Александр Колосов - Гроза над Элладой [СИ]

Фидий приподнял голову со щита, на котором она была уютно устроена, сладко зевнул и сказал:

— Кэм Даретид, властью, данной мне городом великой девы Афины, я запрещаю тебе выдавать свою сестру за Гифона. Ну, теперь ты доволен, братишка?

— Он, может, и доволен, а я тебе отомщу! — подал голос Гифон. — И мстя моя будет ужасна и многократна.

Серебристый смех Венеты сподвиг на присоединение к болтовне и всех остальных.

— А я не думала, что Гифон такой мстительный, — промолвила Эвридика.

— Он не мстительный, у него просто память плохая, — поправил её Леон. — Отомстит и забудет; снова отомстит, и опять забудет… А мы страдаем!

— Погодите-погодите вы со своим грозным Гифоном! — спохватился Кан. — Эвридик, дружище, что они с тобой сделали в моё отсутствие?! Почему ты говоришь о себе в женском роде?

Десяток радостно загоготал, что твоя гусиная стая.

— Видишь ли, Кан, — осторожно промолвила Эвридика, — я говорю о себе в женском роде, потому что родилась женщиной, а не мужчиной. Мы же с тобой из одного котелка питались, неужели в вырезе хитона совсем ничего не было видно?

— А ты считаешь, что во время завтрака или ужина я обязан сотрапезнику под хитон заглядывать? — вопросом на вопрос отозвался младший сын Тенция. — Чего я там под хитонами не видал?!

Десяток при этих словах от хохота покатом покатился.

— Да, знаешь ли, дружище, ты многого там не видел, — простонал Орфей сквозь смех. — Уж поверь на слово знающему человеку!

При всех своих недостатках Кан не страдал отсутствием чувства юмора, даже если он был использован в его отношении, поэтому он охотно похохотал с остальными. Но напоследок пообещал исправиться прямо во время завтрака.

— Поздновато спохватился, — участливо сообщил ему Торит. — Самые младшие сейчас вы с Венетой.

— Станешь глаза распускать — будешь иметь дело со всем десятком, — перевёл с дипломатического на древнеахейский Кул Изолид и молодцевато вскочил с постели.

Молодые воины постепенно поднялись все, привели себя в порядок. Эвридика распорядилась подбросить дров на тлеющие угли костра, мимоходом осмотрела царапину Кана и повесила разогреваться остатки вчерашней каши. Кан привычно нагрузился пустой амфорой и отправился за водой. На этот раз в сопровождении коринфян.

Кэм с интересом осматривался вокруг, оценивая обустроенность союзного лагеря, а Кан подробно втолковывал его сестре, почему об их приключениях следует помалкивать наглухо. О том, почему приличной ахейской девушке следует держаться осторожнее с Кулом, Леоном и его старшими братьями, он растолковал ещё подробней. Настолько детально, что Счастливчик вынужден был оторваться от созерцания военной мощи союзников, чтобы заметить:

— Как я понял, в нашем десятке, кроме тебя, командир, порядочных людей нет. Зато ты — образец совершенства. Ага?

— Вот за что твой брат мне сразу понравился, — подтвердил младший из Норитов, заговорщически обращаясь к Венете, — так это за его удивительную проницательность и умение разбираться в людях!

И вся троица зашлась в приступе весёлого смеха. Воины, скопившиеся с посудой у ручья, с удовольствием наблюдали за Венетой, наполнявшей амфору водой при помощи небольшого кувшинчика с широким горлом — гидрии, и с завистью — на двух молодых да ранних, сопровождавших это чудо природы. Кэм рычал на зевак, точно матёрый волчище, и чуть не схлопотал по клыкам. А Кан спокойно назвал имя командира десятка, в котором несёт службу объект общего интереса, и накал интереса резко снизился, как по команде.

— С нашей семейкой связываться себе дороже, — объяснил он, взвалив на плечо шестидесятилитровую амфору, будто пёрышко.

— Давай, помогу, — предложил ему Кэм.

— Да я привычный, — отозвался юноша. — Фидий за это мне три лишних чаши воды разрешил выпивать. Хотите, я с вами поделюсь? — и тут же добавил, плутовато покосившись на Венету. — Если, конечно, сопровождать меня к ручью будете.

— А просто поделиться не можешь, значит? — задумчиво подытожил Кэм.

— Нет, почему же? — парировал Кан. — С тобой — могу. На фиг ты мне у ручья нужен? А вот Венета — другое дело. Кто мне воду в амфору набирать станет с таким неповторимым изяществом?!

Давно у Венеты не было так спокойно на душе. Бегство от атлантских захватчиков, скитания в голоде и страхе подвергнуться насилию со стороны попутчиков, разбойников и чужих солдат остались позади. Она шла между двумя людьми, которым могла довериться безоглядно — по левую руку от неё шагал брат, готовый без раздумий отдать жизнь за сестру, а справа — насмешливый, но добрый к ней и свирепый к врагам юноша, дважды пришедший к ней на помощь. Если брат не врёт, а врать ему нет никакой причины, то этот говорливый парнишка — настоящий герой. И он отчаянно восхищён ею, хотя старательно скрывает это за иронией.

«Ах ты, хитрюга! — с неожиданной теплотой подумала владычица всех юных сердец многолюдного Коринфа и переставила гидрию с одного плеча на другое. — Ну, куда ж ты, глупыш, от меня денешься?!»

К вечеру выяснилось, что воды, принесённой не только в амфоре, но и в гидрии, на десяток полного состава не хватает.

— Меньшой, сгоняй за водичкой! — распорядился Фидий.

Венета, молча, взяла гидрию и присоединилась к основному водоносу отряда.

— Леон, Кул, а вы куда намылились? — поинтересовался десятник, видя, что младшие члены его подразделения тоже опоясываются мечами. — Ты, красавчик, остаёшься в помощь Эвридику — тьфу ты! — Эвридике. Остальные марш на занятия. Выполнять!

Оживлённо болтая, афинско-коринфская парочка спустилась к ручью, где в это время было совсем малолюдно. Появление конного отряда привлекло общее внимание…

— Венета, бегом за нашими, — тихонько сказал Кан. — Быстро! Скажешь: Гортензий от Литапаста пожаловал.

— Я тебя не брошу! — решительно заявила сестра Кэма Счастливчика и, отставив кувшин, вынула меч из ножен, приняв боевую стойку.

Выходка девушки вызвала дружный хохот телохранителей стратега Литапаста.

— Симпатичную ты себе заступницу выбрал, Норит, — остаточно посмеиваясь, признал Гортензий. — Только на сей раз у меня есть письменный приказ о твоём задержании. Следуй за нами.

Вместо того чтобы исполнить приказ, младший сын Тенция Норита тоже обнажил клинок и встал рядом с Венетой:

— Никуда я с вами без своего десятника не пойду, — объяснил он. — Нас в гимнасии так учили — задержание гоплита афинского войска производится с согласия его сотника и в присутствии десятника. Что-то не вижу здесь ни моего братца Фидия, ни дядюшки Априкса.

Гортензий, молча, кивнул, и всадник, стоявший слева от юноши, бросил вперёд своего мощного пилосского жеребца, сбив Кана с ног; два копья упёрлись юноше в вырез панциря. Плачущую Венету оттеснили конскими корпусами, меч выбили без лишней учтивости. Несколько конников, спешившись, обезоружили арестованного и связали ему руки за спиной.