Владимир Голубев - 1894. Трилогия [СИ]

Сабина радовалась предстоящему приему как ребенок, но это не помешало ей, принимая помощь Ершова у коляски и потом на лестнице, изображать слабую женщину. На самом деле леди Винтерс скорее сама поддерживала Николая, чем опиралась на его руку.

Появление Ершова вызвало неподдельный интерес. Его постоянные приключения, так ярко изложенные в прессе и в недавно вышедшем авантюрном романе Бузова «Смертельная мишень», будоражили воображение женщин. Мужчины, втайне, завидовали его удачливости и уважали. Высоко подняв голову, расправив плечи, Ершов был похож на павлина, но другая поза для него была слишком болезненна. Николай снял фуражку и его абсолютно белые волосы вызвали новый всплеск разговоров, никто не мог подумать, что он банально обесцветил волосы.

Сабина, благодаря помощи Бузовой, оделась просто шикарно. Длинное ярко-красное платье без декольте, с глухим воротником, и голой спиной до самого копчика произвело шок. Сабина, одев туфли на шпильке, соорудив высокую, вычурную причёску, смотрелась одинаковой по росту с Ершовым. Серьги и браслеты с голубыми брильянтами под цвет глаз стоили целое состояние. Огромный перстень с восьмью бриллиантами в виде короны, казался Николаю совершенно лишним. Женщины, явно, потеряли меру.

Великосветское общество делало вид, что занято своими делами. Господа и дамы чинно прогуливались, раскланивались друг с другом, но чувствовалось их ожидание встречи с Ершовым и леди Винтерс.

Ершов и Бузов со своими дамами прошли меньше половины зала, но из-за постоянного движения публики получилось, что Бузов успел познакомить Николая и Сабину почти со всеми присутствующими. Валерка улыбался, говорил дежурные фразы, снова улыбался.

Николай с трудом кланялся, анестезия постепенно выветривалась из организма. Сабина, напротив, получала искреннее удовольствие, она буквально излучала счастье.

Бузов вдруг весь окаменел, его взгляд стал тяжелым, ужасным, смертельно опасным. В центре зала, в окружении двух европейцев и двух азиатов, стоял красноглазый блондин лет тридцати. Он прихлебывал из высокого фужера темное вино и, казалось, никак не реагировал на яростный взгляд Бузова. Он смотрел сквозь Сабину, делая вид, что не видит её. Вокруг, мгновенно, образовалось свободное пространство, все отвернулись.

— Какой позор! Кто допустил эту шлюху Винтерс сюда, в высший свет? — в наступившей тишине четко прозвучала английская речь альбиноса.

Сабина покраснела. Бузова ухватила Николая за руку и зашипела:

— Этот сучонок провоцирует тебя, зная о ранении. Надеется на дуэль, гнида.

— Что сказал этот «слуга желтых обезьян»? — загрохотал на весь зал Бузов, одной фразой оскорбляя и англичанина и японцев.

Валерка выдвинулся вперед и встал вплотную к альбиносу. Тот испуганно отодвинулся, у великого поэта и дебошира была неприятная слава: Бузов мог сломать нос одним ударом, не дожидаясь дуэли.

— Милый, не бей его!!! Он готов извиниться перед леди Винтерс, — Бузова пристально посмотрела на англичанина.

Тот не понял намека и сделал еще один шаг назад. Валерка стремительно двинулся, ухватил своей огромной лапищей альбиноса за горло и сказал:

— Поторопись, обезьянен выкормыш!

Англичанин неожиданно потерял сознание и повис на вытянутой руке Бузова, его глаза закатились и он описался. Двое англичан заспорили, а японцы, не раздумывая, бросились на Бузова. Валера отбросил альбиноса в сторону одного из противников, и принял удар второго. Японец в прыжке попытался провести «тоби ороши какато гери», но рука Бузова оказалась длиннее ноги японца. Валера пробил в низ живота противника, тот упал и потерял сознание.

Николай мягко высвободил свою руку из рук Елены, ножны с его трости со звоном упали на пол, и клинок заблестел в ярких лучах новомодного русского света.

— Мордой в пол, драная макака!!! — Ершов прижал свой клинок плашмя к шее второго японца, слегка порезав кожу.

Двое англичан, наконец, прекратили дебаты и вынули кортики, но было уже поздно, четверо молодых гвардейцев решительно подошли и потребовали прекратить безобразие.

— Сам запомни и передай своим узкоглазым приятелям, где встречу, церемониться больше не буду. Никто живым не уйдет, — сказал Ершов, отступая назад и опуская клинок.

— Князь! — обрадовался знакомому гвардейцу Бузов, — Согласен, нехорошо устраивать драку в зале, но и оставить без последствий оскорбление прекрасной леди Винтерс никак невозможно.

— Барон! Мы на вашей стороне. Баронет Бакли не уйдет с приема, не приняв от меня вызов на дуэль, — сказал офицер.

Гвардейцы представились поочередно Сабине, целуя ручку, и говоря пышные комплименты.

— Герцог, почему вы так грубы с японскими князьями? Вы в обиде на них за покушения? — обратился князь к Ершову.

— Коварство, с которым японцы всё время действуют против наших войск и мирного населения, поистине не имеет границ. У японцев нет ни капли благородства. У них даже нет ничего человеческого. Дикие животные, обезьяны.

— Знаете, герцог, а вы совсем не похожи на дипломата. Хотя чему я удивляюсь?! Ваш друг барон, будучи поэтом и музыкантом, одним ударом уложил японского князя. Сколько тут было разговоров, как эти самураи надсмехались над нашими кулачными бойцами!

— Мой друг, — вмешался Бузов, — Английский бокс и боевые искусства Окинавы — это схватка один на один. Наши бои стенка не стенку вырабатывают такую взаимовыручку, что русская армия всегда победит любую другую. Возможно, самурай сможет одолеть русского, но сотня русских солдат в пыль разгромит тысячу японцев.

— Ну уж нет, — засмеялся князь, — вы, мой друг, и один на один, не оставили японцу ни единого шанса. Кстати о втором первенстве России по боям «стенка на стенку». Вы, явно, не выручили на билетах и десятой части призового фонда. Если вы хотите воспитывать будущих солдат, то мой долг поддержать вашу компанию.

— Теперь-то мне понятно, почему патронаж «Ручному мячу» и «Русскому баскетболу» осуществляет ваша жена. Обидно. Я участвую в обоих первенствах, играю за команду «Гвардия», — в разговор вмешался высокий молодой офицер.

— Нет. Всё не так плохо. Сказать, будто баскетбол — женский вид, это обидеть Николая, он любит дальние, трех очковые броски, — Бузов показал рукой в сторону Ершова.

— Мой министр обороны лучший нападающий в нашей команде по ручному мячу, — поддержал друга Николай, — Да бросьте вы баронета! Он портит нам весь разговор.

— Нет. Сейчас он придет в себя, и я вызову его на дуэль! — сказал высокий гвардеец.

— Только после меня, — засмеялся князь.

— Господа, ваши вызовы на дуэль бесполезны! — обратился к офицерам седой толстяк с «Анной» на шее.