Владимир Голубев - 1894. Трилогия [СИ]

«… и есть кому морду набить…», — вспомнилась Ершову русская народная присказка.

Четверка пьяных мастеровых дружно снесла на землю четверку бандитов, ударив с разбега им в спину всем своим телом.

Ершов расстрелял, практически впустую, свою обойму, и выхватил шпагу из трости. Она сверкнула в его руках, и время, как будто, замедлило свой бег. Николай встал и бандиты застыли. Жандармы стояли недвижимо, только было слышно их шумное, хриплое дыхание.

Ершов атаковал, он поддел руку одного бандита, и подрезал руку другого концом своей шпаги. Злые лица раненых, приобрели растерянное, обиженное выражение, они отступили назад, оставив третьего в одиночестве, и… тот не смог устоять. Он побежал, и все остальные бандиты побежали за ним. Главарь, стоявший сзади, попытался остановить своих подельников, но один из убегавших, пырнул его ножом в живот. Главарь зажал рану рукой, и недоуменно оглянулся в поисках личной охраны, но стрелки с ружьями уже растворились в ближайшей подворотне. Жандармы резво бросились вязать четверку бандитов, лежащих без сознания мордой вниз на земле. Мастеровые, уронившие их на дорогу, успели от души намять им бока. Ершову пришлось самому семенить за главарем, который согнувшись в три погибели, как-то боком, неуверенно, пытался улизнуть с поля боя. Один из жандармов воспользовался свистком, на него тут же ответили своим свистом дворники из ближайших домов. Раздались шум и крики, на бандитов пошла облава. Главарь попятился из подворотни навстречу Ершову, его гнал обычный старик в фартуке и с метлой.

— Не стоит беспокоиться, господин Ершов. Никто не уйдет, дворники — народ сурьезный, — успокоил Николая один из жандармов.

«Понятно, почему тут бандитов в сто раз меньше, чем в наши времена. С такими дворниками! Как это наши деды революцию сумели сделать?» — усмехнулся про себя Ершов.

«Покушение» состоялось на третий день, после прибытия, хорошо, что Бузов успел добиться выделения охраны. «Небольшую накладку», чуть не сведшую Николая в могилу, Бузов объяснил спешкой. Сыграло свою роль и место нападения, «пьяная компания» оказалась далеко позади, а «плотники в поисках работы, кому дровишки поколоть» еще не приняли Ершова под надзор. Бузов предпринимал сейчас все мыслимые и немыслимые меры безопасности, отменить второе покушение он не мог, у него не было связи со второй бандой. Газеты пестрели гневными статьями в адрес японского военного атташе. Вопрос с его высылкой был решен мгновенно. Японцы не возражали, не хотели окончательно испортить себе репутацию глупыми протестами, доказательства были слишком очевидны. Бузов объявил во всех газетах премию в три тысячи рублей за сведения о новых покушениях, надеясь поймать вторую группу бандитов.

Николай лежал на левом боку. Это была единственная поза, при которой у него ничего не болело, вернее, болело терпимо. Леди Винтерс, молча, злилась в углу комнаты, хотя Ершов на самом деле не мог пойти на великосветский прием.

— Ты только зайдешь, бросишь пару фраз, внезапно тебе поплохеет, да так, что ты вернешься домой, а Сабина останется со мной и Бузовым, — сказала Елена, и Николай поморщился, ему не нравилась её привычка называть Валерку по фамилии.

— Нет.

— Это будет полезно для дела, свет своими глазами увидит зверства этих дикарей, — наседала Елена.

— Нет, — вяло повторил Николай.

Сабина сделала вид, что вытерла слезу, незаметно, так чтобы никто не видел, но почему-то Николай рассмотрел. В комнату ворвался Бузов, радостно улыбаясь, довольный и немного пьяный.

— Ну! Кто тут изображает из себя тяжелораненого?! — заржал Валерка, ничуть не чувствуя вины за свою грубую работу.

— Нет, — не к месту повторил Ершов.

— Так ты здоров? Камень с души! А то моя уже пробила мне голову, будто я тебя чуть не угробил.

— Валерка, ты совсем тупой!? Если бы картечь попала мне в лицо…

— Так не попала!!! Бог миловал. За это нужно выпить, — Бузов достал из-за спины графин с водкой, покрытый капельками воды, холодный, с ледника.

— Ва-ле-ра, нам вечером на прием! — мегеристым голосом прошипела Елена.

— Это лекарство, — спокойно отбил выпад Бузов, наливая в граненые, «бузовские» стаканы на треть водки.

— Без закуски? — спросил Ершов, и выпил водку двумя глотками, уступив первенство Бузову, который расправился со своей дозой зараз.

— После первой не закусываем!!! — довольным голосом сообщил Валера, — Шли бы вы, девчата одеваться, тут осталось, всего нечего, часа четыре. И Дульсинею пошлите сюда с огурчиками малосольными.

— Пусть Дуська захватит для меня розетку с черной икрой, — сказал Ершов и, кряхтя, пересел на стул, — Ребра болят так, что наверняка трещина, может быть и перелом.

Бузов налил по второй. Мужчины пили медленно, маленькими глотками, будто это не водка, а коньяк. Валера широко улыбнулся, вспомнив Жванецкого.

— «Охлаждающий компресс на это место, если не поможет, будем это место удалять», — весело захрюкал Бузов.

Вошедшая в комнату Евдокия, услышала вторую половину фразы и замерла с подносом в руках.

— Живой я, живой, — успокоил служанку Ершов, поглаживая ей зад. Из-за раны, он был в полной безопасности.

Дуся снисходительно посмотрела Николаю в глаза, и он смутился.

— Дульсинея, принеси-ка нам кувшин томатного сока и шарлотки с брынзой, я видел их на кухне, — скептически посмотрел на служанку Бузов, он не одобрял её игр.

— Хороша!!! Как только Ленка держит таких красоток?

— У неё крайне сложная логика. Женская. Я не пытаюсь вникать, — покачал головой Бузов, — Хорошая новость: завтра тебя готовы принять на самом высоком уровне. Твой меморандум подписан, и мы сможем вместе уехать в Париж. Ты видел Эйфелеву башню?

— Много раз. Но забираться на неё без лифта? 300 метров вверх? Это сто этажей пешком!

— Странно. А я слышал, что за полгода башню посетило два миллиона человек, и за год город возместил затраты на строительство. Я собираюсь построить такие же башни в Москве и Питере. Бузовские башни! Как? Звучит!

— Эйфель не разрешит.

— Он не автор проекта, а строитель. Я нанял Мориса Кёхлена и Эмиля Нугье, пусть Густав попробует судиться с авторами, — засмеялся хитрый Бузов, — через год у меня будет две башни на полсотни метров выше парижской.

Анестезирующее влияние водки и легкий пофигизм, возникший на её же почве, позволили Бузову уговорить Ершова посетить великосветский прием. Елена лично подобрала Николаю корсет, и его утянули так, что Ершов мог дышать, как женщина, только животом. На травмированную часть спины Елена наложила компресс с кокаином. Глупая улыбка не сползала с лица Ершова всю дорогу, а его шутки приобрели сомнительный смысл, они смутили даже Елену и Сабину. Бузов не понимал по-английски, но от души хохотал, наблюдая реакцию жены.