Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги [CИ]

— Наклз, извини. Мне тебя… мне очень жаль, что я спросила.

— Чушь. Если бы тебе было меня жаль, ты бы перестала задавать вопросы еще с четверть часа назад. А теперь ты извини меня, я устал и хочу спать.

Наклз пошел к себе. Магрит еще с полминуты тупо смотрела на оставшуюся на столе чашку мага, которую он даже не пригубил, и думала. Красивый и уютный мир, где по одну сторону стояли благородные герои, а по другую — отвратительные негодяи и поработители, дал глубокую трещину. Кассиан ей, конечно, врать не мог. Он вообще не принадлежал к числу тех, кто станет врать единомышленникам. Никогда не врал про количество патронов и сочувствующих, не врал и про их наиболее вероятные перспективы. Такой человек и про семью свою бы врать не стал. Но и Наклз не врал — вероятно, он сказал ей чистую правду в первый и последний раз в жизни, а завтра попросит упаковать вещи и отправиться то ли в Рэду, то ли в какой-нибудь пансион как можно дальше отсюда. Оба рассказывали правду, и правда не совпадала. У Магрит затрещала голова.

«Если оба говорят правду, и при этом рассказывают разные вещи, не обязательно, что кто-то врет. Просто в мире что-то не так. Что-то очень сильно прогнило».

Магрит посмотрела на часы. Те показывали без четверти двенадцать. Она поняла, что мириться с вечера бесполезно и лучше подождать, пока все выспятся и успокоятся. На этой простой мысли она полила мухоловку — Гнида всегда принципиально стояла на стороне Наклза, так что попыталась цапнуть Магрит за палец в процессе — взяла бутылку молока из подпола и по привычке пошла на кухню, где стояло блюдце Матильды. Блюдца там, увы, больше не было. Рэдка грустно посмотрела на опустевший угол, вспоминая, как пришлось отдать Греберу яростно шипящую кошку. За последние две-три недели мирная, ленивая и толстая Матильда превратилась в истинную бесовку. Она по-собачьи рычала на дверные проемы, лестницу и пустые углы, несколько раз атаковала Магрит, но хуже всех доставалось Наклзу. Буквально три дня назад Матильда как-то пробралась в его спальню, хотя рэдка делала все возможное, чтобы не пускать усатую злюку наверх, и предательски напала на мага со шкафа. Это закончилось не слишком хорошо для обеих сторон конфликта. В результате Наклз чуть не лишился глаз и обзавелся очень экзотического вида царапинами на щеке и шее, а Матильда, выбив стекло, улетела в окно. Маг свое слово сдержал и миндальничать с кошкой больше не стал.

Магрит было до слез жалко расставаться с трехцветной красавицей, прожившей с ними почти месяц, но выбирать не приходилось. Матильду отмыли от уличной грязи, накормили до отвала, усадили в корзинку с крышкой, одолженную у Кейси, и с длинными наставлениями передали Греберу. Гребер изо всех сил делал вид, будто очень жалеет, что Матильда не прижилась, но под его усами расползалась довольная улыбка. Видимо, ему с кошкой сделалось бы веселее, чем без нее.

Магрит вернулась в подпол, поставила молоко на полку, вынесла остатки ужина бездомным собакам, проверила, заперта ли входная дверь, и стала тушить свет на первом этаже. Дом быстро погрузился в сумрак. Магрит оставила гореть только рожок в прихожей да еще один в коридоре второго этажа, чтобы ни на что не наткнуться по дороге в спальню. Едва она коснулась головой подушки, как заснула — точно провалилась.

Магрит разбудило шуршание, идущее откуда-то снизу. Звук не был громким, но в ночной тишине раздавался необыкновенно отчетливо. Рэдка не испытала ни малейшего беспокойства: в конце концов, она выросла во флигеле господского дома, а там рассохшиеся полы еще не такие чудеса выделывали, когда по ним ходили ночью. Особняк на набережной, при всем его шикарном внешнем виде, тоже построили не вчера, и он вполне мог поскрипывать, шуршать, покряхтывать и любым другим образом жаловаться на жильцов и годы. «Наклз по ночам шастает», — решила она, переворачиваясь на другой бок и укутываясь в одеяло. «И чего ему не спится? Вот уж кто точно в привидения не верит и совестью не мучается…»

Магрит вертелась в постели еще с полчаса. Звук внизу и не думал смолкать. Это оказалось даже не шуршание, а тихий, монотонный скрежет. Вряд ли маг стал бы ночью бродить по первому этажу безо всякого смысла так долго. Оставалось предположить, что после ухода Матильды в доме завелась мышь или, хуже того, крыса, и шуршит в чуланчике под лестницей. Магрит туда никогда не заходила, но почему-то думала, что там должна быть каморка. Девушка встала, набросила халат и вышла в тускло освещенный коридор. Она слабо представляла, как помешает мыши скрестись. Не выкидывать же живность на улицу, на радость тощим после зимы дворовым кошкам.

Спальня Наклза находилась в противоположном конце коридора второго этажа. А как раз между его и Магрит комнатами располагалась лестница вниз. Рэдка, бодро шлепая по ковру босыми ступнями, двинулась к ступенькам, благо света рожка вполне хватало. Тихий скрежет приближался.

Магрит миновала рожок — четкая черная тень упала ей под ноги — и уже свернула на лестницу, но на верхней ступеньке остановилась.

Что-то было не так. Скрежет шел от подножия лестницы, тонувшего в тенях. Свет рожка освещал только верхние ступеньки, а тот, что горел в прихожей, был слишком далеко. Между двумя освещенными областями лежала темная гостиная, мигом ставшая таинственной, страшноватой и гораздо более просторной, чем она выглядела днем. Магрит, впрочем, хорошо знала, что темнота имеет неприятное свойство искажать расстояние. Рэдка замерла на верхней ступеньке и стала ждать, пока глаза привыкнут к скудному освещению. В конце концов, здесь не нашлось бы никого, кто бы мог посмеяться над ее детскими страхами.

Ей показалось, что у подножия лестницы шевельнулась какая-то крупная тень.

«Проклятый дом с привидениями! Я же положила все письма на место, ну что же это такое?» — отчаянно подумала Магрит. Меньше всего на свете ей хотелось ломиться в спальню к Наклзу и вопить, что под лестницей скребется какая-то неправильная тьма.

«Там крыса. Просто там крыса. Она боится меня значительно больше, чем я боюсь ее. Сейчас я привыкну к темноте, дойду до выключателя и включу большую люстру. А потом дам крысе сыру и посмеюсь. Один, два, три…», — Магрит закрыла глаза и стала считать. На счете «десять» она открыла глаза, взглянула вниз и вцепилась в перила.

У подножия лестницы в неестественной позе лежало какое-то существо, мгновением позже опознанное как женщина в платье. Женщина пыталась ползти вверх, в сторону Магрит. Ее ногти монотонно скребли по ступенькам, но с места она не двигалась. Темные волосы подметали пол.

Магрит завопила так, как не кричала никогда в жизни, и метнулась назад, к стене. Сердце у девушки колотилось и пыталось выскочить из груди. Газовый рожок потух. Магрит, мгновение назад сидевшая в круге света и оказавшаяся в кромешной тьме, завизжала еще громче, захлебываясь и криком, и темнотой.