Мария Геррер - Наваждение и благородство [publisher: ИДДК, litres с оптимизированной обложкой]

– Я отвечу на любые ваши вопросы, как обещал.

– Прекрасно. У меня много вопросов. Вы же не случайно оказались на озерах?

– Нет, конечно. Почти все охотники бывают на празднике в день летнего солнцестояния. Там собирается очень много ведьм – набираются сил. Мы за ними наблюдаем, отслеживаем новых, уничтожаем опасных.

– Значит, вы на празднике были не из-за меня?

– Я только от Егора узнал, что вы поехали на озера. Он нашел меня там и все рассказал. Вы разочарованы?

– Нет. Просто теперь понятно, почему вас не было в имении… Кстати, если эта рыжая была так опасна, и вы об этом знали, почему не уничтожили раньше? Ждали, пока она кого-нибудь убьет? Меня, например?

– Конечно нет. Когда ведьма переходит черту, она старается стать незаметной, не привлекать внимания и найти ее в обычной жизни непросто.

– Теперь еще… Помните, на веранде я заметила у вас на лбу ссадину?

Барон самодовольно улыбнулся:

– Тогда я один убил трех ведьм. Признаюсь, было нелегко… И все три были достаточно опасны.

– Вижу, вы настоящий охотник, – не удержалась от насмешки Екатерина. – Любите похвалиться трофеями.

– Этот недостаток мне не чужд… Как, впрочем, и многие другие. Хотите узнать о них больше?

– О ваших недостатках я смогу узнать позже, если будет необходимость. Как и вы о моих… Мне тоже скрывать нечего.

– Как пожелаете… Продолжайте задавать вопросы, я готов отвечать вам.

– Ссадина у вас на лбу и порезы на лице прошли очень быстро. И моя рана на плече быстро затянулась. Отчего?

– Дар помогает заживлять раны. Что-то появляется в крови – я в этом не очень разбираюсь. Врач нашего братства вам лучше объяснит. Кроме того, роса, которая выступает на лезвии ножа, тоже необычайно целебна. Я вас научу этим пользоваться – очень помогает при глубоких ранах.

– Хорошо, это понятно. Вчера мы шли какими-то незнакомыми узкими коридорами. Или я была в бреду?

– Я не хотел, чтобы нас увидели слуги. Вы едва держались на ногах. Наш вид мог в лучшем случае вызвать у них недоумение и досужие толки. Нам всем это ни к чему. Дом строился еще при моем прапрадеде. Он тоже обладал Даром и предусмотрительно повелел сделать множество потайных переходов и подземных ходов в доме и поместье. Можно незамеченным пройти практически в любую комнату или уголок парка.

– Значит, можно пройти и в мои комнаты?

– Вчера мы это и сделали. До этого, естественно, я в ваши комнаты не проникал. Вы же это хотели спросить? Зачем мне это было бы надо? Подсмотреть, как вы переодеваетесь? Я не занимаюсь подобными вещами, – ирония Генриха вогнала Екатерину в краску.

– Конечно нет. Глупо было так думать… – она осеклась и потупилась.

– Хорошо, что спросили. Между нами не должно быть недопонимания. Что-то еще?

– Ночью я, кажется, назвала вас негодяем?

– Вчера и сегодня мерзавцем и негодяем называл меня только ваш друг. Вы – нет. Впрочем, я уже начинаю привыкать к подобным эпитетам в мой адрес, – Генрих улыбнулся.

– Значит, приснилось… Мне казалось, я еще говорила что-то хорошее…

Генрих продолжал улыбаться, глядя на нее.

Екатерина стала серьезной:

– Думаю, я готова принять Служение.

– Не спешите. У вас есть время для окончательного решения. Взвесьте все за и против. И помните, потом уже ничего поменять будет нельзя. Но я почему-то не сомневаюсь в вашем выборе. Читайте, думайте, спрашиваете. Я вернусь в поместье завтра после «встречи» с вашим другом детства. И не волнуйтесь за него понапрасну – он останется жив и здоров. Если будут неотложные вопросы – обращайтесь к Егору.

Летнее небо только-только начинало светлеть. Стояли самые короткие ночи в году, и было еще очень рано.

Генрих, проклиная романтичность Алексея, начал собираться на поединок. Почему непременно на рассвете? Ради красивого антуража? Кому-то нравится умирать при первых лучах восходящего солнца? Неужели нельзя было назначить поединок часа на три попозже? Хотя бы все выспались как следует. Все равно дуэль займет всего несколько минут, а может и того меньше. А ехать на край города и обратно почти час. Генрих почувствовал себя недовольным ворчливым стариком.

Дуэльные сабли барон отдал вечером князю Апухтину, которого, как всегда, попросил быть секундантом.

Хотелось спать, а вместо этого надо было тащиться на край города, где располагался заброшенный парк какого-то полуразрушенного имения. Там сохранилась подходящая сосновая аллея, в которой проходили почти все городские дуэли. Предрассветная свежесть бодрила. Солнце начало окрашивать восток в нежный розовый цвет. Ярко сверкала утренняя звезда у горизонта. Сумрак неохотно уступал место грядущему дню.

Генрих добрался до места вовремя, но там уже находился Алексей со своим секундантом, Апухтин и врач. Врача князь приволок почти насильно, но правила требовали его обязательного присутствия.

Всем, кроме Алексея, хотелось спать. Распорядителем дуэли по всеобщему согласию выбрали князя, как самого опытного в таких делах. С трудом сдерживая зевоту, тот монотонным сонным голосом зачитал правила, спросил о примирении, убедился, что сие невозможно, и призвал противников занять исходные позиции.

Секунданты пришли к взаимному согласию, что поединок будет проходить на саблях барона. Те, что привез секундант Алексея, нельзя было назвать приличным оружием – их взяли в аренду в каком-то захудалом ломбарде.

Алексей никогда раньше не видел таких красивых дуэльных сабель: тонкая резьба, инкрустация, золочение на эфесе и гравированные гербы фон Бергов на клинках – эдельвейс над тремя горными вершинами. Оружие удобно легло в руку, и это окончательно уверило молодого человека в его скорой и легкой победе. Алексей потребовал дуэли до результата, то есть до смерти противника.

По команде князя дуэлянты начали поединок, который длился всего несколько мгновений. Проведя пару виртуозных и в немалой степени картинных приемов, барон несильно ударил Алексея эфесом в висок, отчего молодой человек рухнул на спину. И тут же почувствовал, что острый и холодный кончик клинка приставлен к его горлу.

– Поскольку дуэль закончена, позвольте сказать вам следующее, – начал фон Берг. – Я никогда не допускал оскорбительных и низких мыслей о Екатерине Павловне, не говоря уже о действиях подобного рода. Я ее очень глубоко уважаю. Перестаньте и вы донимать ее своими гнусными измышлениями и необоснованной ревностью. Вы сами выбрали дуэль до результата. – Барон резким движением сабли с ювелирной точностью сделал маленький надрез на мочке уха Алексея. Выступило несколько капель крови. – Поднимайтесь. – Генрих протянул противнику руку, но Алексей встал сам. Он напоминал побитого щенка и был очень сердит.