Алексей Ивакин - Время возвращаться домой [СИ]

Тот, замерши по стойке смирно, продолжал поедать глазами вождя и молчал, пытаясь сообразить - как ОН тут оказался?

- Что молчите?

- Я, товарищ Сталин... Проездом в Москве. Из Одесского пехотного училища, направляюсь в Западный Особый военный округ.

- Из Одесского, говоришь... - хмыкнул вождь. - К Павлову, говоришь... Тебе сколько лет, лейтенант?

- Двадцать два, товарищ Сталин, разрешите вопрос?

И Волков замер...

- Разрешаю!

Эту странную парочку - вождя народов и лейтенанта РККА - вдруг ослепили вспышками туристы из будущего, но ни Сталин, ни лейтенант этого не замечали.

- А почему вы в белогвардейских погонах?

Иосиф Виссарионович прищурился. Помолчал. И медленно ответил:

- Потому что белая гвардия - это тоже русские. Ты поймешь сынок, потом. Они тоже немцев били когда-то. Как и я. Вот я тебе тоже вопрос задам. Почему ты в сапогах не в юфтевых?

- Какие были - такие интендант и выдал... - растерялся Волков.

- Я передам товарищу Берии, чтобы интенданта вашего расстреляли. Как его зовут?

- Не помню... - икнул лейтенант.

А вы бы не икнули перед товарищем Сталиным?

Вокруг Сталина и лейтенанта толпа становилась все больше и больше. Из толпы, время от времени, раздавался дикий хохот, а порой и свист. Когда же кто-то в очередной раз щелкнул затвором фотоаппарата, Сталин вдруг неторопливо повернулся на вспышку и негромко, но уверенно сказал фотолюбителю:

- Нинада нас бесплатно фотографировать. Расстреляю.

Толпа опять захохотала, а Сталин вновь повернулся к Алексею:

- Из Одессы, говоришь?

- Из Одесского пехотного училища имени маршала Ворошилова, товарищ Сталин! - Волков, так ничего не понимая, продолжал стоять, вытянувшись по струнке.

- К Павлову, значит, едешь?

- Так точно!

Сталин хмыкнул:

- А почему не на девятое мая не приехал?

- А причем тут девятое мая? - не понял Волков.

- Ну, и молодежь пошла, - покачал головой Сталин и нахмурился. - Форму нацепят, а про девятое мая не помнят. Ну, отдыхай. И больше не пей, - кивнул Волкову Иосиф Виссарионович. - Да и Павлову передай, что я его все равно расстреляю.

И отвернулся.

Зрители вдруг зааплодировали, пропуская сквозь толпу Владимира Ильича Ленина, спешившего от киоска с двумя открытыми бутылками пива. Еще несколько бутылок торчало из карманов пиджака.

И пелена спала с глаз.

Какой-то бровастый орденоносец загудел шепелявым голосом:

- Пропустите Генерального секретаря, сиськи ваши масиськи!

Навстречу ему протолкался первый секретарь украинского ЦК ВКП (б) товарищ Хрущев, потрясая почему-то кукурузным початком в одной руке и, почему-то, туфлей в другой.

- Только у нас! Только один сезон! Цирк двойников! - размахивая руками, выскочила пожилая белокурая женщина в белом платье. Рядом с ней меланхолично курил трубку Николай Кровавый.

И Волков внезапно ощутил себя стариком в цирке уродов.

Да какой же это Сталин?

Пародия... Да уж, у них тут что-то серьезное есть?

И захотелось напиться. Желание было будто вихрь, налетевший с просторов моря. Тогда так бывало, когда они, курсанты-первогодки, играли в штандер тряпичным раскидаем на Приморском бульваре. Ветер вдруг налетал... И настоящее обрушивалось мокрым дождем на петлицы.

Да какой же это Сталин, с погонами-то?

Цирк двойников... Весь этот мир - цирк двойников, зарабатывающий на пиво прошлым. Проедающий и пропивающий прошлое. Этот мир рожден для боли. Для фантомной боли.

Во рту у Волкова стало кисло. Так бывает, когда перепьешь алкогольного дурмана.

Но ведь крови мы с ними, с этими уродцами из парка двойников, - мы с ними одной крови. Или нет? Или это все-таки какой-то перпендикулярный, невозможно лобачевский мир? Но так же не бывает? Или бывает?

Растолкав толпу плечами, лейтенант зашагал прочь. Туда, на Красную площадь. В сердце страны...

Хотел посмотреть на будущий мир?

Смотри.

Смотри на мир клоунов и двойников. Мир-пародию на прошлое.

"Значит, я жил неправильно?" - думал лейтенант, шагая мимо разухабисто-веселых людей с разноцветными бутылками и банками в руках. Ведь если это наши потомки, значит, мы жили неправильно? А как еще? Ну как еще жить? Мы же построили голыми руками Днепрогэс! Мы же...Безграмотность победили, разруху, беспризорность. Коллективизация, лампочки Ильича, опять же... Вон, Шпильрейн про войну говорил. Мы на войну пойдем ради этих клоунов, что ли? Как же все сложно,..

Перед музеем имени Ленина Волкова остановила смешная малорослая девица в круглой кепке с длинным козырьком:

- Ну, наконец-то! Вы где ходите? Пропустите, это на репетицию!

Мрачные мужики в черном отодвинули металлические барьеры, и Волков вышел под руку с девицей на Красную площадь.

Рядом с охранниками стояли и милиционеры. Это было понятно по кокардам и погонам. Опять эти погоны...

"Странная у них форма" - мельком подумал лейтенант. "Наши милиционеры все в белом. А эти в мусорном каком-то."

Девица уставилась на Волкова огромными черными очками, в которых ничего не было видно, только отражение самого Алексея.

- Вы из какой группы?

- Из одесской, - честно ответил лейтенант.

- Из Украины? У "Виа-Гры" на подтанцовках? Что-то не припоминаю, что "Виа-Гра" с подтанцовкой работала. Как фамилия?

Волков представился, как полагается по Уставу. Девица покачала головой:

- Ох уж эти артисты... Ладно, сейчас посмотрю в списках.

Что такое "виагра" и почему она не работает в танце, Волков понятия не имел. Впрочем, это ему было неинтересно. И без "виагры" проблем хватает.

А на Красной площади... Стучали, звенели, кричали рабочие в оранжевых касках, собирая из металлических труб огромное сооружение. А вокруг сооружения толпились бойцы Красной армии. Наученный горьким опытом общения с двойником Сталина, лейтенант не стал радоваться, а подошел чуть ближе - присмотреться. Правильно и сделал.

Бойцы тоже оказались ряжеными - форма на них сидела мешком. Знаков различия не было. Впрочем, многие опять носили царские погоны. На некоторых вместо сапог были ботинки с неправильно намотанными обмотками. Да, обмотки намотать - это тоже наука, а вы как думали? Несколько человек вообще были обуты в белые чешки. А больше половины бойцов при ближайшем рассмотрении оказались девушками.

- Премьер-министр! Премьер-министр, на сцену! - вдруг заорал металлический голос такой силы, что заглушил долбежку рабочих.

Из премьер-министров Волков помнил только одного - Винстона Черчилля, главного гада и врага Советской власти. Но вместо толстяка с сигарой на сцену выскочили трое напомаженных пацанов. Один, который в центре, был почему-то в тельняшке и босой. Двое, которые по краям, в солдатских гимнастерках, но в офицерских портупеях.

"Интересно, кто из них премьер-министр?" - подумал Волков, но в этот момент заиграла музыка.