Николай Дронт - Начало пути [litres]

Обычно мореманы привозили из поездки брюки-джинсы и, едва успев сойти на берег, продавали рублей за восемьдесят – сто. Перекупщик в портовом городе толкал их начиная от ста двадцати. На материке цена поднималась от ста восьмидесяти и до предела совести продавца. Предложенный мне набор был куплен из первых рук, но всё едино стоил не меньше трехсот, а то и пятисот рублей.

Заставили примерить. Брюки немного длинноваты. Чуть расклёшены, чтобы носить с сапогами, которые тоже на размер великоваты. Курточка капельку широковата. А вот шляпа, наоборот, маловата. Но она кожаная, растянуть можно.

Поблагодарил, переоделся обратно и пошел домой. В прошлой жизни я джинсы не носил. Почему? Вам красиво или честно? Если красиво – не хотел быть похожим на большинство, которое или носит джинсу, или мечтает о ней. Если честно, то ломало палить столько денег. Я начал работать инженером, с окладом в сто двадцать рублей. Тогда мать уже развелась с отчимом, и я жил в коммуналке, в комнате бабушки. Денег в обрез, но хватало на жизнь, а перебиваться с хлеба на воду, чтобы накопить на рабочие брюки землекопов, не хотелось. Потом стал больше получать, но и расходов прибавилось. Незаметно завелась жена, потом появился ребенок. А когда начал ездить в загранку, стал староват для джинсов.

Ребята довольны. Я тоже. Денег потратил прилично, и еще потратить придется, зато вывез запрещёнку на материк.

Дома меня ждали вернувшиеся с работы родители. Алёнка прибежала. Рассказал про конкурс. Показал приглашение в Хабаровский институт культуры, на специальность «актерское искусство». Моя, по-моему, завидовать начала. Выспрашивала про малейшие подробности проб и мечтательно вздыхала.

За ужином отчим озвучил решение вышестоящего руководства. Их с мамой перевод окончательно утвержден и подписан, а значит, прощай, поселок, здравствуй, новая должность. Тут начинается засада. К началу сезона экспедиций надо быть на рабочем месте, крайний срок 14 мая, но лучше выйти раньше. Отсюда следует, что предки с отпуском пролетают, как фанера над Парижем. Ну не идти же в отпуск, когда на юге холодно и даже в море искупаться нельзя? Но тут надо выбирать – отдых или карьера.

В общем, они решили съездить в Москву недельки на две. Прописать меня, пообщаться с родней, а сэкономленные деньги положить на книжку. Как дадут открытку на жигуль, они сразу потребуются. Вещи упаковать в контейнер. Их и без нас отправят первым теплоходом. Директор школы меня отпустит.

После ужина пошли с Алёнкой в комнату, и я только ей одной показал медаль. Девочка впечатлилась, про награду обещала молчать. А потом мы целовались. После разговора о женитьбе она стала разрешать моей руке заходить чуть дальше и сама теперь чуть активнее отвечает на мои заигрывания. Однако при родителях в соседней комнате не слишком уж забалуешь.

Алёнушка красивая, надежная, спокойная, хозяйственная и меня любит. Такую девчонку нельзя потерять. Если после школы приедет ко мне, точно женюсь. Мама будет не против. Она мне раньше Котёнка сватала, теперь Лёлечку беспрерывно хвалит. Хотя зачем ей моя свадьба, не понимаю.

В школе девчата поздравляли мальчиков с Днем Советской армии. В честь такого события испекли кучу вкусняшек и после торжественного собрания накрыли стол для чая. Наша классная тоже поздравила ребят, выделив особо Попика. С начала четверти у него нет ни одной тройки. Вот как его Нинка подтянула.

После чая я зашел к нашему директору. В принципе, он был в курсе полученной награды, но с удовольствием осмотрел медаль. После непродолжительного разговора мне удалось злоупотребить своим положением.

Я уже понял, что разные подразделения ничего не знают о работе друг друга. Секретность, понимаешь. Капитан не знал, зачем я езжу в Питер. Оказывается, и майор не знает о моих делах в районе. Решаю этим воспользоваться. Сказал Леониду Андреевичу, что мне нужно уехать по делам службы. В районе подумают, что вызвали по вызову облуправления. А если там спросят, скажу – ездил по нуждам, связанным с переводом родителей и московской пропиской.

Ждать весенних каникул долго, да и у родителей на них есть свои планы. Чего еду? Надо переадресовать туапсинский контейнер, получить посылку с монетами, аккредитивы в сберкнижки превратить. Но главное – найти место под автоконтейнер, а может быть, и под «Волгу». Чаю, дядя Вася не без корысти мне машину делал. Деньги ладно. Я ему их отдал. А вот то, что оба автомобиля у него стоять будут, очень мне не нравится. Попросит разрешить покататься, ведь не откажешь? Контейнер он в гараж за мой счет оборудовал, но коли год-два у него на участке постоит, может, потом и забрать его не смогу. Вопрос надо решать, причем до приезда контейнера в Москву.

Дома, понятно, тоже отмечали. День рабочий, потому чуть-чуть. Алёнка мне подарок принесла. Рубашку. Сама сшила. Для материка это безделица, а для кое-каких мест в глуши Сибири весьма значимая вещь. Для тех, кто долго жил в поселке, – тоже. Обычай такой есть, устаревший уже, но уважаемый. Один старовер нас, пацанов, просветил. Когда девушка дарит парню ею сшитую рубашку – делает жирный намек на близкие отношения, это вроде как подарок жениху. Не нравится – не бери, но, коли принял, будь готов к тому, что тебя ее родители зятьком будут кликать. На следующий праздник уже парень девушке подарок дарить должен. Лучше всего бусы, можно серьги, но никак не кольцо. Перстенёк на обручение девушке дарят.

Что вы думаете? Наши все про этот обычай знали. Поздравляют, хихикают. Девочку совсем засмущали. Меня, правда, тоже. Дядя Миша уже совсем хмельной был, так он даже «Горько!» крикнул. Алёнка со стыда сбежала на кухню. Я за ней, надо же успокоить. Целую и спрашиваю:

– Тебе бусики или сережки подарить?

Она смущенная, красная, но сразу отвечает:

– Лучше сережки.

– Золотые?

– Ты что! Дорого!

А сама льнет ко мне. Вот ведь хитренькая, как все женщины! На всякий случай от золотых серег не отказалась. Понятно, девчонки все любят блестяшки, моя не исключение.

– И с голубыми камешками, под цвет твоих глазок?

Не! Невозможно жить в этом доме! Я с подругой еще пяти минут не поговорил, а они, видите ли, уже покурить вышли! Взрослые, понимаешь! Слов нет, одни эмоции.

Да… Похоже, намерения у девочки самые серьезные. Вопрос ребром поставила. Планы у меня другие были, ну да ладно.

Вы не представляете, как сложно уезжать из дома в третий раз в месяц. Мама бы точно устроила в школе скандал. НО! Есть отчим. Я его отвел к себе, выложил на стол наградной лист, на него удостоверение на медаль и прижал коробочкой с самой медалью. Дядя Володя благоговейно прочитал наградной лист и вопросительно посмотрел на меня.