Александр Колосов - Гроза над Элладой [СИ]

Кан покрепче обнял спящую неспокойным сном Венету. Вот она — Эллада, его Эллада. А ещё мать и Виса, и уютный, знакомый до каждой мелочи дом в Афинах, и маленькое поместье — обыкновенный участок земли с летним домиком. Это его Эллада. У других то же, хуже или лучше, но то же. И драться другие будут каждый за своё, но все за неё — за Элладу! Что ж, господа атланты, мы ещё посмотрим кто кого! И чем скорее, тем лучше.

Ритатуй считал иначе. Лучше не скорей, а наверняка. Спору нет, в Ахайе много отлично подготовленных профессиональных солдат, а опытных бойцов, ходивших в ополчениях, ещё больше. Каждый юноша из более или менее обеспеченной семье обучен военному ремеслу, тренирован, воспитан для нелёгкого боевого труда. Всё так. И не так. Прежде всего, потому, что никогда ещё ахейцам не доводилось биться с чужими. Критяне не в счёт — они сильнее в морском деле. Кроме того, ахейцы слишком часто воевали между собой, теперь им нужно привыкнуть помогать бывшим врагам, а для этого нужны и время и практика. Именно поэтому архистратег избрал тактику мелких наскоков на небольшие отряды захватчиков, налётов на дозоры и захватов отдалённых от основных сил противников пункты.

На следующее утро Априкс поднял свою сотню чуть свет. Позавтракали наспех. Затем последовал приказ готовить себя к выступлению. Сотник лично проверил готовность бойцов и ушёл, велев не расходиться. Не одно сердце сжалось от дурного предчувствия…

— Что бы это значило?

Десятник над вопросом Леона думал недолго:

— Видимо, дело для нас нашлось. Априкс не такой человек, чтобы попусту шум поднимать.

— Смотрите, фивяне!

Да, это действительно были фивяне. Да ещё какие: к лагерю Кэнта подходил Священный отряд в полном составе. Высокие плечистые гоплиты, с великолепно тренированной мускулатурой. Люди, которые ничего не знали в жизни, кроме бесконечных воинских упражнений. Самые сильные из многих тысяч беотийских мужчин были собраны в этом отряде. Человек мог прославиться в десятке боёв, прогреметь на всю Элладу, но пока в Священном отряде не погибал кто-нибудь из его бойцов, в отряд ему не попасть, а погибали Священные нечасто. Уж на что опытны были воины из отряда Кэнта, а и они уступали Священному отряду по всем статьям.

— Интересно, — пробормотал Кул, — зачем нам девственники? Понагнали тут всяких…

— От этих девственников толку побольше, чем от иных-прочих, — сказал Фидий. — Поправь-ка перевязь, умник!

Наконец появился Априкс в сопровождении самого Тенция.

— Нале-во! — скомандовал тысячник. — Марш!

За пределами лагеря афиняне соединились с сотней из тысячи адаманта и с фивянами. Оглянувшись, Кан заметил, что невдалеке строится отряд изолийцев и две сотни пелопонессцев. Тенций, адамант и командир беотийцев Гивс возглавили первую группу. Энох и Изолий — вторую. Общее руководство взял на себя Кэнт. Вперёд умчались полтора десятка джитов.

Шагая по рыжей от зноя траве Кан не сомневался, что приближается к врагу. Врагу жестокому, храброму и умелому. Шестой когопул — это вам не шуточки.

— Не ровен час — напоремся на крупный отряд, — вздохнул Гифон.

— Да нет, не на крупный, — откликнулся Кэм и расхохотался во всю глотку, — Кэнт решил весь когопул истребить!

— После боя трепаться будешь, остряк! — рыкнул на него Фидий. — Ну что за десяток мне достался, три тысячи воронов! Только языками трещать горазды!

— И десятник — зануда… — добавил Торит. — Гифон, тебе не кажется, что власть Фидия портит?

— А кто самый шустрый, — немедленно отозвался Фидий, — тот первым в дозор пойдёт.

— Э-эх, мамочка родная, — протянул Кул. — Лучше от врага смерть принять, чем такое наказание. Ну, молчу, молчу!

— Тебе с Султанами драться не приходилось? — тихонько спросил Кана Леон. — Как они?

— А Танат их знает! Посмотрим.

Прошло чуть больше часа, внезапно на вершине небольшого пологого холма показались бегущие джиты.

— Началось! — прошептал Торит.

Гоплиты прибавили шагу. Разведчики поспешили к Тенцию.

— Атланты, — доложил старший. — Идут навстречу. Три сотни.

— Далеко?

— Меньше двух стадиев.

— Молодцы. Отходите за линию. Отряд, слушай команду! Бегом на вершину, марш!

Взбежав на холм, ахейцы чётко, как на смотре, развернулись в фалангу, так, что на флангах и в центре оказались фивяне. Афинские сотни заняли места между краями и центром.

— Вон они! — сказал Кэм, сдерживая бешено колотящееся сердце.

Три сотни блещущих крепкими доспехами Султанов шли прямо на ахейскую фалангу. Шли колоннами по четыре. Казалось, им и дела нет до того, что враг близок. Лишь поднявшись до середины холма, они также чётко — не хуже эллинов, развернули свою линию, сомкнув шеренги щит к щиту.

Сердце в груди Кана билось часто-часто. И не у него одного. Покосившись на стоящего справа Леона, младший Норит заметил в глазах своего бесстрашного брата лёгкий трепет — слишком уж уверенно держали себя атланты. До врага оставалось чуть больше полусотни шагов.

— Попались! — не слишком-то радостно воскликнул младший сын Тенция. — Хорошо, что Фидий натаскивал нас до седьмого пота. В силе этим подонкам мы не уступаем, а кроме того, их меньше.

Леон, молча, облизнул пересохшие губы. До вражеской фаланги осталось двадцать шагов, когда позади Леона сухо щёлкнула тетива. Один из Султанов, не проронив ни звука, осел наземь — стрела Эвридики пробила ему горло. И тут же раздался громкий, чуть хрипловатый голос Тенция:

— Женщины начали! Не пора ли и нам за дело?! Ахайя!

— Ахайя! — дружно проревела фаланга и покатилась навстречу атлантскому отряду.

Султаны хладнокровно отразили первый натиск эллинов, им не удалось с наскока снять опытных, прекрасно обученных воинов шестого когопула. Кан изо всей силы ударил копьём в щит своего противника; противник покачнулся, но устоял.

«Крепкий орешек!» — озабоченно подумал сын Тенция, скорее почувствовав, чем услышав, как загудела бронзовая пластина его собственного щита. Некоторое время они с озлоблением били копьями напропалую, но так продолжалось недолго. Противник первым попытался попасть Кану в лицо, тот уклонился в самый последний миг. И, в свою очередь, ткнул копьём в забрало атлантского шлема. В это время сарисса Кэма внезапно скользнула поверх плеча товарища, и этот выпад стоил шестому когопулу ещё одной жизни. Кан, отбросив копьё, заученным движением выхватил из ножен отточенный клинок меча и попробовал втиснуться во вражеский строй, но место павшего уже занял другой противник.

Белые Султаны дрались умело и зло, имевший опыт схваток с атлантами, бравшими скорее азартом, чем расчётливым упорством Кан сразу ощутил разницу в манере боя. Ему ещё не приходилось сталкиваться с врагами-ахейцами, но именно к такой неподатливой, жестокой рубке в ближнем бою готовили его и преподаватели гимнасия, и отец — знаменитый своей силовой манерой поединщик. Обе стороны, стало быть, исповедовали одну и ту же тактику боя. И те, и другие старались опрокинуть противника, сойдясь как два матёрых оленя. Холодная ненависть поддерживала ахейцев; воспитанная, взлелеянная с детства жажда убийства толкала вперёд атлантских выкормышей.