Алексей Ивакин - Время возвращаться домой [СИ]

- Не... Его варят, потом колют.

- Варят крокодила, а потом вареного крокодила колют? Я ничего не понимаю.

- Ну и хрен с тобой, Лешик! - вдруг рассердилась Таня. Настроение ее, и так изменчивое, стало вдруг портиться, словно летнее небо, стремительно накрываемое грозовой тучей. - Ты что расселся? Собирайся...

- Солдату собраться, что подпоясаться, - попытался пошутить Волков.

- Тогда пошел вон отсюда. Расселся тут, как в гостях. Навязался на мою голову. Че ты лыбишься, че ты лыбишься, спрашиваю?

Волков и не собирался улыбаться. Он смотрел, как искажается беспричинным гневом лицо девушки:

- Хорошо. Я уйду. А ты? Как же ты?

- Ой, вы посмотрите, какие мы заботливые! Что это вдруг, а?

Вместо ответа Волков встал и молча пошел в прихожую. Он уже наматывал портянку на правую ногу, как услышал вдруг помягчевший голос Тани:

- Подожди... Извини меня... Нашло что-то...

Она вышла из кухни и стала внимательно разглядывать лейтенанта:

- Лешик, женись на мне, а? И увези меня в свой сорок первый район.

Волков кашлянул и сипло ответил:

- Я... Я не могу, Таня.

- Потому что я шлюха?

- Нет... ты очень хорошая, но...

- У тебя там кто-то есть?

- Да.

- Красивая?

- Да.

- Красивее меня?

- Она... Она другая... И...

Он натянул правый сапог.

- Расскажи, как там у вас живется, в сорок первом?

- Хорошо. Спокойно. Лучше, чем у вас. Я плохой рассказчик, извини.

Действительно... Как рассказать о ТОЙ Москве? Где широкие улицы пустынны, где люди смеются, а не оглядываются, где милиционер - первый помощник, где нет выстрелов, где в парках играют духовые оркестры, где с вышек ОСОАВИАХИМа прыгают мальчишки... Там не сидят на вареных крокодилах и не нюхают всякую дрянь. Нет, конечно, еще кое-где есть бандиты и те же проститутки, но это пережитки прошлого или, как говорил политрук, "отрыжки капитализма". Советская власть беспощадно борется с этим. Не должно быть грязи в стране рабочих и крестьян. И постепенно эту грязь вычистят из самых темных углов нашего общего дома - нашей Родины, нашего Союза. Вдруг Алексей понял, чем он, Оля, Островко, Сюзев, Гошка Еременко отличаются от Тани... Лейтенант верил в будущее, верил будущему и приближал его в полную меру своих сил и возможностей. А проститутка Таня не верит, словно бы кто-то жестокий и хитрый выключил ее веру. Живет одним моментом, отчего невероятно зла, напряжена и отчаянна. У нее нет будущего...

- Ну, я пойду? - вздохнул Алексей.

- Подожди.

Таня метнулась в комнату и через мгновение вернулась:

- Вот. Сходи в магазин, он за углом. Принеси жрачки и бухла в дорогу. Я пока соберусь тут. Прости меня, - и, виновато, улыбнувшись, протянула лейтенанту какую-то красную купюру.

- Бухла?

- Да, водки какой-нибудь.

- У меня коньяк есть. Почти две бутылки. Могу поделиться.

- Нет, сейчас не хочу. Это в дорогу. Пригодится. Поедешь со мной?

- Этого хватит на хлеб? - вместо прямого ответа, спросил Алексей. - Прости, я не разбираюсь в ваших деньгах.

- Хватит, еще и останется. Да. Сигарет мне еще возьми. "Вирджинию Суперслимз".

- Я не запомню такое!

- А ты постарайся.

Он уже вышел на площадку, когда, стоя в дверях, Таня окликнула его:

- Ты меня не обманешь?

- Зачем?

- Просто...

- Я не обману.

- Возьми ключ.

И тихо закрыла дверь.

Волков поправил вещмешок и стал спускаться вниз. По пути вытащил Танькину купюру и стал ее разглядывать.

На одной стороне было написано "Пять тысяч рублей". Для верности еще три раза добавлено было цифрами "5000 5000 5000" в разных углах. В центре картинка: длинный мост, переброшенный через широкую реку, уводил дорогу к облакам на горизонте. На переднем плане стоял столб с парусником наверху. Красивая картинка... С другой стороны стоял какой-то царский офицер или адмирал (хрен их разберешь!) с эполетами на фоне той же широкой реки. "Хабаровск" - была подписана картинка. А вверху надпись: "Билет банка России".

И что-то вдруг щелкнуло в голове Алексея. Все стало понятно и улеглось на свои места. Это - не будущее. Такого будущего не может быть у страны Советов. Это какая-то другая страна, в которой не было Великой революции, не было Маяковского, не было Стаханова, не было Днепрогэса, не было Ленина, не было Сталина, в конце концов. Здесь у Украины свой президент, у России, то есть Российской Федерации, свой. Это какая-то невозможно перпендикулярная страна, в которой нет места лейтенанту Волкову.

За этими размышлениями Алексей постепенно спустился к двери подъезда. Толкнул ее, но та не открылась. Поднажал. Фиг. Тут вспомнил, что Таня ночью прикладывала куда-то брелок на ключах. Хм... И куда тут тыкать? О! Вот огонек красный горит. Волков приложил металлический кругляш к огоньку. Не сработало. А если чуть ниже, к кнопочке? Опять ничего. А если нажать на эту кнопочку?

Дверь вздрогнула и противно запищала. Любят же они, здешние, эти противные пищалки...

Когда Алеша вышел из дома, старухи на скамейке резко замолчали. Знал он эту породу... Они знают все, не хуже, а порой и лучше НКВД. От их подслеповатых, но зорких глаз и глухих, но острых ушей ничего не скроется. И вести себя с ними надо соответствующе:

- Здравствуйте, - вежливо приложил руку к пилотке лейтенант.

В совиных глазах старух мелькнуло любопытство. Но они ему даже не кивнули. Четыре пары глаз синхронно проводили Волкова, буравя ему спину острыми взглядами. Да... Тут даже бабушки не такие, как у нас. Наши бы обязательно поздоровались и еще порасспрашивали бы о чем-нибудь.

Магазин действительно был за углом.

Быстро понабрав хлеба, упакованного в прозрачную пленку (полезное изобретение, кстати!), несколько банок тушеного мяса, он застрял перед витриной с консервированным пивом. Очень хотелось попробовать какого-нибудь, но времени не было. Ну, не на улице же пить, честное слово... А магазины тут, похоже, круглосуточные. Так что вечером, перед сном, и попробуем. Взял, на всякий случай, бутылку водки, долго размышляя, чем "Кедровая специальная" отличается от "Кедровой очищенной". Взял очищенную. И еще сок в смешных бумажных коробках.

На кассе попросил сигарет Тане:

- Мне еще "Вирджинию"... Эту... "Суперслизь", вот.

- Чего? - не поняла кассирша, с любопытством оглядывая Волкова.

- Ну, такие тонкие пахитоски...

- Пахитоски... Слово-то какое... С ментолом или простые?

- Не знаю, - пожал плечами Волков. - А посоветуйте и мне что-нибудь. Покрепче только.

- "Кэптен Блэк" возьмите. Есть вишневые, шоколадные...

- Шоколад надо есть, а не курить, - ответил лейтенант. - Папиросы какие-нибудь.

- Тогда "Беломор".

Вышло все вместе на тысячу рублей. Сдачу Волков аккуратно сложил в нагрудный карман, а продукты сунул в вещмешок, туда же и шуршащий пакет, который зачем-то сунула ему кассирша.