает на это, желая, чтобы ее пленнику было хорошо и комфортно здесь, на корабле.

И еще раз зашла я в его каюту, рассчитав так, чтобы уже застать его одетым. Он опять сердито на меня посмотрел и укоризненно покачал головой. Но я пропустила все это мимо своего внимания – что поделаешь, раз он такой дикарь! Ничего, перевоспитаем… но это уже после, а сейчас нам предстояло наиважнейшее дело. Я должна была отвести его в гипнопедический кабинет для того, чтобы с ним провели первый урок русского языка.

Бедный Альф! Как же он испугался, оказавшись в кабинете, где его уже ждала медтехник Тая Лим. Можно было подумать, что ему предлагают сесть на электрический стул, а не в гипнопедическое кресло! Он не мог знать смысла предстоящей процедуры, а если б знал, то не боялся бы. Ведь ему наверняка хотелось общения… Что ж, после сеанса никто не помешает нам разговаривать хоть часами напролет. Тем более что я ДОЛЖНА буду говорить с ним – хоть о чем, так как ему следует приобретать навык использования чужого языка.

Тяжко вздохнув и обреченно склонив голову, он все же садится в кресло. Ха-ха, наверное, подумал, что если будет упираться, его запихают туда силой…

Пятнадцать минут – и сеанс окончен. Альф просыпается, по-детски протирает глаза, сонно озирается. Затем его взор устремляется на нас с Таей, и он принимается растерянно моргать, пытаясь осознать тот факт, что понимает каждое слово нашего с ней разговора. Я предлагаю ему пойти поговорить… Он кивает, осторожно слезает с кресла и выходит вслед за мной, пробормотав Тае напоследок что-то вроде: «Благодарю вас, уважаемая фрау…»

– Ну, как самочувствие? – уже в коридоре вкрадчиво осведомляюсь я. При этом я нежно беру его за локоток, показывая, что не против того, чтобы немного сблизиться. Однако он чуть отстраняется – я удивлена и слегка раздосадована. Впрочем, это он, возможно, от шока – так уговариваю я себя. Ведь он и подумать не мог, что можно за несколько минут освоить чужую речь… Тем не менее мне приходится убрать руку с его локтя и взять, как раньше, просто за руку, по-дружески.

– Прекрасное самочувствие… – тихо произносит он с акцентом, при этом с изумлением вслушиваясь в звучание собственных слов.

– Тогда говори! – весело приказываю я ему. – Говори немедленно! Иначе все забудешь, и тогда тебе придется вскрывать мозги и вкладывать знания прямо туда…

– Что? – он чуть приостанавливается, бледнеет и принимается моргать, хлопая светлыми ресницами – милый такой дурачок, совсем юмора не понял. – Что вы иметь в виду?

– Ну, Тая возьмет большую пилу и распилит тебе череп… – вдохновенно юморю я. – А потом насыплет внутрь белого порошка – и тогда ты никогда уже не забудешь русский язык! Понятно?

Несколько мгновений он потрясенно молчит, наблюдая за моим лицом, которое я из последних сил сохраняю серьезным.

– Вы шутить над меня… – наконец с облегчением говорит он и улыбается.

Я начинаю смеяться.

– Конечно, шучу! А ты поверил?

– Да, – кивает он; в его глазах пляшут веселые искорки.

– Нет, пила нам точно не понадобится, – говорю я, – а вот ножницы нужны позарез! – Я окидываю его критическим взглядом.

– Ножницы? – удивляется он. – Зачем? – И тут же, просияв, запускает пятерню в свою буйную шевелюру. – Резать это!

– Не резать, а подстригать, – сурово поправляю я.

– Да-да… Под-стри-гать… – охотно кивает он и принимается шевелить губами, пытаясь привыкнуть к произношению. – Вы уметь?

– Умею, – говорю я. – Я хоть и выгляжу маленькой, но умею все, солнце мое… – Говоря это, я провожу языком по губам.

Но он будто бы не замечает моего откровенного заигрывания. Почесав в затылке и несколько секунд подумав, он разводит руками.

– Солнце здесь нет, фройляйн Эри… – растерянно говорит он.

– Да и пусть нет! – говорю я, досадуя, что он не поддается на мой флирт; тупой дейч, не понимающий нашего русского юмора. – Идем, буду приводить в порядок твою голову…

Стригла я Альфа в его каюте. Мы, сибхи, были все обучены основам парикмахерского искусства. Ножницы звонко щелкали; Альф, храня серьезное выражение лица, смотрел на себя в зеркало. Летели во все стороны его светлые волосы… А я, прикасаясь к нему, чувствовала, как возбуждаюсь. До чего он нравился мне, этот синеглазый дейч! Такого чувства я еще никогда не испытывала за свои двадцать три года, хотя у меня прежде было много парней. Но никто из них не вел себя так, как Альф! Приходя ко мне, они точно знали, чем мы должны заниматься, а это прямо как какой-то котенок…

Со стрижкой он стал еще красивее, чем прежде. Вид у него теперь был такой аккуратный, ухоженный, он стал казаться как будто бы взрослее. Он долго крутился перед зеркалом, расчесывая себя и так, и эдак, и видно было, что он доволен.

Наконец он положил расческу на полочку и, повернувшись ко мне, слегка поклонился со словами:

– Спасибо, фройляйн Эри! Мне очень нравится стрижка.

– Пожалуйста, Альф, – ответила я.

– О, мне нравится, как вы меня называть… – сказал он, по-детски счастливо улыбаясь.

– А я тебе нравлюсь? – вырвалось вдруг у меня.

– О… конечно… – Он покраснел и занервничал, отводя взгляд.