Сергей Суханов - Перелом. Часть 3 [СИ]

Так что война в горах - удовольствие то еще. Высидеть на позициях не получится - они будут быстро задавлены и прорваны. И остается только маневр, когда противник втянется в сильнопересеченную местность, когда его артиллеристы не смогут эффективно поддерживать огнем без опасения попасть по своим - вот тогда и начинается пляска малыми отрядами, которые обходят по горным тропам, склонам, ущельям, наносят удар и быстро отходят, пока подтянувшиеся силы не зажали их в какой-нибудь яме. И снайпера - отстрел командиров и пулеметчиков противника резко снижает наступательные способности врага - их солдаты сами по себе редко когда лезут вперед - им это особо не надо, а вот под присмотром командиров - могут проявлять излишнюю настойчивость. Поэтому нет командира - нет наступления. И еще рации - когда можешь без беготни согласовать действия двух подразделений, находящихся в соседних - буквально через двести метров - лощинках - этого многого стоит. У мусульман раций почти что не было - флажки да посыльные - тоже первейшие цели для наших снайперов. И гранатометы - подствольные и РПГ - выстрел в вертикальные или наклонные стенки позади ложбинок, в которых укрылась турецкая пехота, приводит ее в замешательство. А если кого-то посекло осколками - жди суматохи, когда кто-то пытается вытащить товарища, перевязать, призвать санитаров. Повторный же выстрел заставляет врага бросать все - товарищей, оружие, боеприпасы - и бежать из гиблого места. А уж если по стенке зарядить из РПГ осколочной гранатой - бегут все и сразу - ну, кто еще не валяется с осколками в разных частях тела.

В части тактики мелких групп турки проигрывали нам со страшной силой - и за счет выучки, и за счет технических средств - не было у них ни достаточного количества снайперских винтовок, ни РПГ, ни подствольников, ни раций. И лишь турецкая артиллерия еще как-то могла помочь башибузукам продавливать нашу оборону и сдвинуть ее в сторону. Поэтому за артиллерией мы следили особо - собственно, с самого начала войны артиллерия была нашей главной целью, поэтому дело было привычным - засечь и накрыть - воздушным налетом, обстрелом из собственных орудий, диверсионной группой - все зависело от наличия сил и их расклада. А уж крупнокалиберный пулемет, да вдоль склона, по тропке, на которой растянулась турецкая рота ... фарш и месиво из мяса, щепок и каменных осколков. Главное, затащить пулемет повыше, чтобы он мог стрелять через голову своих подразделений, иначе придется выискивать в их порядках просветы, через которые можно будет вести огонь по врагу, что не всегда получается.

Вот что у турков было хорошо - это малокалиберная артиллерия, начиная от немецких колотушек калибра 37 миллиметров. Снаряд уже имеет достаточную силу, чтобы накрыть площадь радиусом до пяти метров, дальность огня и точность стрельбы позволяют не соваться под массовый огонь стрелкового оружия, а легкость пушчонок позволяет тащить их чуть ли не на закорках, поэтому их появление бывало очень неожиданным. Вот минометами турки особо не пользовались - берегли снаряды, да и пушки им нравились больше. А мы минометами стреляли очень активно, особенно из 60-миллиметровых - снаряды весом в килограмм были гораздо легче, поэтому на пересеченной местности их можно было высыпать на головы противника гораздо чаще, так что накрывалось больше ложбинок, тогда как мина 82 миллиметра могла упасть в одну ложбинку, а соседняя останется "необработанной". На нашей стороне была тактика, на стороне противника - количество, и кто кого - пока было непонятно.

Конечно, без стабильного снабжения никакое преимущество в тактике не позволило бы побеждать. Поэтому автоколонны добрасывали грузы - боеприпасы, оружие, топливо, продовольствие - до узловых баз, а с них грузы расходились по округе с помощью конно-вьючных колонн, да и в боевых подразделениях были свои конные подразделения. Ну или ослиные - что смотря что подвернулось под руку. Или же, при наличии посадочных площадок, грузы добрасывались до боевых частей вообще на самолетах - один рейс нашего старенького транспортника грузоподъемностью в тонну обеспечивал один батальон на несколько дней боев, а то и на неделю - транспортная авиация была очень выгодным делом, тем более в горах, с их пересеченной местностью, которую проще облететь поверху, чем отмерять сапогами да копытами.

А в освобожденных городах восстанавливали работу ткацкие и швейные фабрики - требовалось много униформы, палаток для ночевки в горах, станковых рюкзаков, которыми было удобнее переносить тяжести. А уж про обувь - берцы - вообще молчу - их выпускали сотнями в день и все было мало. Для организации этого производства мы перебросили по воздуху и оборудование, и оснастку, и специалистов, которые помогали налаживать производство - тканей и кожи хватало и в самой Армении и Азербайджане, да и фабрик тоже - от вполне индустриальных производств до кустарных мастерских. К сожалению, нам пока не была доступна промышленность крупных городов - Еревана с его обувными фабриками, Ленинакана, где была крупная текстильная фабрика - города располагались на равнинной окраине Армении - на юге и на западе - а на армянские равнины мы пока не совались - там было много турецких войск, которыми удерживались в повиновении армянские территории. В Азербайджане с этим было проще - территории издавна были дружественными Турции, поэтому турецких войск там было гораздо меньше, так что мы могли выползать там и на равнины. Но и на уже освобожденных армянских территориях трикотажные фабрики в Степанакане и Кировакане работали в три смены, а Кироваканская овчино-шубная фабрика выделывала кожи для обуви и шила собственно обувь.

(всего в РИ в Армянской ССР за годы войны было сдано в эксплуатацию 30 новых предприятий, освоено производство 300 видов новых изделий (в том числе 10 видов боеприпасов, 2 -- вооружения, 6 -- связи), были изготовлены 233 тысячи 82-мм мин, 203 тысячи авиабомб, 150 тысяч противотанковых мин, 130 тысяч - противопехотных, а также было производство автоматов, патронов, гранат. Ереванский завод номер 447 освоил ремонт поврежденных самолетов. За год производилось: 450 тысяч тонн медной руды и 8 тысяч тонн меди, 100 тысяч тонн цемента, 90 тысяч тонн карбида, 5 тысяч тонн каучука, 6 тысяч тонн серной кислоты, 20 миллионов банок консервов, 800 тысяч пар обуви, 3 тысячи тонн табака, 7,5 тысяч тонн мяса, 600 тысяч декалитров вина)

Пленных солдат турков наши бойцы зачастую тупо расстреливали - редко кто успевал сдаться. Другое дело - курды, лазы, аджарцы, и уж тем более христиане - армяне, ассирийцы, греки, те же курды, но уже христиане - всех этих отбирали в лагеря и начинали обучать русскому и марксизму. И таких людей было немало - население Турции в 1940 году составляло чуть более двадцати миллионов, из них как минимум четверть была христианами, и это несмотря на геноциды и обмены населением с греками, и как минимум половина населения Турции была не турками - если учитывать курдов и греков-мусульман, которые массово прибывали из Греции в начале двадцатых годов в ходе обмена населением между Грецией и Турцией. Так что таких солдат мы начинали обрабатывать - иметь свои воинские части из числа турецкоподданных не помешает, хотя насчет мусульман были сомнения - у них ведь и обмануть неверного считается незазорным, а то и подвигом, и даже клятва на Коране может быть отменена, если была дана под угрозой жизни - а плен можно рассматривать таковой. Поэтому упор в пропагандистской работе был сделан прежде всего на христиан, а мусульмане обучались языку и марксизму, но все-таки пока больше работали - мы присматривались к будущим "товарищам". Впрочем, многие христиане вступали в наши отряды "не отходя от кассы" - в промежутках между боями. Кто-то дезертировал к нам под покровом темноты, кто-то отползал в сторону в суматохе боя, а кто-то разворачивал оружие против турок - те по простоте душевной мобилизовали в свою армию много христиан, и как только представилась возможность, они тут же переходили к нам - проблемы возникали только если турки зорко следили за своими соратниками и не представлялось возможности утечь под шумок - были опасения за судьбу родных "дезертира". А так - если никто не видел, а тем более если из турецкого подразделения никто не вернулся на исходные позиции - почему бы и нет. И эти "новобранцы" приносили к нам все новые и новые сведения о турецких частях - их силах, расположении, командирах, тяжелом оружии, планах, путях подвоза. И все чаще наши старые и новые бойцы, переодевшись в турецкую форму, подбирались в темное время или в сумерках под видом турецкого подразделения к позициям противника на близкое расстояние, и, пока были свежи пароли, проникали на них и устраивали там резню, а уж следом шли основные группы - на дозачистку.