Борис Рогов - Времена меняются [СИ]

Болгарская политическая полиция славилась среди профессионалов плаща и кинжала соцстран. Заметив отличные результаты работы секретной службы, советские гебисты переложили на болгар весь южный регион, в который вошли кроме Югославии и Греции, Турция и даже Италия. Кроме внешней разведки, ДС занималась контрразведкой, пограничной службой и охраной первых лиц. Поэтому практически все агенты, вербуемые натовскими службами, были двойными или даже тройными. Не была исключением и Тереза Николова. Ей приглянулся и нынешний её подопечный. Спокойный, немного рассеянный, слегка трусоватый, но очень умный, с буйной фантазией, Натан привлекал Терезу полётом творческой мысли.

Взаимная симпатия постепенно перешла в дружбу, скрашиваемую бурными постельными баталиями. В этом деле Натан тоже оказался вполне на уровне. Вот шпион из него был, как из Терезы балерина. Он в первую же ночь рассказал о своём задании, о русском «ясновидце», который встречался с Вангой прошедшим летом и о чудесных пророчествах этого уникума. Тереза достаточно умна, поэтому играла роль глуповатой болтушки. К тому же она очень любила секс. Последнее очень помогало в её сложной работе.

Сразу после получения сенсационной информации, Тереза сообщила все подробности по команде. Как она и ожидала, никаких действий после этого замечено не было. «Контрразведка замерла в ожидании», — отметила она про себя. Хотя ей было до смерти любопытно, что предпримут её начальники, она не проявляла беспокойства, продолжая активно общаться с Фарбом.

1 ноября среда 1978 года на Софию обрушилась редкая для Болгарии погода. Льющие с неба потоки воды, превратили улицы и проспекты столицы в ледяные потоки. Ветер срывал шляпы и зонты у зазевавшихся пешеходов. Автомобили медленно плыли в потоках воды, обдавая ею редких пешеходов. Те сердито осыпали их бранью.

Первый заместитель министра госбезопасности генерал-майор Стоян Савов радовался простому наличию навеса прямо над крыльцом родного министерства, иначе он бы тоже промок до нитки. Зайдя в свой кабинет, Генерал Савов постоял минуту у окна, понаблюдал, как спешат под порывами ветра «безлошадные» сослуживцы и направился к столу. Сегодня начало месяца, время подвести итоги и прикинуть планы.

В Лондоне постепенно разгорается скандал с убийством этого идиота Маркова. Володя Крючков всё сделал чисто. Скотланд-Ярд никогда не сможет доказать причастность Болгарии к смерти этого писаки. Улик прямых не будет даже на исполнителя. Как там его? «Ватерлоо»? Нет, «Пикадилли», да, в наличии чувства юмора нашим русским «братушкам» не откажешь. Операция в Лондоне, значит «Пикадилли». Ха-ха.

Что там ещё? Надо вызвать Тодорова, пускай докладывает, как идут дела с наблюдением за американцами, что крутятся возле бабы Ванги. Вот ведь смешной народ! Неужели настолько тупые, что не прочухали, что бабка просто приманка, на которую мы ловим рыбу, которая нам интересна. Генерал наклонился над селектором:

— Мила, полковника Тодорова пригласите ко мне, пожалуйста.

Полковнику сегодня не повезло. Ещё вчера у его «Лады» появилось странное постукивание. Механик конторы сказал, что это, скорее всего, что-то не в порядке с подшипниками коленвала. Пришлось оставить аппарат в местном гараже, а сегодня этот чёртов дождь. Из-за ливня полковник промок до нитки. Сейчас вот придётся к начальству идти с подмоченной репутацией.

— По вашему приказанию, полковник Тодоров явился. — Пытаясь подтянуть солидное брюшко, принял уставную стойку полковник.

— Заходи, Владко, присаживайся. Что-то ты сегодня какой-то мокрый. С машиной что-то?

— Менять мне её пора, товарищ генерал… — Полковник, уловив нотки сочувствия в голосе начальника, собрался было начать подробно рассказывать о своих бедах.

— Про «Ладу» потом своим приятелям расскажешь. Сейчас давай к делу. Что можешь сказать об американцах, тех, что в Благоевграде. Что-то конкретно удалось узнать?

— Никак нет, — Тодоров пытается принять уставную стойку. — Ничего пока не удалось. Шифруются гады! Терезе даже по ночам рассказывает какие-то сказки про чудесные предсказания.

— А как на счёт нашей Ванги? Интересуется ею, или её гостями?

— Нет, абсолютно не интересуется. Он про неё узнал только от Терезы, а до этого, говорит, что даже и не слышал ни разу. Может, он и врёт, но убедительно.

— Вот тут он точно врёт! Мы эту Вангелию уже лет двадцать раскручиваем, по всем каналам всем уши прожужжали, а он, видите ли, ничего не слышал. — Савов сердито хлопает ладонью по папке с делом Натана Фарба. — Хорошо, вернее, плохо, надо лучше работать.

— Можно вопрос, товарищ генерал? Правду говорят, что Людмила Живкова оформила приглашение этому пареньку из Союза?

— А вот это, полковник, — грубый просчёт! Не такое у нас большое министерство, чтобы в одном отделе не знать, что творится в другом.

Так как она оформляла через восьмёрку, вот информация мимо меня и прошла.

— Владко, не строй из себя идиота! — Рассердился Савов. Времени вам до сегодняшнего вечера. Соберите всю информацию по этому вопросу и ко мне в пять часов на доклад. Не забудь собрать все, что сможешь по этому сибирскому хлопчику.

Двое суток до Москвы пролетели незаметно. Мы с Леночкой много и плодотворно обсуждали сценарий бесед с болгарскими спецслужбами. Решили действовать по самому плохому варианту: «Мне верят». Следовательно, считают великим знатоком будущего, которому надо «помочь» вспомнить всё. Что тут можно будет сделать? Ничего слишком экзотического нам на ум не приходит, поэтому просто разыгрываем сценки «следователь — жулик», меняясь ролями, время от времени. Едем в купе, поэтому соседей всего два командировочных мужика. Их очень веселит такая театральщина, иногда они даже аплодируют нашим находкам.

В Москве нам пришлось проторчать целую неделю. Наши загранпаспорта оказались ещё не готовы, поэтому ездили каждый день в МУВД со всей кипой документов. А бумаг у нас скопилась целая куча. Заявления, анкеты, автобиографии, характеристики с места учёбы, приглашения, справки с места жительства, квитанции об уплате госпошлины, сопроводительные письма о передаче «Дела» из ОВИР в Управление КГБ, расписки получении загранпаспорта с прошлой поездки и, наконец, подписанные нами «Обязательства о соблюдении Основных правил поведения советских граждан, выезжающих за границу».

Николай Иванович, как увидел толстую папку со всем этим «богатством», так и выдал: — Оковы человечества сделаны из бумаги…