Александр Афанасьев - Врата скорби. Дикий Восток

Теперь позиция. Позиция у него была более чем хорошей — насколько хорошей, насколько вообще может быть хороша позиция в этих горах. Дорога, по которой может проехать только одна машина, шла по склону горы, и до вершины горы было не меньше ста метров. Эти сто с лишним метров противнику пришлось бы преодолевать под огнем, укрытий на горном склоне было очень и очень немного. Камни, валуны — были, но до них ведь надо добежать. А вот около дороги камней не было вообще — их все сбросили в пропасть, находящуюся по левую руку, если смотреть с позиции старшего урядника. Опасались селя, обвала или чего-то в этом роде.

Дорога просматривалась вперед с его позиции не менее чем на два километра. Это плюс и плюс большой. Если устроить здесь засаду — то можно быть твердо уверенным что противник втянется в нее всеми своими силами и не сможет незаметно сманеврировать на склоне — например, отступить назад и обойти позицию Волкова верхом или низом. Он подпустит их на минимальное расстояние, метров триста-четыреста и, используя попеременно автомат и снайперскую винтовку, попробует уничтожить. Всех до единого.

Никто не уйдет…

Первым делом нужно было распорядиться гранатами — их у него было шесть. Одну он оставил для себя — казаки всегда так делали, понимали, что в плену у местных ловить нечего. Еще две он осторожно спрятал перед тем местом, которое он выбрал в качестве одной из позиций для ведения огня — одна нависает над самой дорогой, другая — много выше, у самого гребня. Между ними — до пятидесяти метров, которые в случае чего пойти будет трудно — но возможно. Остальные гранаты он рассовал по карманам снаряжения.

Так… Теперь вот что…

Снайперскую винтовку он подумал… и оставил на верхней позиции. Слишком тяжелая, нет режима автоматического огня… здесь она ему мало поможет. Он сделает так — встретит противника шквальным автоматным огнем с ближней позиции, достанет кого возможно — и переместится на дальнюю. Она не только выше — но и на сто с лишним метров дальше по склону, отступая, он будет разрывать дистанцию или, по крайней мере, сохранять ее такой, какая она есть. Если все пройдет нормально — снайперская винтовка может и не понадобиться, в конце концов, автомат АС-45 — страшная сила.

Еще две дымовые шашки — их всегда надо держать при себе. Полезная штука при маневре — хотя пуля, она, конечно, дура…

Теперь окоп. Окапыванию надо посвящать все время, какое у тебя есть, очень часто окоп отделяет жизнь от смерти. Старший урядник ломал службу чуть западнее, застал еще бои с повстанцами-махдистами и знал что это такое. Окоп — нужен.

С этой мыслью, урядник проверил еще раз автомат, поставил его на автоматический огонь и положил рядом собой. Расчехлив малую саперную лопатку, чьи грани были заточены до бритвенной остроты, урядник принялся ковырять неподатливую землю, подбадривая себя матом…

Муртазаки появились даже быстрее, чем он думал — так быстро, что он едва успел рухнуть в наполовину выкопанный окоп, прямо на лопатку. Лопатку девать было некуда, пришлось бросить вниз, под себя. Окоп недокопанный, но укрыться можно, да и валун еще — в общем умостился. Погладил теплое, деревянное цевье автомата — хороша машина, недаром полторы сотни целковых за нее отдал. Бьет почти как пулемет, а весит вдвое меньше. Недаром деньги потратил, ох недаром…

Машины!

По тропе ехали машины. Две как минимум, они натужно завывали моторами, преодолевая нелегкую горную дорогу, и с каждой секундой прерывистый вой двигателей становился чуть громче. Сам Волков никогда бы не рискнул ехать на автомобиле по этой дороге — горные дороги коварны, никогда не знаешь что под тобой — каменная твердыня или готовый сорваться вниз каменный поток. Пусть здесь нет ни зимы, ни лета, пусть здесь никогда не было снега — но перепады температуры — до сорока градусов за день. День за днем, год за годом точит время неприступные каменные твердыни. Вот — казалось бы валун без единой трещины. А пройдет лет пятьдесят — что пятьдесят лет по меркам здешних гор — и идут по бурой каменной тверди едва заметные трещинки, и начинают откалываться кусочки — маленькие, пока совсем незаметные. Но откалываются. А пройдет еще двести лет — и нет уже валуна, а на его месте — всего лишь россыпь камней.

И поэтому, опасны местные дороги, того и гляди — дрогнет под колесом дорожная насыпь, накренится машина, миг, другой — и ощерившаяся зубами скал вечно голодная пасть пропасти ждет тебя. Поэтому в таких местах как это ездили с открытыми дверцами, чтобы успеть выпрыгнуть…

А эти, похоже, непуганые…

Мало того, что дверцы закрыты, так еще и едут, не соблюдая дистанцию. Метров десять — здесь это не дистанция, он бы держал тридцать как минимум…

Бинокля не было, а если бы и был — он не рискнул бы им воспользоваться — сам сколько снял таких вот «любопытных» из своего карабина. Дистанции пока хватало — дорога тут шла хитро, показывалась ниже и дальше, на расстояние верста с лишком, потом уходила за гору — и потом выныривала снова. Времени на то, чтобы оценить опасность было немного — но оно было. И эти два ФИАТа уряднику совсем не понравились.

У местных таких машин не было. Королевская Гвардия, ни на что не годившаяся, кроме как на охрану дворцов и то если на них не нападают — ездила на германских Бюссингах и Опелях, сами казаки передвигались на АМО и ЯГах. А тут были ФИАТы — мало того, еще и не капотные, с кабиной над двигателем, каковые были в ходу только у гражданских. При подрывах на минах и фугасах такая машина очень опасна, ни один военный, прослуживший хотя бы пару месяцев на Востоке и знавший, что может сделать с человеческим телом заложенная на дороге мина, такую машину не купит.

И что же делают гражданские машины, на этой горной дороге, с бойцами местной княжеской гвардии в кузове — судя по форме, да еще и с пулеметом, небрежно так выставленным на крышу головной машины? А?

Вопрос…

Машины прошли перевал, нырнули влево, укрываясь за горой. Несколько минут — и они будут здесь. Надо решать, что делать.

Открывать огонь сразу? Закон — тайга, прокурор — медведь? А если эти придурки и впрямь свои? Только не хватало — казак гвардейцев из засады пострелял…

И что? Пропустить?

ФИАТ вынырнул из-за поворота, лобастый, засыпанный пылью, шумно ворчащий двигателем. В кабине один, два… двое, и в кузове не меньше пяти, а один у пулемета, выставленного прямо на крышу кабины… кажется Максим, старый Максим, которые у гвардии были в изобилии. Здесь водитель осторожничал, ехал со скоростью пешехода — а те, кто были в кузове, не следили за дорогой и за горными склонами, они просто держались за дуги и смотрели вперед. Одеты как гвардейцы, только на голове накручены бедуинские платки, цветастые, серые от пыли, закрывающие все лицо, так что остается только узкая полоска для глаз. Так гвардейцы или нет?