Константин Кузнецов - Сто килограммов для прогресса

В Рыбалях первыми сошли нанятые гребцы, чтобы народ не пугать. «Донковцы привезли кого-то. О! Греки! Вот они какие!» Люди все подходят и подходят. А деревня большая, больше Донкова. Когда люди немного поутихли, Федор выступил с речью. Повторил недавнее выступление, но уже ловчее и подробнее, опыт сказывается. Сразу немного рассказал и про далекую Таврию, и про Командора, и про Воронеж. Что Таврия, это такое русское княжество, но кроме русских там много разных живет: и греки, и армяне, и черкесы.

Люди слушали-слушали, и вынесли вердикт: «Русские греки». Федор махнул рукой. Ладно, пусть так будет.

— А, ну и главного не сказал. Мы пришли зерна купить. Говорят, рожь у вас народилась. Да не просто купить, а за серебро — и погремел горстью монет. Про это Командор тоже инструктировал.

— Так у нас жито мало. Эта у Епифана надо покупать.

— И у Епифана купим. А еще торг у нас будет, в Воронеже. Товары из Таны будут. Скоро соли много привезем, дешевой. Уклад хороший будет. Лопаты у нас вот такие — взял из рук солдата штампованную лопату и поднял над головой.

— Еще работников берем, всяких. Вот плотники — триста денег на год. Избы рубить, башни, частокол. Крепость строим.

— А пока несите еды — и показал монету.

Люди зашумели, засуетились. Несколько баб побежало по избам, снедь нести. Решили прямо на берегу расположиться, костер стали разжигать.

Федор дал сигнал сержанту, и тот приветливо стал объяснять пацанам про карабин. Затем всем объявил, что сейчас будет громко стрелять, не пугайтесь. Принесли поленья, постреляли, поудивлялись. Мужики посмотрели, представили такие дырки не в дереве, и стали серьезнее. Федор снова: «Мы мирные люди, но наш…» Несколько человек побежало в соседнюю деревню.

Часа через полтора появились всадники. Люди зашушукали — «Епифан» Солдаты выстроили «коробочку» вокруг Федора. Епифан — крепкий мужик, богатырь, можно сказать, как его только конь везет.

— Кто таковы будете?

Сержант выступил вперед:

— Консул Феодор Воронежский, наместник князя, по-вашему.

Епифан тихо охнул и слез с коня.

— Поместный боярин Епифан. Вы тут в Резанском княжестве.

— Мы пришли с миром. Хотим хлеба купить. Жито.

— И может струг кто продает, тоже надо — вышел вперед Федор. Форма синяя, с желтыми шевронами, сапоги черные. Ремень, кобура с револьвером. Весь такой из себя консул.

Епифан хоть и был боярином, а не купцом, зарабатывать серебро умел. Федор раньше много занимался закупками для Чернореченска, так что торговаться тоже был не промах. Акцент торга сместился с зерна на струг, затем торг перешел в беседу и рассказы про Таврию. Люди вынесли лавки. На козлы положили доски — получились столы.

Из епифановской деревни привезли еще снеди и жбан хмельного. Федор посчитал на пальцах дни, махнул рукой — давно, черных баллов много не будет, и взялся за кубок. По случаю хмельного, торговлю отложили на утро.

Епифан заявился с утра пораньше, и Федору, несмотря на тяжесть в голове, пришлось идти осматривать струг. Потом еще торговались за серебро. Епифан хотел брать красивые лиры по весу, по семнадцать денег за монету, хотя купцы давно рассказали, что стоит новая лира все двадцать, серебро там хорошее. На что Федор достал из другого мешка резану — если на вес, то бери эту. Епифан взял и то и другое, но новые — по двадцать. Ударили по рукам.

Зерна было мало, купили только семьдесят пудов. Но Епифан уже собирал обоз в Тулу, докупить себе и послать потом в Воронеж, потому как Федор купил рожь по семь денег за пуд, а в Туле можно купить по четыре, или четыре с половиной. А для Федора даже эта цена была очень низкой, в Таврии пшеница стоила от лиры и пяти сольдо до полутора лир за пуд, в зависимости от урожая. А это от двадцати пяти до тридцати денег, пусть даже рожь в полтора раза дешевле будет. Епифан ушел с деньгами к себе, в деревню.

Епифан ушел, а к Федору целая очередь просителей.

— А правда, что плотникам по триста денег в год дают?

— Правда.

— А зимой что делать?

— Зимой лес заготавливать, зимний лес самый лучший.

— То верно. Бери меня в закуп на год. И меня. И я.

Это епифановские закупы. Вроде зачем из закупа в закуп. Но у Епифана они в долгу за 150–200 денег, они их сейчас отдадут ему, а через год будут с прибылью. А есть такие, у кого долг в сто денег.

— А Епифан не осерчает на вас, что уходите?

— Так он на нас все кричит что зря хлеб едим. Работы мало у него сейчас. Избы все построили, жито посеяли, лес летом не рубят. А до страды он себе еще закупов или холопов возьмет, а может и так справится.

— Ну это хорошо. А вы все плотники?

— Ну избы рубить все умеем, а так еще землю орать можем.

— А печники есть?

— Я печник.

— А я гончар.

— Тоже пойдет.

Двадцать восемь мужиков, большинство с семьями. Триста денег — звучит солидно, но это всего пятнадцать новых лир — а за это мужик целый год работать будет. Четыреста двадцать лир на такую толпу народа!

Следующая толпа еще больше. Это семьи гребцов, что остались работать в Таврии. Но только те семью, где гребцом был муж — глава семьи. Таких было тридцать четыре семьи. Там где ушел сын, семья особо не волновалась. Получили они весточку через купцов и теперь спрашивают — что дальше.

— Седмицы через три или четыре в Воронеж придет пароход… большой струг, он вас отвезет к вашим мужьям. Сейчас вас взять не могу, места в стругах мало. Да и жить вам там негде пока. Но в скорости пришлем струги за вами, чтобы к приходу парохода вы были готовы.

Процедура выкупа закупов длилась два дня, потом еще день собирались. Струги пришлось вести полупустыми до епифанской деревни и грузиться там. Но даже там перегруженные струги слегка цепляли дно. Еле дошли до условно глубоких мест. Надо еще дойти до Донкова, там сойдут шестнадцать гребцов, но сядет семья лоцмана, станет полегче.

А в Донкове сюрприз — кроме семьи уже нанятого рыбака, в Воронеж хотят еще шесть семей. Хоть рыбаками хоть плотниками. Сказок наслушались. А места нет. Решили их пока не брать, но сразу высылать струг обратно. Наутро отчалили.

Идти по течению хорошо, хочешь — греби, хочешь — само плывет. Не спеша добрались до Воронежа. Целый день была суматоха — выгружались, мылись в бане, и то все не успели, ужинали. Объясняли про порядки в Воронеже. Жилья на всех не хватило, баб и детей поселили в избах, мужиков — пока в шалашах. Быстрее построят дома.

С утра принялись за работу. Большая бригада под охраной солдат переправилась через реку, начали валить лес, разделывать на бревна, посылать плоты. Плотники строят избы-пятистенки, но двух размеров, бревна тоже разной длины идут. Небольшие избы — для одной семьи, большие — общежития для одиноких. Будем строить печи с трубами, чтобы топились по белому. Дым и сажа в доме не нужны. Печник и гончар пошли искать хорошую глину.