Мария Геррер - Наваждение и благородство [publisher: ИДДК, litres с оптимизированной обложкой]

– И оставьте Екатерине Павловне право выбора – это ее жизнь, не ваша. Уважайте решения вашей подруги, – посоветовал барон.

Подошли секунданты и врач и констатировали, что все правила соблюдены. Дуэльный протокол решено было не составлять в целях экономии времени.

– Пожмите друг другу руки, – обратился к противникам князь Апухтин. Поняв, что Алексей находится в замешательстве, он предупредил его: – В противном случае вы покроете себя бесчестием.

Алексей неохотно пожал руку, протянутую ему бароном.

– Вы своим поведением постоянно демонстрируете, что любите Екатерину Павловну. Если это действительно так, научитесь доверять ей во всем, полностью и безоговорочно. Доверие – основа любви, – на прощание произнес Генрих.

– Это вы, очевидно, по личному опыту знаете, – не удержался от сарказма Алексей. – Доверяете безоговорочно всем своим любовницам? Я слышал, их у вас было немало.

– А с чего вы взяли, что хоть одну из них я любил?

Алексей и его секундант уехали в город. Следом отбыл и врач, не понимая, зачем его присутствие вообще было нужно. Ассигнация, сунутая ему в руку Апухтиным, несколько уменьшила недоумение.

– Зря потеряли время. Кто сказал этому юноше, что он умеет фехтовать? Жестокий обман… – князь потянулся, как сонный тигр, и продолжил зевать.

– Сергей Сергеич, прости, что не дал выспаться. Поедем в имение, позавтракаем. Екатерина Павловна наверняка ждет, чем этот фарс закончится. Бедняжка искренне переживает за своего друга. Хотя я и обещал ей, что он останется цел и невредим…

– Очень резвый и слишком горячий молодой человек, – вздохнул князь.

– И не говори, – согласился с другом Генрих.

По дороге в поместье им попался луг, и князь нарубил дуэльной саблей целый сноп полевых цветов.

– Для Екатерины Павловны, – объяснил он. – Как думаешь, ей понравится?

– Безусловно. Она романтичная особа. Только букет не великоват ли? – поинтересовался фон Берг.

– В самый раз! – Апухтин погрузил цветы в автомобиль.

Друзья не торопясь подъехали к дому – барон на автомобиле, Апухтин верхом. Генрих не ошибся – на веранде стояла Екатерина и с тревогой смотрела на них.

– Жив, жив ваш Алексей, не беспокойтесь! – крикнул ей фон Берг. – Только ухо ему слегка поцарапал. Пришлось, иначе дуэль не была бы засчитана.

Девушка живо сбежала с веранды по мраморным ступеням им навстречу. Она была неописуемо рада и не скрывала этого. Ее воздушное светлое платье развевалось на ветру и делало Екатерину похожей на большую бабочку, готовую в любой момент невесомо оторваться от земли и закружиться в воздухе.

Князь галантно поклонился и вручил ей огромный букет полевых цветов, который почти полностью скрыл девушку.

– Простите, все цветочные лавки еще закрыты. Пришлось собирать в поле. Но от всей души и от чистого сердца!

Екатерина засмеялась в ответ:

– Какая прелесть, и пахнут, как на лугу! Но они же ни в одну вазу не поместятся!

– Поставьте их в ведро, – посоветовал Генрих.

– Точно! – Было заметно, что Екатерина уже не думала об Алексее. Она знала, что никто не пострадал, и это делало ее счастливой.

– Пожалуйста, напоите нас кофе, – попросил Сергей Сергеевич. – Ужасно хочется спать, встали ни свет ни заря.

– Я велю приготовить завтрак, а кофе сварю сама. Ждите, скоро принесу, – девушка летящими шагами вошла в дом, держа букет обеими руками и крепко прижимая его к себе.

Она была грациозна и изящна в своем скромном платье. Падающие из огромного букета цветы оставляли за ней зеленую дорожку, как за богиней Флорой. Генрих поймал себя на мысли, что снова засмотрелся на девушку.

Непосредственность Екатерины вызывала и у князя неподдельное восхищение.

– Что за барышня, чудо! Ни грамма жеманства! – с жаром обратился он к фон Бергу. – Пожалуй, я почти влюблен!

– Да, совсем непохожа на светских девиц, – задумчиво кивнул барон.

Уже через несколько минут все расположились на веранде и пили кофе, сваренный Екатериной. Шутили и говорили о пустяках. Екатерина искренне смеялась над витиеватыми комплиментами князя в ее адрес, а Генрих продолжал любоваться ею, с удовольствием смакуя кофе и чуть прикрыв глаза от солнца, как сытый хищный зверь.

Утренняя прохлада еще не отступила. Горизонт был подернут легкой дымкой, предвещавшей знойный день.

После завтрака, который проходил за оживленной беседой, Сергей Сергеевич уехал в город. Барон начал собираться на завод.

– Разбираетесь с правилами и уставом? – заботливо поинтересовался Генрих. – Вопросов много?

– Пока все более или менее понятно, но вопросов тоже много… Егор очень помогает.

– Я вам на сегодня нужен? Хотел вечером остаться в городе, – барон был очень предупредителен. Если Екатерина пожелает, он останется и будет давать ей необходимые пояснения.

Графиня будет вынуждена подождать еще. Генриху безумно хотелось встретиться с ней, но он готов пожертвовать своим любовным свиданием ради Екатерины. И это было совсем на него не похоже.

– Вы вроде как спрашиваете моего разрешения? – не скрывая иронии, поинтересовалась девушка.

– Вы же из-за меня в эту историю попали.

– Ага! Все-таки признали свою вину! – в ее голосе звучало торжество.

– Признал. Вы и правда чудо, как говорит князь, – по-доброму улыбнулся ей Генрих.

Екатерина смягчилась:

– Позволяю вам остаться вечером в городе, – голосом милостивой королевы шутливо сказала она. – Нам придется найти общий язык, – серьезно добавила девушка, и барон понял, что свой выбор она уже сделала.

Генрих с нетерпением ждал вечера. Он не видел Полину больше недели. Скучал ли он? Нет. Но он страстно желал ее.

Желание рождает нетерпение, а не трепетные чувства и нежность. Страсть может толкать на необдуманные поступки, вызывать бешеную ревность, ярость, гнев, ненависть, но уж точно не подразумевает тонких переживаний, меланхолии и душевных страданий.

Сначала Генрих был увлечен Полиной и влюблен в нее. Не сильно, а слегка… Потом эти чувства переросли в пламенную страсть и вожделение. Яркую и красивую пару неодолимо влекло друг к другу и толкало в порочные объятия.

Чувство любви было неведомо ни блистательной графине, ни фон Бергу. Любовь не свойственна эгоистам. А они оба были именно такими.

Барон понимал, что это тонкое и прекрасное чувство вряд ли когда-нибудь посетит его холодную душу. Он быстро смирился с тем, что не познает настоящей любви, и решил компенсировать это, с головой окунувшись в сладострастный вихрь порока и сомнительных удовольствий.

Полина была старше фон Берга на два года. Овдовев шесть лет назад, она сменила череду любовников, прежде чем ее алчный взгляд остановился на Генрихе. Великолепная светская львица, она быстро спустила состояние, доставшееся ей в наследство после мужа, на бесконечные наряды и умопомрачительные украшения.