Макс Мах - История Золушки [СИ]

- Это значит, Варя, что сейчас я командую эскадрильей в истребительном полку, - объяснила Кира, - и время от времени вылетаю на перехват супостатов.

- Перехват? - удивилась Надежда.

- Надя, ты что, кинохронику не смотришь? - подняла бровь Кира. - Летят вражеские бомбардировщики... Да, вот хоть на Новгород, допустим. Мы взлетаем, перехватываем, когда получается, или догоняем, и сбиваем, если выходит. Ну, или отгоняем хотя бы. Не даем выйти на цель.

- Тетя Кира, - сообразил младший сын Надежды гимназист Георгий, - так вы, значит, всамделишный истребитель?!

- Получается, что так, - улыбнулась Кира, начиная осознавать, что, если не сообщаешь родным правды, то не жди и скорого понимания.

- И вы кого-нибудь сбили? - нахмурилась Софья, ухватившая в словах Киры главное.

- Двенадцать штук, - не без гордости сообщила Кира, хотя, если и хвастаться, то, верно, не здесь. В смысле, не перед женщинами. - Но, если считать, только эту войну, то девять и еще двоих в группе.

- Но это значит, в вас тоже стреляют?

- Ну, это же бой, - пожала она плечами, удивляясь такому наивному вопросу, - не утиная охота...

Отвечая, Кира повернулась к девушке и сейчас посмотрела ей в глаза. И вот какое дело, в этих глазах, в том, как смотрела на нее Софья, Кира увидела то, о чем обычно избегала думать. Она ведь не дура и не сумасшедшая, и, вроде бы, все знала и все понимала. Вопрос, однако, осознавала ли когда-нибудь по-настоящему, что с ней случится, если ей вдруг не повезет?

Пока была молодая, - в училище и сразу после него, - о смерти просто не думала. Однако чуть позже, в Греции, и хотела бы, да не получалось игнорировать тот факт, что могут сбить и ее. И что тогда? Хорошо, если сразу убьют. Пули из авиационного пулемета идут густо. Попадут в кокпит истребителя, считай, отлеталась. Даже если не насмерть, раненый летчик с управлением не справится, ну или попросту отключится. В любом случае, конец. Однако пилоты гибнут не всегда. Чаще умирают их самолеты, и вот тогда возникают уже совсем другие вопросы. Кира, помнится, обдумала эту проблему - от и до, - и пришла к выводу, что, если собьют над своей территорией, будет бороться до конца, но, если не повезет над территорией турок, лучше пуля в висок, чем плен. Она же женщина, ей в такой войне плен противопоказан. На том и порешила. Однако молодость и боевой азарт нивелировали драматизм принятого решения, не позволили по-настоящему понять и осознать, о чем, на самом деле, идет речь. Осознание пришло позже, уже на этой войне, но и тогда, - как увидела Кира это сейчас, заглянув в глаза Софьи, - она постаралась не давать подобным мыслям волю...

Ретроспекция 7

Война в воздухе, она такая война... Кира видела, и не раз, как погибали пилоты, да и сама не без греха: летчик-истребитель - это, прежде всего, охотник. Ну, или хищник. Кому как видится. Но правда в том, что смерть ходит за этими воздушными гладиаторами по пятам, заглядывает через плечо, дышит в затылок. Однажды это случилось и с ней. Во всяком случае, тогда она была ближе всего к пониманию конечности человеческого бытия.

Дело было в Дании, во время боев за немецкий Фленсбург. Она летела на правом фланге своей эскадрильи и внезапно оказалась одна и без прикрытия. Даже ведомый куда-то пропал. Она попыталась снова собрать свое звено, оглядывалась назад и по сторонам, вызывала пилотов и командира эскадрильи по радио. Но у нее ничего не получилось. Ведомый подпоручик Глушков не отвечал вообще - позже он утверждал, что вернулся на аэродром из-за отказа оружия, а ее вызов просто не слышал, - а остальные расходились парами по самым разным высотам. Причина была в том, что один из летчиков передал: "Внимание, "Тандерболты" у меня сзади", и понеслось.

Итак, внезапно она осталась в воздухе совершенно одна. При этом Кира находилась на высоте восемь тысяч метров, тогда как все остальные спикировали к земле. Как так случилось, никто якобы не знал, но было похоже, что ее попросту бросили. Скорее всего, не специально, но все-таки бросили. И хуже того, занятая поиском остальных истребителей Кира упустила свой шанс. Остальные просто улизнули, а позади Киры и чуть ниже роилась уже целая толпа "Тандерболтов", и естественно, они ее тут же обнаружили.

Они летели на большой высоте, создавая защитный барьер для "летающих крепостей", шедших значительно ниже, и когда "шмели" ПоЛ-7 отвернули, американцы свою позицию не оставили, и Кира оказалась у них на пути. Шансов у нее при таком раскладе не было ни одного. Ну, или почти не было. Она не успевала даже спрятаться в облаках, до которых было еще переть и переть. Оставалось только молиться, - чего она толком делать не умела, - и набирать высоту. И она пошла вверх, пытаясь уйти в северном направлении, а снизу - ну, может быть, они были метров на пятьсот ниже, - к ней направлялись истребители противника.

Янки приближались спокойно, без спешки, и, возможно, - Кира, разумеется, не могла знать этого наверняка, - решали сейчас, чья очередь получать медаль. Даже если эти пилоты не были записными снайперами, промахнуться они попросту не могли. Ее последним шансом было использовать в качестве союзника солнце, и Кира начала быстренько подправлять курс, надеясь, что солнце ослепит американцев, но она ошибалась. Вскоре первая очередь прошла под самым носом ее "шмеля", практически под винтом. Скорее всего, у американцев не только самолеты были лучше, но и солнечные очки качественные.

Уходя от обстрела, Кира сделал левый разворот с набором высоты, автоматически взглянула направо и обомлела от неожиданности: оттуда к ней пикировала другая группа "Тандерболтов". Она их просто не заметила, попавшись на собственную хитрость и ослепнув от солнечных лучей. А в следующее мгновение ее догнали те, кто шел сзади, и пулеметные очереди буквально изрешетили ее "шмеля". Машина моментально потеряла управление и, клюнув носом, пошла вниз, стремительно входя в крутое пике. Самое смешное, ну или грустное, - кому как нравится, - что, потеряв самолет, сама Кира каким-то чудом уцелела. Истребитель в хлам, а на ней ни царапины!

Между тем, битый "шмелик" шел вниз. Указатель воздушной скорости все еще работал и показывал опасный предел - 700 км/ч. При превышении этой скорости имелся риск потерять крылья. Стрелка медленно и неуклонно двигалась к опасной черте и вскоре ее пересекла. Ручка управления безвольно болталась в руках Киры, а снизу к ней стремительно приближалась земля. Встреча была неминуема и не сулила ей ничего хорошего.

И вот тогда, едва ли не впервые в своей жизни, она подумала о семье. Кроме брата и сестер, у нее никого не было: ни родителей, ни мужа, ни детей. И значит, если кто и вспомнит о ней, - всплакнет, скажем, или поставит в церкви свечку, - только они: Виктор, Варвара и Надежда... Достаточно странно, но она не потеряла ясность мышления и держала эмоции в кулаке. Одним словом, не психовала и в истерике не билась. Напротив, ей казалось, что никогда в жизни она не была так спокойна. И, вспоминая родных, искренно горюя о том, что все закончилось так быстро и так глупо, одновременно Кира думала о том, что, если бы лишь разок смогла потянуть ручку управления на себя, то можно было бы попробовать выйти из пикирования.