Николай Дронт - Начало пути [litres]

На встрече в кафе я увидел толстого вальяжного человека, сразу начавшего разговор:

– Мне за вас сказали много хорошего. Что имеете сказать вы?

– Мой приятель, москвич, хочет что-нибудь на природе около Москвы. Лучше дачу, но с надежным приглядом и желательно с гаражом для машины. Вы можете помочь? Или мне лучше забыть вас навсегда?

– У вас есть в вашем возрасте деньги за такое спрашивать?

– Не хочу вас обидеть, но у меня с ними всё хорошо.

– Вы определенно начали мне нравиться. Я готов за вас послушать и имею задать пару вопросов. У меня есть немного времени навести справки или надо уже?

– Человек не спешит, но уезжает с Камчатки.

– Постараюсь решить вопрос быстро. Скажите, а приблизительно сколько он желает потратить? К примеру сказать, десять тысяч рублей многим очень даже деньги.

– Ой! Вы нас совсем не испугали! Даже не начали пугать. Это не те деньги, которых у нас нет.

– Да? Извините, что спрашиваю, мне нужно понять, на что вы рассчитываете.

– Я вас умоляю! Надо так – подходишь к дому и сразу: «Боже! И это всё мне?!»

– Понял. Я доставлю такое удовольствие. Могу попросить аванс?

– Попросить – да, получить – нет.

– Вы делаете мне больно!

– И что? Мне надо вас усыновить? Еще хочу сказать, если вы думаете кинуть нас, отдохните от этой мысли. А то пара моих знакомых раз выкинули такую хохму, так взяли да и померли посреди полного здоровья.

– Не говорите сюда таких ужасов. Я честный маклер. Последний вопрос – среди коряков нет евреев?

– Конечно, нет. Был один русский, Фима Шнеерсон, так он уже уехал на историческую родину.

Первым же рейсом следующего дня полетел в Москву. Не мне тягаться с монстром торговли, аванс я все-таки выдал, ведь он, в знак доверия, рассказал печальную историю. В начале осени старый Хаим умер. Таки семьдесят семь годков, дай бог нам дожить до таких лет. Его хоронили с музыкой и прочими воинскими почестями. А что делать? Ладно покойный участник войны, так еще и генерал чего-то по связям. У него осталось чуть-чуть родни и одна дача. Дача родню не интересует, потому как завещана внуку старого друга, а они вот-вот уедут, я сам понимаю куда. Завещание оформлено по всем правилам, и адвокат прямо сейчас начинает оформление имущества на нового владельца. Нужно всего пару дней, если никто не опротестует волю покойного… А ее никто не опротестует, дураков нет, зачем нужен дом, когда ты в Израиле? Да и деньги делить проще… Словом, через пару дней внук старого друга станет ее полноправным владельцем. Да! Если кому непонятно, внук старого друга – это мой знакомый, который ищет дачу. Во всяком случае, будет, если готов немножко заплатить.

Написанное карандашом на салфетке число было так же далеко от понятия «немножко», как заявление, что на Северном полюсе немножко холодно, а в жерле действующего вулкана немножко жарко. Но с учетом срочности оформления, близости дачи к Москве и гарантии, что число не будет увеличено вне зависимости ни от чего, сумму счел реальной.

Стартом начала сделки и явилась выдача аванса. Человек весьма благожелательно отнесся к наличным. Пообещал полную и безоговорочную поддержку, включая своего коллегу в Москве, но выставил условием наличие паспорта нового владельца и своевременную оплату расходов. Договорились, что покупатель прилетит ближайшим рейсом из Петропавловска-Камчатского в Москву, где ему помогут с покупкой.

Из аэропорта Домодедово через полчаса после прилета петропавловского рейса вышел Лёша Костров. А его уже ожидала московская коллега Льва Ароновича, Вера Пантелеевна. Женщина, чуть-чуть не дошедшая до сорока и уже лет пять-семь застрявшая в этом возрасте. Прилично, но отнюдь не броско одета. Неприметный белый «Москвич-412» придавался к ней в комплект.

Конечно, маклеры могут сравнить фишки и понять, что разница между клиентами только в одежде и очках с толстой оправой. Однако оно им это надо?

После знакомства мы, не задерживаясь, поехали смотреть на мои будущие владения. Минское шоссе. Проехав меньше тридцати километров от Москвы, за станцией «Переделкино» машина свернула на узкую неприметную дорогу.

За железными воротами со сторожевой будкой из оштукатуренного кирпича стоял сосновый лес, разбитый на участки. К нам подсел местный гид, судя по выправке, бывший военный, показавший дорогу к дому. Зима, снег, но улицы вдоль участков чистят регулярно, ехать легко.

Одноэтажный деревянный дом с мансардой. «Из лиственницы», – пояснил проводник. Дорожку от калитки до дверей только утром кто-то почистил. Мне показывают товар лицом.

Внутри дома я увидел ранее ухоженные, но поблекшие от времени комнаты. Мебель древняя, явно списанная из городской квартиры. Зато из натурального дерева, а не из модного ДСП, оклеенного шпоном. Есть маленький, но уютный камин с решеткой. Похоже, самое востребованное место дома. Собственно, весь первый этаж – это кухня, каминная гостиная и небольшая спальня. На кухне нашелся потускневший медный самовар. А вот мансарда выглядит заброшенной.

Сейчас не видно из-за снега, но сразу перед воротами асфальтированная площадка для машины. Чуть в стороне гараж, сколоченный из добротных досок. За домом стоит большой, давно не крашенный сарай. Кроме сосен, на участке больше ничего нет.

– Ну как? Нравится? – спросила Вера Пантелеевна.

– Нравится! – признался я.

Почти сразу мы поехали к главному по этим дачам, и мне пришлось доставать деньги, начались траты. У председателя дачного кооператива сложилось впечатление, что родители оформили дачу на меня, так как сами еще долго собираются руководить каким-то крупняком на северах. Я, естественно, не возражал. Никогда в жизни не видел столько вежливых, тактичных, целеустремленных чиновников, старавшихся помочь Верочке, Веруньке, Веруше и даже Пантелейке, сколько встретил за три дня оформления документов. Без чашки чая, а иногда и кофе, нас просто не выпускали из кабинетов. Правда, каких мне это стоило денег, совсем другой разговор. Хотя в названную сумму мы уложились. Улетал я с оформленными документами на владение дачей.

Дорого. Очень дорого. Но покупка стоит каждого потраченного рубля. Вложение денег – раз. Хранилище автомобилей – два. Охраняемая зона – три. Секретное убежище – четыре. В теории узнать, какое имущество принадлежит мне, можно, однако непросто. Баз данных сейчас нет, только бумаги. Даже для «органов» поиск дачи потребует времени. Написать запрос по районам, подождать ответ – недели две займет минимум. Но никто не будет этого делать без веских оснований. На практике, если не возить сюда знакомых, никто не будет знать о доме. И тогда ее даже искать не будут, а у меня появилось место, где можно заняться своими делами без боязни, что тебя отвлекут.